Старый новый мир - Катруша Анна

Астери покосилась на руки Блюма. После того, как большая часть браслетов ушла на обмен, шрамы стали заметнее.

– Извини… – прошептала девушка.

– Сколько раз ты уже извинялась? Перестань, я никогда не винил тебя, – улыбнулся Блюм.

Ребята давно заметили эти шрамы, скрытые за большим количеством браслетов, фенечек и верёвочек. На ногах тоже были затянувшиеся порезы.

Первым не выдержал ЭрДжей:

– Ладно, вы все слишком вежливые, а у меня чувство такта напрочь отсутствует. Откуда у тебя эти шрамы и почему она извиняется?

Астери опередила Блюма с ответом:

– Он спас меня от хулиганов постарше. Они пытались столкнуть меня в воду, а я… плавать не умела и воды ужасно боялась. Странно, да? Для человека, родившегося в самом мокром месте на земле. А там глубина была такая, что до дна никто никогда не доплывал. Я кричала, плакала, билась, но казалось, это только сильнее веселило их, и тогда мне на помощь пришел Блюм. Он растолкал их, я высвободилась и убежала, а его схватили вместо меня. Воды он не боялся, и они решили изрезать его руки и ноги стеклом, которое валялось вокруг. Я спряталась в одном из закоулков, всё видела и ничего не сделала…

– Ты ни в чём не виновата.

– Если бы я не была такой трусихой и не боялась плавать…

– Ты была маленькой. Не переживай, шрамы на теле для меня ничего не значат.

– Хоть я и сделала перевязку, когда старшие ушли, но Блюм очень долго выздоравливал…

– Зато потом мы стали друзьями, – улыбнулся он.

– Так ты из-за этого ушла из Затопленного мегаполиса? Из-за боязни воды? – поинтересовалась Мята.

– Нет, Блюм научил меня плавать и любить воду. Не сразу, постепенно, но я осознала какое это чудо погружаться в воду, ощущать свободу и лёгкость, которую она тебе дарит. Я очень любила истории Блюма о жизни и о том, что она зародилась именно в воде. Ещё он рассказывал о подводных жителях и затопленных мирах. Всё было таким интересным! Я в Парк то и пошла, чтобы жабры себе загадать. Хотела научиться дышать под водой! – рассмеялась Астери.

– А мне вот интересно, малыш, ты всегда таким образом знакомства заводишь? – пошутил ЭрДжей.

Блюм захихикал, а Мята от стыда закрыла лицо руками.

– О чём ты? – удивилась Астери.

– Он чуть не умер, когда решил помочь Мяте и пошел с ней к Стражу. Он его избил, а затем собирался убить, но ему помешали, – вкратце объяснил Альфред.

Блюм ничего не сказал в ответ, только пожал плечами и улыбнулся. Все засмеялись, и ЭрДжей взъерошил его огненные волосы.

– Этот день принёс слишком много потрясений, – задумчиво произнёс Блюм, глядя на колесо.

– Но он ещё не подошел к концу. Нужно отправляться в путь.

Астери провела их до выхода из города. Пока путешественники паковали рюкзаки и усаживались на велосипед, она стояла в стороне и с тревогой смотрела на Блюма.

– Не смотри так печально, – Фантаст оставил рюкзак и подошел к ней.

– Однажды я уже провожала тебя и была уверена, что не увижу снова, но вот ты передо мной.

– Мы ещё увидимся, но уже не здесь… – Блюм улыбнулся и заключил её в крепкие объятия.

Больше они не сказала друг другу ни слова. Блюм сел на переднее сидение и обернулся. Ребята тоже повернулись и помахали ей на прощание. Хоть Астери и помахала им в ответ, но глазами она смотрела только на Блюма. Её взгляд был полон печали и тревоги, но она взяла себя в руки и подарила другу на прощание улыбку теплее любого солнца.

Педали закрутились, велосипед тронулся, и ребята снова были в пути.

Астери ещё долго махала рукой им вслед, и когда велосипед с её дорогим другом был уже далеко, она дала волю чувствам и заплакала. Девушка обернулась в сторону заходящего солнца, которое близилось к горизонту.

– Уже не здесь, да?.. – когда она снова повернулась в сторону уезжавших, то велосипеда уже не было видно. – Тогда до встречи…

Блюм всегда говорил ей, что любовь есть везде и во всём, но Астери сделала для себя другой вывод. Иногда ты любишь целый мир только потому, что в нём есть один единственный человек…

Она вытерла слёзы и медленно пошла обратно в город, пытаясь успокоить бурю в своей душе. Неужели одного дня достаточно, чтобы обмельчавшее озеро снова превратилось в океан?..

