Темное дело (сборник) - Кубаев Рауфжон Джамилович

— Что с вами? — поинтересовался Андрей Васильевич.

— Ничего.

— Мне показалось…

— Нет, нет. Ничего страшного.

— Вы не стесняйтесь, Борис Николаевич. Если вам, например, в туалет нужно. Или еще чего-нибудь. Водки, скажем…

— Что? — поразился Борис Николаевич. — Водки?! Какой водки?!

— Да какой хотите! — воскликнул Андрей Васильевич. — Хотите финскую, настоянную на клюкве? Только скажите, сейчас мигом принесут.

— Да нет уж, не надо, — отозвался Борис Николаевич, вспомним «хлебосольного» Антона Ильича. — Знаем мы, чем все эти угощения кончаются…

Андрей Васильевич посмотрел на него непонимающе и через несколько секунд вдруг захохотал — до него, наконец, дошло.

— Да будет вам! Не вспоминайте вы, ради Христа. Ну, сглупили ребятки. С кем не бывает!..

— Сглупили, — передразнил Борис Николаевич. — Вас бы так — в туалет, да вверх тормашками…

— А ведь было! — радостно подтвердил Андрей Васильевич. — И туалет был. И вверх тормашками, как вы говорите… Все было! Я вам как-нибудь расскажу, это такая история… — Он даже зажмурился от удовольствия, словно предвкушая, как будет рассказывать Борису Николаевичу о случившемся. — Но об этом — после. Давайте закончим с нашей, простите, с вашей неопределенностью. Ты смотри-ка, опять каламбурчик!

Не выдержав, Борис Николаевич поддался его веселью и тоже улыбнулся — правда, не так широко и не так доброжелательно.

— Если честно, то я вам завидую, — продолжил Андрей Васильевич. — Вам, Борис Николаевич, и делать-то ничего не придется. Ешь, пей, гуляй… И все! Вот в чем будет заключаться ваше задание.

— То есть?

— Вы должны просто жить. Там, где мы укажем. Допустим, на базе «X». Вы не против такого названия?

— Я-то не против. Но что значит — «просто жить»?

— Есть. Пить. Гулять, — четко повторил Андрей Васильевич. — Это и есть ваше задание… Государственное, правительственное задание, — значительно сказал он. — Самая настоящая военная тайна! Улавливаете?

— Есть, пить, гулять — это военная тайна?!

— Супертайна!

— Супер?!..

— Из всех суперов супер! — воскликнул Андрей Васильевич, было видно, что ему нравится шокировать Бориса Николаевича подобным образом.

Борис Николаевич помолчал. Еще раз оглядел комнату. Так вот ты какой, сумасшедший дом! А он-то по наивности предполагал решетки, санитаров с бицепсами, психов и привинченные к полу табуретки. Ничего подобного! Настоящий сумасшедший дом — это уютная комната со скромной мебелью и вот этот Андрей Васильевич, притворяющийся, что работает в органах, и несущий при этом такую ахинею про «задание», что…

Борис Николаевич помотал головой, отгоняя навязчивую мысль ударить Андрея Васильевича по голове стулом и хоть таким способом вызвать нормальных людей. Врачи это будут или санитары, значения не имеет.

— Я вас озадачил? — вежливо поинтересовался Андрей Васильевич. — Простите, Борис Николаевич, это от того, что вы еще не слышали финала… Так вот, есть, пить и гулять, естественно, вы должны не просто так, а… — Он выдержал значительную паузу, — как один человек. Как он. — Андрей Васильевич поднял вверх палец.

— Кто?

— Борис Николаевич.

— Какой Борис Николаевич? — не понял Борис Николаевич.

— Тот самый Борис Николаевич, который для всех Борис Николаевич, — весело закончил Андрей Васильевич.

И тут до бывшего майора, наконец, дошло.

— А-а… — протянул он, — вот оно в чем дело. Я, значит… — он замолчал, собираясь с мыслями. — Двойник? ЕГО ДВОЙНИК?!

— Мы предпочитаем слово «дублер», — поправил его Андрей Васильевич. — Теперь-то вы, надеюсь, понимаете, почему я трижды произнес слово «неопределенность». Да и самое слово «задание» здесь, на мой взгляд, не очень-то подходит… Действительно, подумайте, Борис Николаевич, ну, какое это задание?

— Что я должен делать? — очень медленно спросил Борис Николаевич.

— Ничего!

— Ничего? Но этого не может быть…

— Может, — перебил Андрей Васильевич. — Еще как может! Вы должны научиться есть, пить, ходить… ну, много там еще всякого, как один человек. ОН! — Андрей Васильевич вновь ткнул пальцем вверх. — Из вас должен получиться ОН.

