Степень вины - Ричард Паттерсон

Терри понимала: Кэролайн Мастерс пытается увидеть все это мысленным взором, Линдси Колдуэлл в доме на морском берегу старается говорить по телефону так, чтобы муж ничего не понял, и слушает Марка Ренсома, извлекшего на свет Божий ее вину двадцатилетней давности. Сама Терри могла представить все это гораздо яснее — возможно, потому, что побывала в этом доме.

Голос Линдси сделался унылым, как будто от воспоминания о собственном бессилии.

— «Что вы предлагаете?» — обратилась я наконец к Марку. «Чтобы вы послушали мою кассету с Лаурой, чтобы мы поговорили о ней. — В его голосе появилась интимность. — Потом у нас будет беседа, сугубо конфиденциальная. Если поладим, буду рассматривать возможность привлечения вас в качестве консультанта». Роджер снова углубился в чтение. «Это необходимо?» — спросила я Ренсома. Он долго молчал, потом сказал: «Только в том случае, если вы хотите получить кассету». Я испытывала тошноту. «За что?» — задала я вопрос. Марк снова помолчал. «Помните нашу маленькую ссору из-за Лауры, — поинтересовался он, — в Йеле, на симпозиуме „Женщины в кино“? Вы назвали меня тогда, как помнится, „поэтом-лауреатом журнальных разворотов“».

Актриса положила ладони на свои плечи, как бы обнимая себя.

— Что-то в этих фразах, — сказала она, обращаясь к Кэролайн, — было таким же пугающим, как и сознание того, что у него есть та кассета. «Да, — ответила я Ренсому, — помню». «Вы мне показались тогда ужасно высокомерной, — продолжал он. — Но я даже представить не мог, насколько хорошо вы знаете ваш предмет. Вот я и подумал, что мы сможем поболтать наедине о Лауре. И о журнальных разворотах».

В голосе Линдси Колдуэлл зазвучала усталость.

— Если у меня и могли быть сомнения относительно того, чего он хочет, — проговорила она, — после этого они исчезли. «Это не моя любимая тема», — возразила я. «Но зато моя. Я всегда хотел побеседовать с кем-нибудь, кто переспал с Лаурой Чейз. И услышав от Лауры, как сладко спать с вами, я понял, что вы мне можете предложить то, что я и представить себе не мог». Я не знала, что ответить. Повернувшись к Роджеру, я увидела, что он смеется, глядя в свою книгу. Затем Марк Ренсом сказал: «Вы нужны мне на целый день. Наедине. И, конечно же, обещаю принести кассету».

Отчетливей зазвучала усталость в ее голосе:

— Я согласилась встретиться с ним. В номере отеля, в Лос-Анджелесе. Это должно было произойти на следующий день после его встречи с Марией Карелли.

Некоторое время Кэролайн Мастерс молчала.

— И вы никогда не рассказывали своему мужу?

— Рассказывала, но не раскрывая всей сути. Когда я повесила трубку, Роджер спросил, кто это был. Я сказала, что это Марк Ренсом, он хочет продать права на книгу о Лауре Чейз. «Из этого ничего не получится, — сказала я Роджеру, — меня такой материал не интересует, и Ренсом не мой писатель. Но все же я с ним как-нибудь встречусь». — Голос ее упал. — «Потом, — сказала я Роджеру, — мы поговорили об одном дне из моей жизни».

Судья Мастерс откинулась на спинку кресла.

— Почему вы согласились дать показания?

Линдси Колдуэлл задумалась.

— Причины разные. Когда я впервые разговаривала с Терри, была уверена, что полиция либо уже нашла кассету, либо скоро найдет. Что мой секрет раскрыт. И мне безумно захотелось услышать, что говорила Лаура.

— А теперь? — спросила Кэролайн. — Кассета исчезла. Пока она не найдена, вы — единственная, кто знает, что произошло между вами и Лаурой Чейз.

Линдси посмотрела на нее равнодушным взглядом:

— Это верно. Но я знаю, что произошло между Марком Ренсомом и мной. И, зная это, понимаю, кем был Ренсом.

— И поэтому трудно молчать.

Актриса кивнула.

— До тех пор, пока дочь Стайнгардта не продала Ренсому те кассеты, я была согласна жить с тем, что произошло. Поскольку была единственной из живущих, кого это касалось. Теперь положение изменилось. Мария Карелли подозревается в убийстве, а та кассета может каким-нибудь образом всплыть на поверхность. — Она снова замолчала, глядя на Кэролайн Мастерс с выражением фатальной покорности судьбе. — Если вы решите: то, что я знаю, имеет отношение к делу, — я расскажу все Роджеру, сыну, дочери. А потом выступлю свидетелем защиты на процессе мисс Карелли.

