Имменсерит. Легенда о Бьярмалане - Вячеслав Анатольевич Гильштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иветиль так и не покинула место наблюдения за лагерем. Она наоборот, отошла чуть назад, в укрытие за большой камень, что бы не выдать своё местоположение. Тут её уже ждал горшок, на дне которого горело масло. Она запалила наконечник особенной стрелы, обмотанный промасленной тряпкой. По высокой дуге юная охотница выпустила огненную искру, вонзившуюся в крышу единствнного в округе деревянного дома. Следом за ней последовали ещё три таких же стрелы. Не прошло и пяти минут, как вся крыша пылала, а изнутри раздавались ужасные крики, кашель и неразборчивый шум.
На поляне шла самая настоящая битва. Освобождённые Ямит и Орит на полном ходу ворвались в самую гущу сражения, где Авенир и Юфранор рубили врагов налево и направо. Вокруг Эфрона кружили сразу трое противников, но никто не решался подойти, так как глефа была намного длиннее любого из рыцарских мечей, а лезвие из метеорита вскрывало стальные доспехи без особых проблем. В этом уже убедились шестеро тенебравийцев, лежавших на земле неподвижно.
Арет обладал силой ещё более страшной, чем его сын. Он может быть и не был таким высоким, но руки его были длинными, а молот был очень тяжёлым. Даже если он задевал шлем рыцаря по касательной, то всё равно оставлял в нём солидную вмятину. А одного из противников он наградил ударом в середину панциря, смяв его словно пергамент и пригвоздив противника к земле.
Хоть численный перевес всё ещё оставался на стороне тенебравийцев, ошеломительная и стремительная атака сделала своё дело. В лагере царил хаос, которым уверенно пользовались Авенир и его соратники.
Кони один за другим срывались с места, вырывая колья из забора и круша всё на своём пути. Их пугал бушевавший огонь, уже практически полностью поглотивший деревянный сруб. Изнутри уже не доносилось ни звука, а в горевшей ярким пламенем двери уже виднелись трещины, из которых торчали лезвия мечей. Видимо кто-то пытался прорубить её насквозь и им это почти удалось.
Вскоре, Авенир, Эфрон, Юфранор, Арет, Ямит и Орит выстроившись полукругом, загнали в угол частокола троих последних оставшихся в живых рыцарей с чёрными воронами на груди. Одним из них был Аппельн, так и не успевший в итоге заступить в очередной караул.
Рыцари тенебравийского ордена были приучены биться до конца даже в тех случаях, когда битва была явно проиграна. Поэтому сначала один, а затем и второй тенебравиец в попытке атаковать нарвались на острия мечей и полегли тут же на холодную землю. Аппельн был храбрым и опытным воином. Он знал, что у него нет будущего и это его последний бой. Он решил попытаться забрать с собой хотя бы одного из тех шестерых, что сейчас окружали его.
– Сдавайся. У тебя нет шансов. Если поможешь нам, то мы тебя пощадим, – сказал высокий светловолосый парень с двумя мечами в руках.
«Видимо, он у них за главного. Дерётся, как разъяренный мантикор» – подумалось Аппельну, но свой меч он не опустил.
Вместо этого, он сделал выпад, целя остриём клинка в сердце стоявшего перед ним противника, но тот ловко увернулся. Аппельн почувствовал как чужой меч пронзает его тело, погружаясь в плоть. Будто огнём пронзило всё его нутро и нестерпимая боль потоком крови хлынула наружу. В глазах стало темно, а горизонт почему-то вдруг пошёл вверх.
Глава 54. Падальщики
Дым ровной струйкой тянулся вверх и растворялся в бескрайнем небе. Авенир вместе со своими друзьями и спасёнными пленниками уже покинул стоянку тенебравийских разведчиков, не оставив после себя никого в живых. Зато к месту побоища со всей округи слетелись вороны, а вместе с ними явились пировать пара чёрных грифов и несколько белоголовых сипов.
Когда полыхал Одинокий дом, зарево огня было видно даже из долины у подножия гор, где остановились основные силы тенебравийского ордена. Капитан Бесверлиг сразу же понял, что случилось, но отправлять ещё один отряд не рискнул.
В разведку он отправлял пять патрулей по десять воинов. Если они не смогли себя защитить ночью, то надо подумать о том, что это может быть за противник и сколько их вообще. Может быть какой-нибудь реликтовый горный клан, случайно выживший во времена зачистки. Надо с этим разобраться. А он – капитан Бесверлиг – мастер в таких делах.
Никому их жителей Бьярмалана не понравилось то, что произошло сегодня ночью. Но при этом, все понимали необходимость того, что случилось. Страшно представить, что могло бы случиться с пленниками, когда бы их доставили в основной лагерь рыцарей.
Как оказалось, Ямит и Орит сознательно пошли следом за Авениром и Юфранором накануне. Если бы не они, то в плен попали бы именно вторые двое, потому как за ними следовал ещё один рыцарский отряд. И рано или поздно им пришлось бы встретиться. А Ямит и Орит подставились, попытавшись увести их в сторону.
Все, кроме Авенира и Юфранора отправились обратно в пещеру Бьярмалана. Перед уходом, Яра оставила им два пузырька с её зельем, восстанавливающим силы, а так же одну ёмкость с настойкой семисила. Пить всё сразу было бы крайне вредно, поэтому для начала осушили то, что приготовила сама травница. Им предстояло ещё немного задержаться и проследить за тем, кто придёт на место устроенного пожара и что будет делать.
Долго ждать не пришлось. На рассвете следующего дня к усеянной телами рыцарей поляне явились три всадника. Один из них спешился и обошёл кругом место битвы, несколько раз останавливался и осматривал убитых. Он что-то рассматривал и трогал руками, а затем вскочил обратно в седло и все трое умчались вниз.
– Что они там нашли? – удивился Юф.
– Скорее всего, они обратили внимание на раны их товарищей. Наши мечи вскрывают их доспехи без особых проблем. И если это был следопыт, то он скорее всего определит, сколько нас было, когда мы устроили атаку.
– Что будем делать дальше?
– Спустимся вниз, посмотрим соотношение сил. Сколько их там. Может, они уже отправили кого-нибудь за подмогой и всю долину заполонили палатки. Если же нет, то нужно будет действовать и очень быстро.
– Что ты предлагаешь?
– Устроим им парочку ночных очень болезненных происшествий. Оставим без лошадей и провизии. А дальше видно будет.
Авенир и Юфранор добрались до поселения у подножья гор лишь
