Извек (Княжье похмелье) - Святослав Аладырев

Глава 29

Внучка волхва поправила посох поудобней и вполоборота повернулась к Алтыну. - А мы правильно едем? Микишка поморщил кожу на лбу, покусал губу, пожал плечами. - А тут до Киева одна дорога. Можно, конечно, и через степь, только там вряд ли ближе будет. Тот путь по кругу идет. А на этом скоро должна быть развилка, от нее, до киевских земель дня три, если напрямки, как глаз видит. По земле, знамо дело, подольше. Ну а вдвоем, да на Шайтане, думаю, за седьмицу будем. Он ласково погладил Дарьку по плечу и, помолчав, добавил: - Ежели, конечно, нигде по дороге не задержимся. - Хорошо бы не задерживаться. - вздохнула Дарька, вспоминая частые заминки на Проплешинах. - Хорошо бы. Будто проникнувшись желанием седоков доехать быстрее, Шайтан усердно примолачивал траву трехпалыми копытами. Время от времени требовательно выгибал пепельную шею. Дарька со смехом чесала набалдашником посоха у основания ушей, отчего каждый раз слышалось блаженное урчание. Алтын тоже улыбался. Чувствовал себя счастливо. И потому, что ехал в Киев, на княжью службу, и потому, что рядом была Дарька. Скоро показалась долгожданная развилка. Правда, с той стороны откуда подъезжал Шайтан, казалось что две стежки устремляются к огромному одинокому дереву и, миновав его, сливаются в одну дорогу. Та, чуть погодя, выбегала на простор и стелилась по степи, заходящей широким лоскутом на земли киевской Руси. Алтын покосился на дорогу. Рассмотрел на обочине вывороченные с корнем пожелтевшие пучки травы. Следов после недавнего дождя не осталось, но то, что трава вытоптана по краям не оставляло сомнений, что проскакал не один конь. Не желая волновать Дарьку, промолчал. К чему преждевременные опасения, если не ведомо кто и незнамо куда проскакал. Когда поравнялись с исполинским стволом, девчонка ткнула локотком в Микишкины ребра и указала на бугристую кору. На шершавых наростах желтели свежие зарубки. Алтын направил Шайтана ближе, но, вглядевшись в знаки, с досадой цыкнул. - Такого слова я не знаю. - Это не слово. - засмеялась Дарька. - Это буквицы, каждая из которых есть не звук, но смысл. Смотри, вон "Зоря", "Бысть", рядом - "Чети" и "Пути" с "Омегой". А внизу - "Сотня" с буквицей звуком "И", знать имя. Правда, начертаны не по-покону, да видно условлено так. - Так че пишут-то? - не выдержал Микишка. - Ниче ж не понять. Дарька пожала плечами, вздохнула. - Так и я не все поняла. Смотри сам, - она подняла руку и стала водить от знака к знаку. - Свет знаний, бытие в совести, согласие, и... конец пути, либо остановка. Внизу же непонятно, толи означение начертавшего, толи того кому предназначено. Алтын почесал кучерявую макушку, потянул повод и направил Шайтана дальше. - Ну и гоже! Не нам послано, не нами и прочтется. Глянь ка, вот за этой равниной должна быть киевская земля. Что-то внезапно покорежило светлый настрой Алтына. В широком седле Шайтана вдруг стало неуютно, как раку в котле с закипающей водой. Голова поворотилась вбок, будто кто-то потянул за уши. Пробежав глазами вдоль небозема, увидел грязное пятно, ползущее по волнам сухих трав. От пятна по ветру стелился могучий язык поднятой в воздух пыли. Прикинув силу ветра, Микишка присвистнул. Выходило не меньше сотни всадников. Судя по форме пятна, догоняли не знающие строя степняки, что и вдесятером умудряются скакать ордой. Шайтан, почуяв беспокойство хозяина, задрожал ноздрями и ускорил бег. Рога уложил по встречному ветру, забрал к показавшейся впереди полосе леса. Дарька лишь раз бросила взгляд назад и, не проронив ни слова отвернулась. Больше не оглядывалась, будто бы забыв об опасности, но тонкие пальцы, казалось вот-вот продавят плотную древесину дедовского посоха. Микишка все чаще оглядывался. Теперь уже не было сомнения, что их заметили. Далекая туча всадников уже не смещалась в сторону, а казалось замерла на месте, как бывает, когда кони скачут точно по направлению к цели. Лесок впереди заметно вырос, но не сулил беглецам надежного укрытия, если