Судья наклонилась вперед, думая о своем. Терри была почти уверена, что угадывает ее мысли: дело Марка Ренсома оказалось гораздо сложней, чем ей представлялось, она не желает нанести какой-либо вред Линдси Колдуэлл или Мелиссе Раппапорт, она не может больше смотреть на процесс только с точки зрения своей роли в нем.

— Можно мне задать несколько вопросов? — подала голос Шарп.

Почти с видимой неохотой судья Мастерс повернулась к ней:

— Конечно.

Шарп придвинула свое кресло ближе, поставив его напротив Линдси.

— Вы не знаете, где находится та кассета?

— Нет. Не знаю.

— И не имеете никакого представления о том, что с ней могло произойти?

— Нет. — Линдси помолчала, задумавшись. — Хотя хотела бы знать.

Шарп наклонила голову, как будто тоже удрученная.

— Мистер Ренсом требовал за кассету вступить с ним в половую связь?

— Нет. Так прямо он не говорил об этом.

— А не кажется ли вам, что Марка Ренсома следовало понимать буквально: ему нужна информация и только информация — пусть и самого интимного свойства? — Шарп помолчала. — Может быть, он оказывал на вас какое-то давление, журналисты иногда это делают, с единственной целью — получить материал для своей самой сенсационной книги?

Актриса движением руки откинула назад волосы.

— Ну, если вы думаете, что, когда мужчина говорит женщине: «Я хотел бы остаться у вас на ночь», надо понимать его буквально — ему безумно понравилась ваша софа, — тогда все верно. И когда мужчина оказывает на вас какое-то давление, такое иногда случается, то делает он это с одной лишь целью — хорошо выспаться ночью.

Терри удивил неожиданный сарказм в голосе Линдси. Кэролайн прервала ход своих мыслей. Шарп вспыхнула, но тут же продолжала тоном, исполненным безграничного терпения:

— Когда вы находитесь в суде, слова имеют буквальный смысл. Я выступала обвинителем в нескольких делах об изнасиловании, там мужчины уверяли, что «нет» означает «да». Если бы такие выкрутасы могли служить оправданием, то дело дошло бы до того, что какой-нибудь из этих мужчин стал бы насиловать женщину прямо в нашем присутствии.

— Не утрируйте, — возразила Колдуэлл. — Ренсом не пытался изнасиловать меня лишь по той причине, что был убит мисс Карелли. — Голос ее был спокоен, но холоден. — Любопытна причина его обращения ко мне — она мне ясна, что бы он ни говорил, — его жгучее желание подогревалось тем, что я — женщина, достигшая успеха в жизни, и феминистка. Как и вы, полагаю. — Линдси помолчала. — Невольно напрашивается вопрос: а как бы вы себя чувствовали, мисс Шарп, если бы Марк Ренсом позвонил вам?

Шарп отодвинулась от Линдси, глядя на нее со странным и обиженным выражением.

— Это совершенно исключено.

— Так ли?

Кэролайн Мастерс подалась вперед:

— Я поняла вашу точку зрения, Марни. И вашу, мисс Колдуэлл. Есть что-нибудь еще?

Шарп тут же отвернулась от Линдси.

— Только одно замечание, — спокойно сказала она. — У нас нет оснований говорить о сексе или о доказанном факте шантажа. И тем более об изнасиловании. Факт тот, что пятьсот миль, разделявшие мистера Ренсома и мисс Колдуэлл, так и остались непреодоленными. И все, чем мы располагаем, — это междугородный звонок, суть которого мисс Колдуэлл передала нарочито непонятно и который свидетельствует ни о чем ином, как о ее личных проблемах. Которые останутся, это надо отметить, ее сугубо личными проблемами.

— На это надо смотреть как на полноценную улику, — вмешалась Терри. — И суд несомненно должен заслушать показания мисс Колдуэлл. Мисс Шарп сможет участвовать в перекрестном допросе. А после этого суд будет решать, как рассматривать звонок мистера Ренсома к мисс Колдуэлл, который так же мало напоминает сбор материала для книги, как изнасилование — медовый месяц.

— Проблема в том, — сказала судья Мастерс, — что речь здесь идет не об изнасиловании. Которым и оправдывает свои действия мисс Карелли.

Почувствовав, что Кэролайн ее не поддерживает, Терри выдвинула новый аргумент.

— Оправдательными аргументами мисс Карелли, — ответила она, — являются и сексуальные особенности этого человека, и его сексуальное поведение в отношении мисс Карелли. Которое — и она может это подтвердить — выражается и в некоторых мнимо «неясных» подходах, которые Марк Ренсом использовал и к мисс Колдуэлл.

— Но мы, — продолжала судья, — рассматриваем бесспорные улики, чтобы, основываясь на них, решить: действовала ли мисс Карелли в целях самообороны и, следовательно, можно ли говорить о возбуждении уголовного дела. Вы должны признать, Тереза, что случай, который мы рассматриваем, не может быть определен как «акт, сходный» с изнасилованием.