Путешествие на Запад. Том 1 - У Чэн-энь

Любуясь красивым пейзажем, Сунь У-кун вдруг услышал голоса. На покрытом душистой травой склоне горы кто-то разговаривал. Осторожно ступая, чтобы не быть услышанным, Сунь У-кун шмыгнул за скалу и, украдкой выглянув оттуда, увидел трех духов-оборотней, сидевших на земле. Наверху сидел какой-то черный человек, слева от него – даос и справа – ученый.

Говорили они напыщенно, громко. Разговор в основном шел о том, как устанавливать треножники и печи, о способах закладки киновари, свинца и ртути2 и о тех путях и способах, которые применяются в других религиозных учениях.

– А ведь послезавтра у меня день рождения, – смеясь сказал черный человек. – Надеюсь, что вы, уважаемые, окажете мне честь своим посещением.

– Мы каждый год празднуем день вашего рождения, почтенный князь, как же можем мы не явиться в этом году? – отвечал ученый в белых одеждах.

– Сегодня ночью я раздобыл одну драгоценность, – продолжал черный человек, – расшитую золотом рясу Будды. Вещь поистине великолепная. В честь дня своего рождения я завтра выставлю ее напоказ и приглашу всех даосских служителей, пусть придут поклониться рясе Будды. А пир мы назовем «Пиром в честь одеяния Будды». Что вы об этом скажете?

– Превосходно! Замечательно! – в восторге воскликнул даос. – Завтра я непременно буду у вас, хочу заранее поздравить вас с днем вашего рождения, а послезавтра приду на пир.

Сунь У-кун, услышав слова «Ряса Будды», сразу же решил, что речь идет о драгоценности, которую он ищет. Не в силах больше сдерживать своего гнева, он выскочил из-за скалы и, взмахнув посохом, крикнул:

– Наконец вы попались мне, разбойники! Украли мою рясу, да еще собираетесь устраивать какой-то Пир в честь одеяния Будды! Ну-ка, верните мне ее, только живо! Ни с места! – закричал Сунь У-кун и взмахнул своим посохом, целясь в голову противника. Однако черный человек, испугавшись, превратился в ветер и исчез. Успел сбежать и даос: он улетел на облаке.

Остался только ученый, которого Сунь У-кун одним ударом уложил на месте. Оттащив его в сторону и рассмотрев хорошенько, Сунь У-кун увидел, что это была белая пятнистая змея-оборотень. Сунь У-кун растерзал ее на мелкие кусочки и ринулся в горы на поиски черного человека, оказавшегося волшебником.

Он обогнул острый пик, перевалил через хребет и там увидел высокую отвесную скалу, а в ней пещеру. Что за великолепная картина открылась перед ним!

Густой лес из сосен и кипарисов стоял, окутанный розовой дымкой.

У входа в пещеру Сунь У-кун увидел плотно затворенные каменные ворота, а над воротами – каменную плиту с надписью, сделанной крупными иероглифами: «Пещера на горе Черного ветра». Вращая посохом, Сунь У-кун закричал:

– Открывай!

Охранники-оборотни открыли ворота и, выйдя наружу, спросили:

– Ты кто такой и как смеешь врываться в нашу священную пещеру?!

– Ах вы мерзкие скоты! – заорал Сунь У-кун. – Да как вы смеете называть эту поганую дыру священной пещерой, хоть для вас она, может быть, и священна. Если хотите остаться в живых, живо бегите к своему господину и скажите ему, чтобы он сейчас же принес мне рясу.

Духи мигом скрылись и, вбежав к своему повелителю, сказали:

– Великий князь! Устраивать «Пир в честь одеяния Будды» не придется. У пещеры стоит какой-то монах, очень похожий на Бога грома, лицо его покрыто шерстью. Он требует рясу.

Между тем Черный волшебник, удрав от Сунь У-куна с лесной поляны, едва успел затворить ворота своей пещеры и еще не отдышался. Когда ему доложили о том, что Сунь У-кун явился сюда, он со злостью подумал:

«Откуда только взялась эта тварь и как смеет она ломиться в ворота?»

Властитель горы Черного ветра накинул на себя одежду, туго подпоясался и, вооружившись пикой с черной кисточкой, вышел из пещеры. Сунь У-кун шмыгнул за створку ворот и, держа посох наготове, уставился во все глаза на Черного волшебника. Вид у властителя Черной горы был действительно свирепый.

Шлем – словно чаша по форме –Блестит ослепительным светом,Из червонного золота латыЯрким огнем горят,Шелковая одеждаНа плечи его надета,Нежный ветер волнуетПрекрасный его наряд.Идет он тяжелой походкой.В руках – две большие плетиИ черный волшебный посох.С посохом он могучПоистине: горный владыкаПо имени Черный ветер.Но взгляд его столь же светел,Как молния среди туч!

«Этот стервец словно обожжен в гончарной печи или же сделан из угля, – подумал, смеясь про себя, Сунь У-кун. – Видимо, он кормится тем, что подметает уголь. Иначе он не стал бы таким черным».

– Ты откуда взялся, монах? – закричал громовым голосом Черный волшебник. – И как смеешь так дерзко вести себя?!

– Нечего зря болтать! – тоже во всю мочь закричал Сунь У-кун и ринулся на противника с посохом. – Немедленно отдавай рясу твоего деда.

– Да ты из какого монастыря? – спросил властитель горы. – Где потерял свою рясу и почему пришел искать ее именно сюда?