Блюм ехал, потупив взгляд вниз. Ребята чувствовали его тоску, но ничего не говорили. Знакомый пейзаж, который они проезжали сегодня утром, был каким-то другим. Всё было другим. Пусть по-своему, но всё же Парк испытал их. Домой они вернутся совершенно другими людьми. Каждый что-то нашел и что-то потерял в этом путешествии, но мы всегда находим больше, чем теряем…

Велосипед лежал в стороне, а ребята молча сидели вокруг костра каждый в своих мыслях. Аппетита почему-то не было, да и бойцовского настроя тоже. Альфред полез в рюкзак за чайником.

ЭрДжей внимательно наблюдал за ним. Он всегда заваривал чай с такой лёгкостью в движениях, а сейчас еле держал чайник, и даже выронил один раз чашку, благо пустую.

– Слушайте… – нерешительно начал ЭрДжей. – Как вы вообще? Я имею в виду, я то был к этому готов, но вы сейчас…

– Мы в порядке, – коротко ответила Мята.

Снова наступило молчание, а Альфред продолжил возиться с чайником.

Даже Блюм был безрадостным. Встретить старого друга и снова потерять его за один день трудно даже для этого солнечного человека. Он подпёр лицо руками и смотрел на огонь.

Чаепитие тоже проходило в тишине.

ЭрДжей не понимал, почему ему так плохо. Он оказался прав, он разоблачил очередной суеверный миф, но это заставило его друзей грустить, и из-за этого он и сам чувствовал то же самое. Он и не подозревал, что способен разделить чьи-то переживания. В порыве этого откровения ЭрДжей приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но слова застряли у него в горле, а друзья уже были во внимании. Он растерянно обвёл их взглядом:

– Ничего. Я и сам не понял, что хотел сказать…

– Мысль должна прозвучать, чтобы обрести жизнь, – произнёс Блюм.

– Я просто думаю… извините, что спрашиваю об этом, но что вы хотели загадать?

Первой собралась с духом Мята:

– Я хотела, чтобы детей перестали бросать. Чтобы снова были семьи и дома, как в Трактире или в Парке. Чтобы в будущем детям не приходилось выживать, как нам... – Мята скрестила руки на груди. – Вот такое желание.

– Я шел не за желанием, но я загадал бы здоровые ноги Альфреду, – спокойно ответил Блюм.

Мята и ЭрДжей вопросительно посмотрели на Ала. Изобретатель до сегодняшнего дня тоже думал, что это и было желанием Лекаря, но Блюм днём уже говорил, что тот хотел не этого.

– Моё желание… Я понимаю, что мне, врачевателю, глупо было надеяться на такое чудо, но я хотел загадать, чтобы больше никто… чтобы никто не рождался больным... Чтобы дети приходили в мир здоровыми и, как сказала Мята, чтобы им не пришлось проходить через те же трудности, что были у нас … – Мята и ЭрДжей не знали, что сказать и с горечью смотрели на друга. – Не берите в голову. Я всегда знал, что это несбыточно. Даже если бы магия Парка существовала, то вряд ли она смогла бы исполнить такое большое желание. Сколько бы ты ни знал, сколько бы ни выучил, всё равно в глубине души надеешься, что чудо существует. Что нам помогут, нас защитят. Что мы не одни...

– Вы не одни... Поверь мне. Пожалуйста, поверьте, – прошептал Блюм. – Просто есть вещи, которые сложно объяснить. И не всегда можно вмешаться или…

– О чём ты? Я и не говорю, что кто-то должен вмешиваться. Я не жду, что кто-то решит за меня мои проблемы или заговорит со мной с небес и скажет, что делать дальше или как правильно жить. Просто Шо, мой учитель, столько рассказывал мне о магии и чудесах, о том, что раньше люди были от природы, были её частью, и она помогала им, и что, возможно, Парк это последнее такое место, где можно попросить у Природы помощи, и она ответит. Да, это сказки, просто истории, но они вселяли надежду. По большому счёту, я не сломался, потому что верил в другую жизнь. Верил в другой мир, прямо здесь. Вот есть то, что мы видим, а есть то, что увидеть не можем, но от этого оно не перестаёт существовать. Как душа...