Гоша Каджи и Венец Гекаты - Игорь Рябов

Гошу кто- то бесцеремонно толкнул под локоть, и он очередным куском бисквита с большой кремовой розочкой угодил себе вместо рта в нос, вызвав этой клоунадой заливистый смешок близняшек и скупую добродушно-вежливую улыбочку Роба, отпущенную на свободу поверх раскрытой посредине газеты. Каджи, вытирая нос платком, мог поспорить на что угодно, что Баретто сейчас смакует описание первого матча за обладание Кубком ВЧК[72], который широко распахнул в этом году двери спортивной лихорадке, стремительно охватившей почти всех без исключения магов. Да и не только их.

Покончив с приведением себя в приемлемый вид, парнишка повернулся к шутнику, готовый высказать много чего нового обидчику о его характере и привычках, о некоторых свойствах которых тот и не подозревал наверняка. Словосочетание «твой сволочной поступок» — не самый яркий пример приготовленной лекции, а скорее отповеди. Вот только слова улетучились из головы, когда Каджи увидел, кто заставил его «понюхать» тортик.

— Ой[73], какая собачка! — радостно воскликнула Янка, попытавшись дотянуться до холки зверя, чтобы погладить ее и потрепать за стоящие торчком уши.

— Если я собачка, то ты в таком случае — болонка крашеная, — глухо рыкнув сквозь зубы с зажатым в них посланием, возмутился Снежок.

— Чего это она рычит-то? — искренне удивилась близняшка, опасливо отдернув руку от головы зверя. — Я же всего лишь приласкать ее хотела. Она такая красивая…

— Янка, это не она, а он, во-первых, — забирая свиток, просветил подругу Каджи. — И вдобавок, не собачка, а полярный волк. Невольно зарычишь, когда тебя прилюдно оскорбляют, правда, Снеж? — Гошина рука непринужденно легла на макушку волчары, когда-то бывшую белоснежной, а с течением времени приобретшей, как и вся остальная шкура, легкий желтоватый налет, неприкрыто возвещавший о подступившей вплотную старости. — Только ты погорячился, друг. Янка вовсе не болонка, хотя и крашеная. Она тогда уж скорее на пуделя похожа. Тоже поиграться любит.

— Чего?! — вытаращив глаза, взбунтовалась девчонка. — Поиграться, говоришь? Ну да, люблю. И знаешь, Гоша, какое у меня самое обожаемое развлечение? Раздача бесплатных подзатыльников слева направо, а потом в обратном порядке…

Янка даже попыталась начать забаву прямо сейчас, развернувшись к парнишке вполоборота и занеся руку для отменного удара. «Болонка, да? Пудель, значит? А с волкодавом не хочешь пообщаться, дружок любезный? А ты чего зыркаешь на меня своими лупешками, варежка хвостатая? Сейчас вот Каджи оприходую, чтобы поменьше фантазировал, экспериментируя с непоэтичными сравнениями моего характера, а потом и тебе достанется на мешок орехов. Все зубы сточишь, пока сгрызешь. Тогда посмотрим, волк ты или заяц, трусливо драпающий от меня в кусты».

Парнишке несказанно повезло. Он остался ненаказанным, хотя, по правде, и не успел заметить нависшей над загривком нешуточной угрозы, погрузившись в чтение послания. Снежок примиряюще ткнулся лбом в бок близняшки, недвусмысленно напрашиваясь на то, чтоб его приголубили. Рука, уже начавшая спуск по пологой траектории к удобно склонившемуся затылку Каджи, замерла на полпути. Янка победно усмехнулась, потом лукаво прикусила губу, прищурившись, и решила отложить массовую экзекуцию до лучших (или худших, глядя с чьей стороны смотреть) времен. Ладонь девчонки опустилась на волчью голову, пробежавшись легким почесыванием тонкими пальчиками по холке, особо задержавшись за ушными впадинами. Волк от блаженства даже зажмурился, оскалив желтые клыки в звериной улыбке и мгновенно простив легкомысленной близняшке «собачку», да и заранее все последующие эпитеты тоже. Пусть обзывается, как хочет. Слово — не палка, по хребту больно не шарахнет.