преследователи успеют сильно сократить разделяющее их расстояние. Скоро глаза уже различали отдельные массивы деревьев. - Быстро догоняют! - поинтересовалась Дарька, почти не повышая голоса. Еще раз удивившись хладнокровию девчонки перед лицом смерти, Алтын постарался сделать голос таким же спокойным. Беспечно, как на масленичных гуляниях, ответил: - Не-е, не быстро! Просто догоняют! Дарька кивнула. Не сказав больше ни слова, подняла глаза к солнцу, будто надеясь, что Ярила спрыгнет с неба и скроет их ночной тьмой. Однако тот видимо созерцал что-то в другой стороне и его путь до окоема насчитывал еще полторы дюжины пальцев. Скоро от общей кучи отделились около десятка всадников и, рискуя загнать коней устремились вперед. Видя, что беглецы приближаются к спасительному лесу, решили любой ценой догнать раньше. Привстав в стременах и пригнувшись к гриве, настегивали взмокших коней, смахивая со скуластых лиц клочки пены. Сквозь узкие щелочки глаз видели широкую спину всадника, а когда тот оглядывался, различали впереди второго седока и удивлялись выносливости их скакуна. Заранее радовались добыче. Даже если у этих двоих не окажется ни денег, ни дорогого оружия, такой конь сам по себе хороший куш. Приблизившись на полет стрелы завыли от досады, когда беглецы влетели в редкий перелесок. Однако разглядев, что это лишь рощица, стоящая на отдалении от основного лесного массива, смекнули что к чему и погнали еще пуще, обходя рощицу по краю. Пока Шайтан сбавил ход и петлял между деревьями, степняки окончательно сократили отставание. Когда деревья вдруг кончились и беглецы вылетели на открытый участок, сбоку выметнулась погоня. Дикий визг преследователей выстудил сердце и Микишка, понял, что уже не уйти. С запоздалой досадой осознал, как ошибся, приняв узкую полоску деревьев за опушку. Глянув на близкую границу векового леса, выдернул шестопер и примерился половчей соскочить, но вой вдруг оборвался. Степняки резко осаживали коней, растерянно оглядывались друг на друга, указывали вслед беглецам, что-то кричали. Несколько человек прикладывали руки к голове и топорща ладони наподобие рогов. Но Алтын не успел задуматься об этом - сверху упала густая тень. Черная тяжелая туча поглотила солнце и, зарокотав, хлестнула по земле голубой ветвистой молнией. Завыв от страха, степняки погнали измученных коней назад, а Дарька, наконец оглянулась. Микишка не узнал ее побелевшее лицо с черными кругами у глаз. - Эй, ты чего! - воскликнул он, придерживая Шайтана на краю густолесья. - Все хорошо, - еле слышно отозвалась девчонка. - Все хорошо, теперь уйдем. Гроза, тем временем, набирала силу. Порыв ветра вцепился в гриву леса и, остервенело рванув верхушки, плеснул первыми каплями дождя. Сразу стало темно как зимой в погребе. Мощные струи воды в мгновение ока промочили одежду и забросали землю сбитой листвой. От Шайтана повалил густой пар. Белоголовый дышал тяжело, но на смертельно загнанного был не похож. Тряся мокрыми кругляками ушей, стремился поскорей углубиться в лес и напролом пер через буйный малинник. Почувствовав прикосновение Дарькиной ладошки, воркнул как токующий теререв и засучил куцым обрубком хвоста. Туча над головой напыжилась, и снова раскололась слепящим зигзагом. Оглушительный треск едва не вдавил всех троих в мокрую хвою. Шайтан дрогнул всем телом, задрал вбок мокрую морду, жалобно посмотрел на людей. Дарька успокаивающе похлопала по острому как сулица рогу, прошептала несколько слов и козлоконь почти перестал дрожать. Микишка озирался по сторонам. По разнице краев неба пытался засечь направление, хотя определить светлую сторону было не так просто. Проехав еще немного, вспомнил про зажатый в руке шестопер. Смахнул капающую с лица воду, стал неловко заталкивать его между поясом и намокшей рубахой. Устроив наконец оружие на прежнее место, обнял освободившейся рукой Дарьку и мгновенно почувствовал как ее колотит крупная дрожь. И тут до Алтына дошло. - Разума моя, так это ты Перуновых Коров призвала? Спутница только кивнула в