Станция Араминта - Джек Вэнс

Вейнесс начала уже скучать, но к счастью заметила явление, которое могло отвлечь их от этой темы. Она указала на небо, на котором все еще сгущался сумрак.

— Объясните мне, ради всего святого, что это такое.

Глауен посмотрел в указанном направлении.

— Ты видишь ночной венчик Безумной горы. Он стремится вон к тому кардамоновому дереву.

— Он кажется большим облаком черного пуха. У него есть крылья?

— Это в основном просто воздух; рот, желудок и черные перья. Сейчас он усядется на дерево и начнет ловить насекомых.

Ночной венчик деликатно уселся на верхнюю ветку кардамонового дерева.

— Смотрите, — показала Вейнесс, — у него блестят глаза, как маленькие красные огоньки! Какое странное существо!

— Они почти вымерли, и биологи не могли объяснить почему. Затем кто-то обнаружил, что йипи забираются на деревья к их гнездам, убивают птиц, а перья продают туристам. Бюро В быстро привело в действие статью одиннадцатую Законодательства, в которой говориться об уничтожении местных пород для получения прибыли. В соответствии с этой статьей убийство ночного венчика должно караться смертью. И истребление птиц тут же прекратилось.

— Смертью? — с ужасом воскликнул Джулиан, — Всего лишь за убийство птицы? Вам не кажется это чрезмерным?

— Мне так не кажется, — возразил Глауен, — Никому не угрожает ни малейшая опасность, пока он не нарушает законы. Все ужасно просто.

— Мне все понятно! — воскликнул Мило, — Я сейчас все объясню Джулиану. Если я спрыгну с обрыва, то погибну. Оба эти действия очень сходны, оба являются своего рода самоубийством, а человек просто делает собственный выбор.

— Я не боюсь закона, — добродетельно заявила Вейнесс, — но я и не собираюсь убивать ночных венчиков и продавать из перья.

— Естественно, ты не боишься и не беспокоишься, — саркастически хмыкнул Джулиан, — чтобы не случилось к тебе все равно не применят этого закона. Он распространяется только на несчастных йипи.

— Ну, что ты скажешь на это? — обратился Мило к Вейнесс, — Джулиан прав? Осудит ли тебя отец на смерть за убийство птицы?

— Возможно и нет, — согласилась Вейнесс, — Скорее всего, он просто запрет меня в моей комнате.

К столу подошел официант. Он расстелил красную с белым и черным узором скатерть, принес канделябры, зажег свечи и начал должным образом сервировать стол.

Путешественники теперь почти не разговаривали, все были погружены в собственные мысли. Под воздействием легкого ночного ветерка пламя свечей дрожало, а из долины доносились звуки: и жалобные, и меланхоличные, и грозные. Поев, они долго еще сидели за столом и пили зеленый чай. На Джулиана, казалось, напало задумчивое настроение и даже он молчал. Наконец, он тяжело вздохнул и, стряхнул с себя оцепенение.

— Временами на меня нападает настоящее отчаяние. Вот сидим мы вчетвером, и все четверо придерживаемся обычной морали. И в тоже время, мы не можем придти к согласию в принципиальных вопросах.

— Ситуация действительно необычная, — согласился Мило, — Внутри нашего сознания что-то пробуксовывает.

Джулиан улыбнулся.

— Я могу предложить решение всех наших проблем. Наша обычная мораль вполне может работать и любой разумный человек без всякого затаенного недовольства подстроится под нее.

— Это звучит очень похоже на тот план, который мы все так ждем! — воскликнул Мило, — Я придерживаюсь морали. Думаю, Вейнесс тоже человек с моральными принципами; по крайней мере, скандалов с ней не было. Глауен, конечно, Клаттук, но это вовсе не означает, что он аморален. Во всяком случае, говори! И мы тебя выслушаем.

— В общих чертах мой план ужасно прост. То, что нам известно находится «внутри», а за этим «внутри» лежит Затаившийся круг. Тысячи миров, не менее прекрасных, чем Кадвол, ждут своего открытия. Я предлагаю, чтобы возродившееся и деятельное Общество Натуралистов послало своих разведчиков, чтобы открыть один из этих миров и создать там Заповедник, в то время как Кадвол смирится с реальностью.

— И это ты называешь планом? — удивился Мило.

— Естественно.

— И в каком месте здесь приложена мораль? — озадачено спросил Глауен.

— Для удобства, мы можем определить это, как «космос, пространство, время и Заповедник устроенный на вкус Джулиана Бохоста», — мрачно сказал Мило.

— Брось, Мило, постарайся отнестись к этому серьезней, — возмутился Джулиан, — Что ты все время строишь из себя клоуна? Мораль регулирует потребности и посредством демократического процесса гарантирует права всем членам общества, а не способствует капризам и привилегиям избранных.

— На словах все выглядит очень хорошо, — заметил Глауен, — Но твой план совершенно не приемлем для Кадвола, где колония нелегальных бродяг, намного превосходит трудящееся население станции Араминта. Если ты дашь им права голоса, то они в два счета вышвырнут нас вон.

— Я объясню, — засмеялся Джулиан, — В основе морали лежит аксиома равноправия, которая предполагает одинаковые привилегии, равенство перед законом и одинаковую ответственность за принятия решений для каждого члена цивилизованной расы: короче, истинная универсальная демократия. А это и является настоящей универсальной моралью.

— Пожалуйста, Джулиан! — опять запротестовал Мило, — Не ужели ты не можешь спуститься на землю? Это не мораль, а эгалитаризм пацификов в самой, что ни на есть гипертрофированной форме. Какой смысл говорить о пустых банальностях, которые, как ты сам это прекрасно знаешь, по меньшей мере не практичны?

— Демократия не практична? Это ты это хочешь мне сказать?

— Насколько я помню, — вмешался Глауен, — барон Бодиссей высказался по этому поводу.

— Да? Он был за или против?

— Ни то, ни другое. Он указывал на то, что демократия может работать только в относительно гомогенном обществе, состоящем из равных индивидуумов. Он привел в пример общество основанное на демократии, которое состоит из двухсот волков и девятисот белок. Когда были приведены в действие территориальные и общественные законы, то волки вынуждены были жить на деревьях и питаться орехами.

— Ха! — возразил Джулиан, — барон Бодиссей — это ископаемое прошлое.

— Ну ладно, я пошел спать, — не вытерпел Мило, — Сегодня был длинный и плодотворный день, во время которого произошло два главных события. Мы сконструировали для Джулиана переход и раз и навсегда определили смысл термина «мораль». Завтра будет не менее продуктивный день. Всем спокойной ночи.

Мило удалился. Оставшаяся троица какое-то время сидела в молчании, Глауен надеялся, что Джулиан тоже отправиться на покой. Но тот не шевелился, и тут Глауен внезапно, понял, что Джулиан намерен просто пересидеть его. Глауен тут же встал, достоинство Клаттуков не позволяло ему ввязываться в такое соперничество. Он пожелал Вейнесс и Джулиану покойной ночи и отправился в свою комнату.