Жека - Arladaar

И это тоже была часть ритуала. Небольшую часть пельменей надо сварить сразу же, на пробу. Какие получились. Может, фарш ещё посолить надо, или наоборот, слишком солёный, подкрутить ещё мяса.

Ну что ж... Рядом с такими красотками можно и потерпеть...

— Давай, за Новый год! — Сахариха достала ещё один фужер, налила половину шампанского, и протянула Жеке. Он смотрел, и не знал, что с ним сделать. Не привыкши он вот так вот, как белые люди, попивать неспеша вино вместо сока, просто потому что оно вкусное, и от него приятно во рту. Жека привык, чтоб пили всегда ударом по мозгам, чтобы опьянеть. По настоящему, по пролетарски. Водку, коньяк. Но всё-таки не отказался от предложенного, не стал обижать красоток.

Пока Сахариха долепляла остатки пельменей, Элеонора встала у окна, налила себе шампанского, и опёрлась задницей о подоконник, как раз напротив Жеки. Приложив фужер ко рту, чуть отпила, и так и осталась стоять, с поднятым бокалом у лица, придерживая левой рукой правую за локоть. И была эта поза такая женская, такая чувственная, что Жека просто залюбовался тридцатилеточкой. А она пила шампанское, скрестив длинные стройные ноги, и с юмором посматривала на Жеку. Наслаждалась эффектом.

Тут закипела вода в кастрюле, и она засуетилась.

— Ну вот! Прошляпила, как всегда. Сейчас плитку зальёт.

Женщина осторожно, чтоб не обжечь нежные пальчики, положила пельмени в кастрюлю, и закрыла крышкой. Сама принялась резать черный хлеб, поджарила его на сковородке, потом сделала крошечные бутербродики, намазав гренки майонезом, положив сверху каждой кусочек шпрота и половинку маринованного огурца.

— Это тарталетки! Очень вкусно! Попробуй!

И действительно, вкусно. Никогда не пробовал. А блюдо-то простое... И надо-то всего лишь чёрный хлеб по 10 копеек, латвийские шпроты, майонез и огурцы. Но родители Жеки, выросшие в деревне, даже не знали, что можно делать нечто этакое...

— А где Роман? — спросил Жека, поедая тарталетки с пельменями.

— Собрание у них. Сегодня ночью Шамиля с охраной кто-то расстрелял. Сидят наверное, в «Гудке», или ещё где, решают что делать, — сообщила Сахариха.

— Вот нифига себе! —удивился Жека. — Сейчас там все наверное на ушах.

— Не то слово! — согласилась Сахариха. — Там типа с ним в машине сын и племянник ехали, и их тоже убили.

— Ну как же так! — возмущённо покачал головой Жека. — И чё, нашли, кто это сделал?

— Нет. Они успели уехать. Но один шамилевский вроде бы живой остался, сейчас в первой больнице лежит. В реанимации. Ромка говорит, его охраняют с милицией. Хотят допросить, если очухается.

— Живой... — задумчиво сказал Жека. — Это хорошо. Повезло.

— Ну.... вот и всё. На Новый год притарились, — заявила Сахариха, складывая в холодильник листики с пельменями. — Посиди немного, я уберусь тут сейчас, и пойдем.

— Ты на рынок не хочешь съездить? Мамка наказала мяса на пельмени купить, — попросил Жека. Сахариха радостно согласилась, как и любая дама. Тратить деньги, да ещё не свои — что ты! Только в путь!

— Поехали, Женька. Куплю там себе чё нибудь.

Пока Сахариха с Элеонорой прибирались на кухне, Жека нет-нет да зыркал на них обоих. То на голые ляжки, то на мягкие округлости под халатиками.

Потом Светка собралась, накрасилась, и собралась выходить из дома, как вдруг вспомнила про такси.

— Щас по телефону вызову машинку. Тачло вызвоню!

— Такси что ли?

— Нет. Рома нам давно свою даёт, другую, чёрную. С водителем. А... Ты не знаешь ...

Жека недоуменно посмотрел на Сахариху, не зная, что и сказать-то. Вот если станет она его женой, сможет ли он содержать её так, как она привыкла? Вопрос интересный. И Сахар-то... Неплохо поднялся за два года! Уже как барин какой-то живёт. Тачек пресс. Людей много, которые любую проблему утрясти могут. Недавно вот только с двумя качками в девятке рысачил по городу... Вся его бригада была...

Пока выходили из подъезда, во двор въехала чёрная Волга. А за рулём сидел... Крот.

— О! Так этот мужик у нас в кооперативе работает! — удивился Жека. — Только на вашей девятке.

— Ну да... — застенчиво ответила Сахариха. — Девятина — хорошее тачло. Чур, я спереди!

Жека засмеялся, и подтолкнул её к машине. Господи, чем бы дитя не тешилось! Жека ездил с директором, и знал, что самые крутые шишкари ездят сзади, а спереди лишь их обслуга. Вот и сейчас, он ехал сзади как царь-барон, развалясь на широченном заднем диване черной Волги. Скажи ему кто-нибудь ещё два года назад, когда он ходил в поносной искусственной шубе и ботинках «Прощай молодость», что всего через два года поедет на черной Волге с сестрой Сахара, с персональным водителем, а в кармане у него будет лежать штука на мелкие расходы, поверил бы он? Да он ещё весной, до практики на кондитерке, рассмеялся бы этому человеку в лицо. Буквально всего за полгода в нем развилась деловая хватка, как у акулы, которая как схватит, то своего уже не выпустит, и которая видит за километр, что и где можно урвать.

Жека даже сейчас имел в уме три плана, как подняться вверх ещё больше, только получится ли... Охранный кооператив стал ему уже скучен. Пусть пока Славян или Митяй мутят там.

Крот остановил Волгу почти у крытого рынка, у блока 2, где торговали мясом, и где он ещё этим летом видел Шамиля. Интересно, кто сейчас будет директором рынка? Зашли внутрь, а там как всегда — птицы летают, и под потолком чирикают, рубщики мясо рубят. На прилавках аппетитные куски лежат. Покупателей в этот раз заметно больше — на носу Новый год, и люди деньги не жалеют.

— Вай, вай, какой маладой, какой у тыбя дэвушка красивый ! — закричал грузин в кепке-аэродроме и грязно-красном переднике поверх кожанки. — Сматры какой мяс карош. Говядын, свынын! Во!

Грузин тряс самыми смачными кусманами, и Жека подошёл к его прилавку. А куски-то и в самом деле хороши!

— Сколько? — уверенно спросил Жека, показывая, что околпашить себя не даст.

— Говядын шест, свынын пят за кылограм. За всё вмэст.... Эээ... Трисать четыр рубля.

— Гонишь! — возразил Жека. — Руку убери с весов!

— Щас пырывэшай! — нисколько не покраснев, сказал грузин, и поднял руку, показывая, что не придерживает весы.