Отважная охотница. Пропавшая Ленора. Голубой Дик - Томас Майн Рид

Проехав около пяти миль, я встретил его и, к моему удивлению, увидел, что он шел пешком, мула с ним не было.

Подъехав ближе, я был еще больше удивлен. Никогда в жизни мне не приходилось видеть такой перемены с человеком в короткий срок. За эти два дня мой приятель, казалось, постарел на десять лет. Его лицо было бледным и истощенным, а выражение глаз такое дикое и злое, что страшно было смотреть. Я никогда не предполагал, что глаза Ричарда Гайнена могут быть такими.

Его платье было разорвано в клочья и испачкано грязью и запекшейся кровью.

— Что с вами случилось? — спросил я.

— Я не могу говорить, — сказал он, с большим трудом выговаривая слова. — Мне необходимо напиться.

Я повернул назад, и мы поехали по направлению к нашим палаткам. По дороге заехали в кофейню, в которой Гайнен утолил свою жажду, позавтракал, и немного привел себя в порядок. Все это он делал с величайшей поспешностью. Выйдя из кофейни, он быстро зашагал вперед.

— Подойдите скорее ко мне! — вскричал Гайнен. — Я не могу останавливаться для разговоров. Я скажу вам несколько слов. Я желаю отомстить. Смотрите сюда!

Он остановился, когда я подъехал, и откинул свои длинные, темные волосы. Я взглянул и ужаснулся — ушей не было, они были отрезаны.

— Поможете ли вы мне отомстить? — спросил он.

— Да, — ответил я, — вы можете вполне располагать мною.

— Я знал, что вы поможете! — воскликнул он, — скорее, мы не должны терять времени!

Дорогой он рассказал об ужасном несчастье, которое произошло с ним.

В субботу утром, когда он ехал в город, на расстоянии мили от места, где мы с ним встретились, его догнала партия мексиканцев, состоявшая из четырех человек. Прежде чем он мог заметить, что целью преследования был он, лассо со свистом обвилось вокруг его плеч, и его стащили на землю, знаками дав понять, что требуют мула.

Гайнен по-испански знал только несколько слов и потому никак ни мог объяснить, как у него очутился мул. После непродолжительного совещания мексиканцы подошли к нему и отобрали револьвер, а затем трое из них держали его, а четвертый отрезал уши. Потом они вскочили на лошадей и ускакали, взяв с собой мула Гайнена.

Отъехав на расстояние около трехсот ярдов, они бросили седло, уздечку и револьвер, который принадлежал Гайнену, и поехали дальше.

Единственно, что можно было предположить, что Гайнен по ошибке взял мула, принадлежавшего мексиканцам, а они, без сомнения, были уверены, что он украл его и наказали как вора.

Гайнен, переполненный мщением и негодованием, преследовал их до тех пор, пока не упал от слабости и истощения. Он лежал несколько часов в бессознательном состоянии, ночью пришел в себя и пытался добраться до дома, но заблудился и только к утру вышел на верную дорогу, где я его и встретил.

«Пришел в себя» — это выражение едва ли правильное. Одна мысль овладела им, загипнотизировав его настолько, что он не почувствовал весь ужас своего положения и последствий бесчеловечного поступка мексиканцев.

Эта мысль была мщение.

— Взглянув на то место, — сказал он, — где я потерял свои уши, я постарался успокоиться, и все мои мысли с тех пор только об одном — жцть, чтобы отомстить. Я еще молод и найду их. Скорее! Как вы медленно идете!

Мы шагали с такой быстротой, что казались убегающими от кого-нибудь.

Прибыв домой, мы узнали, что, действительно, Гайнен ошибся. Он взял не того мула. Золотоискатель, описывая мула, не счел нужным описать тавро (клеймо), так как не предполагал, что по соседству мог оказаться другой мул, так похожий на его собственного.

От золотоискателей мы узнали, что мексиканцы отправились домой, в одну из северных провинций Мексики, так что мы могли догнать их прежде, чем они переедут границу Калифорнии. Не теряя времени, на следующее утро на хороших лошадях мы отправились в погоню.

Глава XI

СЛИШКОМ ПОЗДНО!

Мы направились на юг Калифорнии к северным провинциям Мексики; в каждом местечке мы расспрашивали о четырех проехавших мексиканцах, и ответы жителей подтверждали правильность выбранного нами пути.

В первые два дня нам говорили, что мексиканцы находятся на расстоянии сорока восьми часов впереди нас. На третий день расстояние между нами было около сорока часов. По словам одного хуторянина, мексиканцы ехали быстро, остановки делали короткие и производили впечатление людей, боящихся преследования. Вместе с ними был и мул, по описанию которого мы и узнали, что это были именно те мексиканцы, которых мы преследуем.

Несмотря на то, что мы ехали быстро и заметно догоняли мексиканцев, Гайнен находил нашу езду очень медленной и все время поторапливал.

Вскоре мы получили сведения, что мексиканцы повернули к морю, вместо того, чтобы ехать вглубь страны.

Вечером этого же дня мы узнали, что они поехали по направлению к городу Сан-Луи-Обиспо. Расстояние между нами было только шесть часов. Необходимо было дать отдохнуть замученным лошадям, так что в Сан-Луи-Обиспо мы рассчитывали приехать лишь на следующий день.

— Завтра, — сказал Дик, — завтра я отомщу или умру!

Мы приехали в этот город в полдень, а утром из него в Мазатлан отправилось небольшое судно, на котором отплыли и мексиканцы.

Мы опоздали только на один час. Мысль о дальнейшем преследовании была чистым безумием. Пока мы добрались бы до Мазатлана, мексиканцы могли уехать на целые тысячи миль вглубь Мексики. Никогда я не был свидетелем такого отчаяния, какое проявил в этот момент Гайнен. Казалось, что все шансы настичь мексиканцев, поступивших так бесчеловечно с ним, были на нашей стороне, и эта надежда поддерживала его. Когда мы были совсем у цели, новое несчастье обрушилось на него.

— Было бы безумием преследовать их дальше, — сказал он, — я знал, что догнать их было бы большой милостью судьбы по отношению ко мне. Она зло подшутила надо мной, заставив испытать наибольшее разочарование в надеждах, какое я когда-либо испытал в жизни. Я был безумцем, рассчитывая на успех.

Я старался отвлечь его от этих мыслей, но он, казалось, ничего не слышал.

Внезапно Гайнен вышел из задумчивости и воскликнул:

— Нет! Я буду бороться с судьбою до тех пор, пока Бог не призовет меня к себе. Все проклятия судьбы не заставят меня уступить! Все могущество ада не покорит меня! Я буду жить и бороться со всем этим!

Его дух, после долгого угнетенного состояния, восторжествовал, и теперь, казалось, он снова готов вступить в борьбу с судьбою.

Прибыв на реку Станиславу, я навестил Сторми. Гайнен был все время со мной. А затем я и Гайнен отправились в город, где он получил письмо с родины. Мы зашли в таверну, и Гайнен начал читать его.