— Вот, значит, какой ты у нас сурьезный, гроза тундры и тайги?! — ухватив Снежка за уши, Янка заставила его поставить мощные передние лапы на скамейку, а нос приподнять кверху, в кожаный пятачок которого и не замедлила уткнуться своим, с откровенным превосходством всматриваясь в оторопело расширившиеся зрачки зверя. — Ну-ну! Только больше не рычи на меня. Договорились? А то я хоть и добрая девчонка, но тоже умею огрызаться. И кусаться, если потребуется…

Выпрямившись, близняшка многозначительно подмигнула животине и, закрепляя договоренность, крепко прижала волчью голову к себе, ласково поглаживая его по шкуре, покрытой мелкими бисеринками дождя.

— Странно, почему я его никогда раньше у Мэри не видела? А она, противная, даже ни разу не заикнулась о том, что у нее живет такое чудо природы.

— Снежок уже старый стал, — пожал плечами Гоша, не отрываясь от письма. — И в последнее время не очень любит шумные компании. Вот и предпочитал во время наших визитов отлеживаться в Меридиной берлоге. Сама прекрасно знаешь, что стоило нам появиться в сторожке у сестры, как там начинался сущий ад. Чего только одни ваши погони за Робом стоят! И как Мэри удается нас терпеть, не пристукнув на месте, ума не приложу, да еще и всякой вкуснятиной угощать, радушно улыбаясь? Я бы на ее месте давно уже подсыпал в пирожки порошок «Степная тишь»[74] или накапал в компот зелье «Полуденной дремы»[75].

— Ты бы еще про цианистый калий вспомнил, умник. А Мэри нас терпит потому, что она классная девушка и все понимающая, в отличие от тебя, Каджи. Иди, Снежок, познакомься с моей сестренкой, — через пару минут плена Янка амнистировала волка на свободу. — Анька тоже до безумия любит «мягкие игрушки». Гарантирую, что ты не пожалеешь.

Зверь радостно помахал мохнатым хвостом, подметая пол, и бодрой трусцой переместился по другую сторону от девчонки, вклинившись с довольной мордой между близняшками. Только зря он добровольно сунул голову в западню, наивный.

— Ути-пуси, какая прелесть! — теперь в четыре руки на волка обрушилась двойная порция ласки, от количества и качества которой ему стало настолько хорошо, что натуральным образом поплохело. А если в этот коктейль еще добавить пару крохотных капелек блаженства, то и даром никакого посмертного рая не нужно, здесь гораздо лучше, и Снежок был готов остаться хоть призраком, только бы рядом с этими сестренками. — Сейчас мы тебя накормим, напоим и в порядок приведем. А то, смотри, какой ты лохматый и грязный. Порядочные волки в нынешние времена такими охламонами уже не ходят. Хиппи вышли из моды уже много десятилетий назад…

Письмо прибыло из Нижнего Новгорода от бабули. В нем заботливая старушка строго попеняла внуку на его непозволительное легкомыслие, из-за которого он, по ее мнению, и простудился. Дальше на половину свитка следовали общеизвестные тривиальные советы, каким образом ему избежать повторения такой неприятности в будущем: мед-малину с чаем трескать, холодной окрошкой не увлекаться (блин, даже про это успели доложиться!), ушами по ветру не хлопать, горло шарфиком заматывать, ноги в тепле держать, а рот на замке и т. д., и т. п., и иже с ними. Жаль, что бабуля Мериде подобное забыла внушить, особенно касающееся закрытого рта, ибо это именно она сдала брата с потрохами, раз письмо притащил ее волк почтовый. Интересно только, когда она успела подстроить братцу маленькую пакость? И в отместку за что? Платье не понравилось?