Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бабушка встречает тебя в коридоре с новеньким свитером в руках и требует, чтобы ты обязательно надел в меловой период вязаную шапочку, потому что там, как известно, ужасно дует!
Ты готов разреветься от злости на этих родственников, которые уже выжили из ума и ничего не понимают в науке.
Но тут из кухни выплывает мамочка, которая вместо того, чтобы спасти тебя от бабушки с дедушкой, объявляет, что кашка готова, сок на столе, яишенка удалась лучше, чем всегда, — ты же должен как следует позавтракать перед отлетом!
А папа, который сидит уже за столом и хрупает сухарики, потому что с понедельника решил худеть, начинает рассказывать тебе, как он бы вел себя на твоем месте в меловом периоде.
И ты понимаешь, как хорошо, что ты не рассказал родственникам про то, что ты будешь жить среди динозавров. Они-то думают, что тебе разрешили только смотреть на динозавров издали! Если бы они догадались, что ты попадешь прямо в гущу чудовищ, то никуда бы тебя не пустили. Дедушка вместо тебя кинулся бы к бронтозаврам, а за ним папочка, мамочка, бабушка, и старший брат Илья, и младший брат Боря, и сестры.
Но Аркаша Сапожков, который попал в эту ситуацию, вел себя сдержанно и с достоинством, как Жанна д'Арк на костре инквизиции.
Он съел три ложки кашки, поклевал яичницу, хотя вы можете представить, какой у него был аппетит! Потом он выслушал все добрые советы, попрощался и вышел из дому.
Дедушка следовал на шаг сзади, бабушка держала Аркашу за руку, и он терпел почти до самого Института времени. Потом остановился посреди улицы и спросил:
— Дедушка, тебя до каких лет водили за ручку по улицам?
— Меня? — Дедушка посмотрел в небо и не ответил.
— А тебя, бабушка, в школу тоже водили за ручку?
И бабушка промолчала.
— Тогда простите и прощайте, мои дорогие! — закричал Аркаша, вырвал руку у бабушки и кинулся к видневшемуся вдали зданию Института времени.
Бабушка кинулась было за ним.
Но дедушка кое-что понял.
Он схватил бабушку за руку и удержал ее.
— Ничего, — сказал дедушка, — потерпи, Эмма, потерпи, он у нас уже совсем большой мальчик и сам понимает, где ему надо гулять с бабушкой, а где можно самостоятельно.
Бабушка собиралась заплакать, потому что она любила поплакать, но дедушка велел ей удержаться от плача, так как у тех, кто плачет, слезы застилают глаза. Это все равно что стоять посреди улицы зажмурившись.
Не оглядываясь, чтобы дедушка не кинулся вдогонку, Аркаша добежал до входа в Институт времени, нырнул внутрь и оказался в обширном холле.
В стороне стоял большой стол, на нем пульт связи и большая темно-зеленая бутыль, на которой крупно, большими буквами было написано:
«БУТЫЛКА РОМА».
За столом сидел человек в одежде пирата, на голове черный платок, один глаз завязан, усы торчат, как у таракана, и шевелятся.
На плече у этого человека сидел большой белый попугай.
Впрочем, попугай был не совсем белый, а довольно грязный, хохолок у него был наполовину выщипан.
При виде Аркаши попугай закричал:
— Полундррра! — и взлетел к потолку.
Пират надел капитанскую фуражку с вышитым на ней золотым крабом. Вокруг краба свернулась золотая змея, укусившая себя за хвост, что издавна считается символом Вечности. Поэтому такая змея — герб Института времени.
— С кем имею честь? — спросил пират.
— Я Сапожков, Аркадий Сапожков. Мне надо к десяти часам быть у Ричарда Темпеста.
— У доктора Темпеста, — поправил вахтер Аркашу. — Мы защитили диссертацию. Вам не сказали об этом?
— Мне никто об этом не сказал.
— То-то я вижу, что мальчик пришел без подарка. Если бы знал, какой у нас праздник, неужели пришел бы без подарка?
— Я могу сходить за подарком, — сказал Аркаша. — Но я, к сожалению, незнаком с доктором Темпестом и не знаю, что он любит получать в подарок.
— Мы любим получать виски, коньяк, а также клюквенную настойку. Еще мы уважаем свиные отбивные с ананасами. Вы записываете, мальчик?
— Я так запомню, — сказал Аркаша. — Но можно принести подарок вечером? Мой дедушка уже ушел домой. А деньги у него.
— Мы живем в счастливом будущем, — сказал пират. — Все разговоры о деньгах и дедушках — пустая попытка отделаться от подарка. Кстати, судя по тому, что я вижу на мониторах, вся семья Сапожковых стоит возле входа в институт. Они надеются, что тебя, мой юный друг, забракуют и ты возвратишься домой. Так что выйди, скажи дедушке, чтобы сбегал за подарком, это займет всего десять минут.
— Позорррр! Позорр! — закричал попугай, носясь кругами под потолком. — Позорр на мою седую голову! Сильвер — жалкий взяточник.
— А вот это ты зря, — сказал пират и достал из-под стола деревянный костыль. Он прицелился костылем в попугая, и тот в панике попытался вылететь в закрытое окно.
Неизвестно, чем бы закончилась вся эта история, если бы в вестибюль не вбежал очень худой человек с копной черных вьющихся волос.
— Сильвер! — закричал он от входа. — Сильвер Джонович! Вы зачем пугаете птицу?
Тут молодой человек увидел Аркашу, который уже почти дошел до двери, и строго спросил:
— А вы кто такой?
— Я — Аркаша Сапожков… я пришел… я хотел вас поздравить с присуждением вам… вас… ученую степень доктора наук и желаю вам счастья и успехов в труде, а подарок я сейчас… мой дедушка ждет в садике.
— Стоп! — закричал молодой человек. — Вы знаете, кто я такой?
— Вы — доктор Темпест! — быстро ответил Аркаша. — Вы защитили диссертацию, и я вам сейчас принесу подарок.
Доктор Темпест поднял руку. Он остановил Аркашу.
Потом обернулся к пирату Сильверу Джоновичу, который сидел, выставив перед собой костыль.
— Вы уволены, — сказал Темпест. — Вы уволены, Сильвер Джонович, потому что есть предел любому безобразию.
— В чем вы меня обвиняете, молодой человек? — спросил вахтер-пират.
— Я вас обвиняю в том, — ответил молодой ученый, — что, пользуясь своим служебным положением и неосведомленностью молодого человека Аркадия Сапожкова относительно сроков защиты моей докторской диссертации, состоявшейся три года назад, вы пытались выцыганить из него бутылку рома или какой-нибудь похожей гадости. Разве не так?
— Совершенно не так, Ричард, — ответил пират Сильвер Джонович. — Как вы знаете, пью я умеренно, и мне хватает бутыли в день, я даже не допиваю. Но надо иметь запас.
— Зачем?
— А вдруг кончится? А вдруг надо будет раны промывать?
— Еще чего не хватало! — закричал сверху попугай. — Если раны, то как бы небольшой!
— Сильвер Джонович, вы говорите