— И вы это называете — «ничего не делать»?!

— Да! — вдруг жестко произнес Андрей Васильевич, мгновение — и перед Борисом Николаевичем уже сидел другой человек: волевой, собранный, жестокий. — Запомните, вы должны не «ДЕЛАТЬ», вы должны «ЖИТЬ». Жить, как ОН. И это — ваша и наша главная задача.

— Но для чего?! Вы меня хотите где-то вместо НЕГО подставить?! Чтобы стреляли не в НЕГО, а в меня?!.. Что же вы молчите?!

— Ах, Борис Николаевич, — сказал Андрей Васильевич после некоторой паузы, — если бы все было так просто, как вы здесь только что сказали. Ах, дорогой вы мой! Ну, неужели вы не понимаете, что если бы нам было нужно только это, то разве бы мы действовали так, как мы это делаем сейчас! Да вас бы просто вызвали и прямо сказали — так, мол, и так, дорогой вы наш Борис свет Николаевич, необходима ваша экстренная помощь: поехать вместо нашего горячо любимого Бориса Николаевича в… — здесь он задумался, подыскивая, видимо, место, куда бы хотел послать Бориса Николаевича, но так ничего толком и не придумав, продолжил: — скажем, городок Пупкин, где по агентурным данным готовится на нашего «горячо любимого» покушение со стороны киллера… э-э… скажем, Залупкина. И посему, просим вас, Борис Николаевич, одеть соответствующий бронежилет (мы же не дикари, в конце концов, не звери какие-нибудь!) и выполнить это нелегкое, но ответственное правительственное задание. Вот бы все как было!

— А если бы я, допустим, отказался?

— А вы бы отказались? — улыбнулся Андрей Васильевич.

Возникла пауза.

— Не знаю…

— Зато я знаю, задушевный вы наш. Ни черта бы вы не отказались! Ведь правильно?

— Пожалуй… Но почему вы так решили?

— Потому что мы вас знаем, Борис Николаевич, и знаем несколько лучше, чем вы себе это можете представить.

Андрей Васильевич не спеша закурил, как бы подчеркивая, что поставил точку, сказав Борису Николаевичу все то, что он посчитал нужным сказать для первого раза.

Сказать, что от всего услышанного у Бориса Николаевича голова пошла кругом, значит соврать и не соврать одновременно. Конечно же, он удивился и даже изумился, когда до него дошло, КЕМ хотят его видеть. Он и вдруг ОН. ОН! Хозяин всего. Вот именно — ХОЗЯИН. Сравнить хрен с пальцем — для этого нужна не просто наглость, для этого нужен, если хотите знать, талант. Хотя, с другой стороны…

С другой стороны, с того самого момента, когда хитрый Ахмедзенко надел на недоумевающего Бориса Николаевича пиджак и велел посмотреться в зеркало, Борис Николаевич неожиданно отчетливо и ясно понял — вот она, награда за всю его бесцельно и серо прожитую жизнь! Королевский подарок судьбы за все его мучения с Иннами и их чадами! Каприз богов и прихоть его Величества господина Случая!..

НАГРАДА.

ПОДАРОК СУДЬБЫ.

КАПРИЗ БОГОВ.

ПРИХОТЬ СЛУЧАЯ…

И никак не иначе!

Но страшно было сознаться самому себе в этом. Отчего? А Бог его ведает. Страшно, и все. И носил поэтому в себе эти неясные ощущения Борис Николаевич, носил до тех пор, пока вдруг не случилась вся эта чехарда с органами, пока не произнес в конце разговора Андрей Васильевич фразу о том, что знают они Бориса Николаевича гораздо лучше, чем сам Борис Николаевич,

А ведь в самую точку попали, сволочи!

Нет, что не говори, а госбезопасность это госбезопасность…

2

Три с половиной года из Бориса Николаевича «делали» настоящего Бориса Николаевича. Того самого, который для всех Борис Николаевич, как пошутил когда-то Кучеряев…

(Теперь этот Андрей Васильевич Кучеряев бежит впереди Бориса Николаевича, размахивая большим пистолетом: Куда бежит? Зачем?!)

Итак, три с половиной года…

Это странное искусство «быть»! Именно, не казаться, а быть. От мозга до костей. В каждом движении, в каждой реакции. Вас толкнули — нечаянно, специально, неважно! — и вы должны отреагировать точно также, как ваш двойник. Нет, как ваше второе «я». Или — первое, если угодно.