– Моя ряса лежала в келье наставника монастыря бодисатвы Гуаньинь как раз к северу отсюда, – отвечал Сунь У-кун. – А ты, мерзавец, воспользовавшись пожаром в монастыре и суматохой, выкрал эту рясу и собираешься еще устроить пир в день своего рождения и назвать его Пиром в честь одеяния Будды. Может быть, ты посмеешь отрицать это? Так вот, сейчас же отдавай рясу, тогда я помилую тебя. Если же вздумаешь возражать мне, я переверну твою гору, сравняю с землей пещеру, а всех твоих оборотней сотру в порошок!

Услышав это, Черный волшебник презрительно расхохотался:

– Ах ты низкая тварь! – воскликнул он. – Ведь пожар ты сам устроил! Ты сидел на крыше дома наставника, раздувая пламя бешеным ветром. Пусть даже я и взял эту рясу, тебе-то что? Откуда ты явился и кто такой? Какой особой силой ты обладаешь, что позволил себе явиться сюда и хвастаться?

– Значит, ты не желаешь признавать своего деда! – воскликнул Сунь У-кун. – Я – ученик буддийского священнослужителя Сюань-цзана, побратима самого императора великих Танов! Фамилия моя Сунь, зовут У-кун, по прозвищу Странствующий монах. Ты спрашиваешь, на что я способен? Да если я скажу тебе, у тебя от страха душа улетит, и ты тут же умрешь!

– Я что-то тебя не понимаю! – отвечал властитель горы. Говори толком, я послушаю!

– Ну, младенец, – рассмеялся Сунь У-кун. – Держись крепче и внимательно слушай, что я тебе скажу:

В боях меняя образ свой мгновенно,Я побеждал любых героев грозных –Недаром способ быстрых превращенийВ младенчестве еще был мною познан.Я закалялся, проходило времяВ лучах палящих солнца, под луною,Законы смерти, властные над всеми,Теперь уже не властны надо мною.Трудился долго, искренне, упорно,Стремлением высоким увлекаем,И на горе Линтай ученья зернаЗаколосились бурным урожаем.Там, от земного мира отгорожен,Отшельник одинокий обитает, —Сто восемь тысяч лет на свете прожил,Секретом долголетья обладает.К нему я обратился, грешник сирый,И мне ответил мудрый: знай отныне, —Кто примет тайно каплю эликсира,Того навеки страх земной покинет.Когда святые книги ты получишь,Где заклинаний смысл глубок и сложен,Ты вникни в них, познай, как можно лучше, —И сам тогда владеть их силой сможешь.Сиди под отраженными лучами,Чтоб сердце было в благостном покое,Чтоб страсти ненасытные молчали,Чтоб душу не терзало все мирское, —И чувств шести утраченные силыПроснутся заново в окрепшем стане.И тот, кто старцем дряхлым был и хилым,По воле неба снова юным станет.И если за три года ты не выдашьНи разу тайны волшебства великой,То к святости широкий путь увидишьИ будешь приобщен к бессмертных лику.Я триста лет скитался неустанноПо островам и странам отдаленным,И за бескрайней далью океанаНа край земли взирал я изумленно.И все же не был на небе девятом, —Хотя на дно морское опустился,Там, в глубине пучин драконом спрятан,Волшебный посох с обручем хранился.Я драгоценность дивную похитилИ на Горе цветов и плодов зажил,Как оборотней признанный правитель,Нечистых духов окруженный стражей.Призвал меня Нефритовый владыка,Был Мудрецом я, равным небу, назван,Но на небе разбушевался дико –И совершил поступок безобразный.Не мог я званьем удовлетвориться,Мала казалась мне небес награда,И у самой Ван-му – небес царицы –Украл святые персики из сада.Я окружен стотысячным был войском,Никто сквозь строй, казалось, не пробьется,Но в поединке трудном и геройскомПоверг на землю князя-полководца,И Ночжа ожидала та же участь,И отражен был стойкий в оборонеСошедший с неба праведник могучий,В искусстве превращений изощренный.Нефритовый владыка, бодисатваИ Лао-цзюнь с небесного порога,Увидев, как войска бегут обратно,Смутились, охватила их тревога…Пришлось вмешаться Лао-цзы, – иначеБыл и Эрлан бы мною обесславлен.Тогда лишь только был я войском схваченИ с ликованьем на небо доставлен.Там во дворце воздвигли столб позорный,К нему узлами тело привязали,И палачи, орудуя проворно,Меня с утра до вечера терзали:Мечи вонзали, пиками кололи,По сердцу молотком стучали медным, —Как каменный, не ощущал я боли,И оставалось рвенье их бесследным.Тогда они позвали духов грома,Чтоб разом в пепел превратили тело,Но было заклинанье мне знакомо,И туча молний мимо пролетела.Тогда меня в жаровню посадили,В очаг для выплавленья эликсира.Усердно духи Лю и Дин следили,Чтоб в нем огонь пылал неугасимо.Когда же наконец я обнаружил,Что иссякает палачей терпенье,То в злобе лютой выскочил наружу,Чтоб разгромить небесные владенья.Размахивая посохом от гнева,Я взад-вперед метался там, и скороВсе тридцать три перетревожил неба,Не повстречав достойного отпораИ лишь святого Будды заклинаньюЯ должен был с позором подчиниться,Он гору взял своей могучей дланьюИ опустил ко мне на поясницу.Я пять веков под нею был придавленИ думал, что навеки там останусь,Но, к счастью для меня, совсем недавноПришел святой монах из царства Танов.Путь к Истине для нас далек и труден, —Ведь тайна в странах Запада хранится,Но в храм Раскатов грома мы прибудем,Чтоб перед Буддой золотым склониться;Кого захочешь, на Земле спроси ты,Тебе любой немедленно ответит,Что я волшебник самый знаменитыйИз всех, какие есть на белом свете!

– Так ты, оказывается, тот самый конюх из небесных чертогов, который учинил дебош на небе, – ехидно сказал волшебник.