ответ, накрыв лапищу Микишки маленькой ладошкой. Тот, глядя на ярящуюся стихию, присвистнул. После очередного громового раската приблизил губы к ее уху, тихо поинтересовался: - А на долго ты такой Карачун устроила? Дарька откинула голову, отыскала взглядом глаза Алтына. - Со страху, думаю, надолго, - виновато пробормотала она. - Хорошо если до темноты кончится... - Эт хорошо! - похвалил Микишка. - Эт гораздо хорошо! Опосля такого дождичка наших следов и с псами не отыщешь. Сама вот только измучилась. Дарька погладила его пальцы. - Ничего, к утру все пройдет. Мне бы только поспать немного. А во сне опять силы наберу. Микишка застонал от досады. Где ж тут спать, когда ливень как из ведра и пусто, как в амбаре весной. Пошарив глазами по колоннаде сосен, вынул из тонких рук посох, снял ее безрукавку и прижав девчонку к себе, укрыл медвежьей шкурой сверху. Заглянул в лицо, заметил слабую улыбку. Почувствовав жар его тела, Дарька прикрыла глаза и едва не замурлыкала от вливающегося в нее тепла. Скоро дрожь прошла и она задремала. Гроза тоже остепенилась и, будто только из гордости, тужилась затихающим дождем. Сосняк пошел вниз, переходя в череду мелких овражков. За стволами обозначилось светлое пятно. Микишка оживился и с надеждой впился глазами в подымающуюся от земли туманную дымку. Как и ожидал, на пути стали попадаться поваленные стволы, подкопанные овражками и не удержавшиеся на тонком слое почвы. Упавшие вековые гиганты лежали подобно мостам, небрежно перекинутым с одного склона на другой. Дождь прекратился. Туча сползала с небосклона и в воздухе натянулись струны лучей заходящего солнца. Решив, что степняки не рискнут двигаться по лесу на ночь глядя, Микишка направил скакуна вдоль одного из овражков и скоро увидал то, что искал. Гигантской птичьей лапой в воздухе торчали корни древней сосны, свалившейся в сторону от оврага. Под громадным выворотнем чернело подобие норы. Песок, на котором стояло дерево, осыпался, в то время как корни еще держали собой толстый слой дерна, образовывающий надежный навес. Даже в самые сильные ливни, в такие берлоги не попадало ни дождинки. Подобравшись ближе, Алтын спрыгнул на мокрый песок и торопливо вскарабкался по склону. Внимательно осмотрев темный провал, остался доволен. Как и ожидал, под земляным пологом было сухо и достаточно просторно для двух человек. Над входом торчало могучее нагромождение корней, часть из которых тянулась к небу, а другая пронизывала стены и потолок норы толстыми, высохшими до звона змеями. Воодушевленный удачной находкой, вернулся к Шайтану, снял Дарьку с седла и осторожно отнес к берлоге. Затем спустился за посохом и пристегнутым к седлу добром. Снова забравшись к убежищу, выволок из сумы белую праздничную рубаху. Еще раз вспомнил добрым словом Калину, позаботившуюся, чтобы брату было в чем появиться в Киеве. Натертая воском, кожа сумок не успела промокнуть и полотно было сухим как осенний лист. Помявшись немного, Алтын отвернулся и, протянул рубаху за спину. Сзади послышался шорох, рубаха выползла из руки и маленькая ладошка, на миг, благодарно стиснула Микишкины пальцы. Прошелестела сухая ткань и усталый Дарькин голос произнес: - Как мне в таком наряде? Алтын медленно развернулся, окинул взглядом спутницу и просиял, глядя на доходящий до щиколоток подол и свисающие до колен рукава. - Красивше не бывает! Только в плечах узковата и коротка маленько. хохотнул он, но тут же сделал суровое лицо. - А теперь спать! Переметная сума, распрощавшись с огнивом, обозначила изголовье и Дарька, не особо сопротивляясь приказу, тут же свернулась калачиком. Некоторое время еще слышала, как ополченец выжимает промокшую одежду и развешивает ее на корнях выворотня. Уже засыпая, различала клацанье кремня по кресалу и треск разгорающегося костра. Потом звуки истончились и растаяли, уносясь на крыльях тихого Дремы. Микишка глядел в огонь. Вспоминал пережитый страх, удивлялся внезапному отступлению преследователей, думал как выбираться дальше, чтобы снова не нарваться на степняков.