Унесенные ветрами надежд - Елена Сантьяго

– Я тебя так люблю, – прошептала Фелисити.

– И я люблю тебя. Вот, возьми это как подтверждение моего обещания. – Он надел ей на палец кольцо – узкое золотое колечко с маленьким, но прекрасно отшлифованным рубином.

– Ох, – еще раз выдохнула Фелисити. Больше она не могла сказать ничего. Она потрясенно рассматривала колечко, которое показалось ей дороже, чем драгоценности в короне королевы.

Никлас коротко, но очень сердечно поцеловал ее в губы, обнял ее за плечи и провел к двери капитанской каюты. Там, на палубе, матросы, как обычно, будут с ухмылками пялиться на нее со всех сторон, однако в этот раз ей было абсолютно все равно. Никлас надел ей на палец обручальное кольцо, и не позже чем через год, считая от сегодняшнего дня, она будет его женой.

– Береги себя, – сказала она, крепко обнимая его, прежде чем он открыл дверь. Он ответил на ее объятия.

– То же самое я советую тебе. Береги себя, а также свою кузину. Дункан играет в опасную игру.

Она удивленно запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Он… этот… Как вы это называете? Авантюрист. Азартный игрок. У него всегда в кармане есть пара запасных игральных костей, да и те меченые.

– Ты думаешь, что он ведет двойную игру с Лиззи? – удрученно спросила Фелисити.

– Я не хочу ничего утверждать, но лучше проявить осторожность, чем потом жалеть.

– Ты не доверяешь ему? А я думала, что вы с ним друзья.

– Я тоже всегда так думал, однако, очевидно, есть такие дела, из-за которых дружба прекращается, – честно ответил Никлас. – А иногда кончается даже любовь.

И вот неотвратимо наступило время прощания. Он открыл дверь. Фелисити моментально забыла все вопросы, которые касались Дункана. Она обхватила руками шею Никласа, не обращая внимания на то, что на них смотрят, и разрыдалась. Почти ослепнув от слез, Фелисити позволила ему провести себя к забортному трапу, а затем спустилась вниз, в качающуюся на волнах барку. Капитан и вся команда, наблюдая за ней, видели, что молодая женщина по-прежнему всхлипывала и едва могла подавить слезы.

Когда лодочник, которого она наняла, чтобы он доставил ее к кораблю и назад, в порт, вез ее к набережной, взгляд Фелисити остановился на «Эйндховене». Еще был слышен грохот якорной лебедки, однако его уже заглушал звук поднимаемых парусов и свистки боцмана. Паруса заполоскались на ветру, надулись и поймали подувший с востока бриз, в то время когда экипаж корабля-буксира изо всех сил работал веслами, выводя «Эйндховен» из порта под ветер. Затем канаты были отданы, буксир отошел в сторону и «Эйндховен» стал двигаться самостоятельно, величественно скользя по морской глади с туго наполненными парусами. Фелисити обхватила себя руками за плечи и смотрела вслед гордому голландскому торговому кораблю, однако видела только его размытые очертания и белые пятна вместо парусов.

38

Элизабет была готова к отъезду. Она оседлала Жемчужину для конной прогулки и с нетерпением ожидала возвращения Фелисити, в то время как Джонатан гонял по пыльному двору возмущенно кудахтавшую курицу. Он сердился, потому что ему не удавалось поймать ее, а курица, отчаявшись, громко хлопала крыльями, потому что ребенок не сдавался и не прекращал своих попыток. В конце концов курица сдалась своему слишком упорному преследователю, но со зла клюнула его в большой палец ноги, выглядывавший из открытой сандалии. Джонатан, почувствовав боль, незамедлительно расплакался. Фелисити прибыла как раз вовремя, чтобы взять рыдающего малыша на руки и утешить его. Между утешениями она стала говорить о каких-то подтасованных костях и изливаться в каких-то странных намеках о нечестных каперах, однако Элизабет не слушала кузину. Все ее мысли неотвратимо кружились вокруг того, что свекровь видела ее вместе с Дунканом. Вне себя от страха, она задавалась вопросом, оставит ли Марта при себе свое знание или же захочет поговорить об этом с Гарольдом. Элизабет пришла к выводу, что ей не стоит полагаться на молчание Марты. Поскольку свекровь уже давно находилась в состоянии болезненного смятения, ее поведение и поступки становились непредсказуемыми. То ли смерть Роберта вскрыла старые раны и затмила ее разум, то ли у нее всегда были эти склонности, а теперь они вырвались наружу, Элизабет не могла сказать. Впрочем, теперь это не имело значения, потому что при любых обстоятельствах ей вряд ли удастся скрывать и дальше свою любовь к Дункану. Что касается Розы и Пэдди, то они определенно тоже что-нибудь придумают от себя. А потом наступит время, когда начнутся разговоры.

В принципе, все уже было решено. Приход сюда Дункана – это свершившийся факт. К тому же Марта сама потребовала от нее уехать отсюда. Какими бы ни были причины, побуждавшие ее к этому, но Марта лишь подтолкнула Элизабет к принятию решения, а вернее, даже освободила ее от этого. Элизабет неожиданно поняла, что уже нет возврата, и, осознав это, сразу почувствовала глубокое облегчение. Правда, она не имела ни малейшего понятия о том, что может принести ей будущее, однако это будущее она будет разделять с Дунканом. И ничего важнее этого не существовало.

Гарольд, который жестоко относился к себе и другим, быстро преодолеет последствия ее ухода, тут Дункан тоже, разумеется, был прав. Если Гарольд и любил что-то, то только Рейнбоу-Фоллз. Необычайно поэтически звучащее название плантации доказывало то, что этот кусок земли для него значил намного больше, чем просто собрание полей, приносящих ему прибыль.

– Отец сам придумал это название, – однажды ответил Роберт на вопрос Элизабет по этому поводу. – Нет, там нет водопадов. Но мне кажется, что он когда-то видел радугу над своей землей.

Элизабет содрогнулась, потому что вспомнила о чудовищном подозрении Дункана. Она решительно отбросила эту мысль, потому что та была слишком извращенной и неприятной.

– Фелисити, я ухожу, – этим заявлением Элизабет прервала свою кузину как раз посреди фразы о бессовестных азартных игроках.

Фелисити удрученно вздохнула:

– Да, я знаю, тебе надо еще обязательно совершить конную прогулку, что действительно не представляет собой ничего нового.

– Нет, я имею в виду, что я ухожу насовсем. Уезжаю из Данмор-Холла, а также с Барбадоса.

Фелисити ошарашенно уставилась на нее.

– А куда?

– Этого я еще не знаю, – призналась Элизабет.

– Ага, – сказала Фелисити, наморщив лоб. – Однако с кем ты уходишь отсюда, ты, наверное, знаешь, не так ли?

– Ну да, с Джонни. И с тобой, если ты захочешь уйти вместе со мной. И с этим… хм… Дунканом Хайнесом.

– Ты говоришь всерьез?

– Он сегодня был здесь и предложил мне выйти за него замуж.