Зло с небес - Дейл Браун

На мгновение самолет, медленно продвигающийся вперед по правилам визуального полета, был позабыт...

БАЗА ВВС ЭНДРЮС,

ТОГДА ЖЕ

– Диспетчерская Эндрюс, “Альфа-Виски-П”, экстренный взлет, выруливание на исполнительный старт для взлета не северо-запад.

– “Альфа-Виски-II”, диспетчерская Эндрюс, правая рулежная дорожка три-шесть, ветер один-семь-ноль на пяти тысячах футов, высотомер три-ноль-один, ожидайте немедленного разрешения на взлет и пересечение линии сдерживания. Перекресток Браво взлет разрешил, остается семь тысяч пятьсот футов.

Понадобилось значительно меньше пяти минут, чтобы экипажи двух истребителей F-16Аиз 121-й эскадрильи истребителей “Гардиэнс” национальной противовоздушной обороны округа Колумбия подбежали к своим машинам, запустили двигатели и начали выруливать на взлетную полосу. Неважно, что там кто-то сказал в министерстве юстиции, они знали, что они – последняя линия обороны на подступах к столице. “Гардиэнс” не просто отказались вернуться к обычным противовоздушным операциям, но постоянно пребывали в состоянии повышенной боевой готовности, чтобы не терять времени после получения команды. Экипажи даже в свободное от несения службы время не отходили больше чем на шесть шагов от кабин своих самолетов, а правая полоса тридцать шесть была обозначена как полоса для экстренного взлета, так что она всегда была свободна и использовалась только в самых экстренных случаях. К тому времени, как отзвучало эхо трех долгих клаксонов, их тут же сменил рев двух турбовинтовых двигателей Прэтта и Уитни F100-Р-200.

Оба самолета – не противовоздушные истребители F-16, а стандартные боевые модели – несли на борту по четыре тепловые ракеты AIM-9 “сайдуайндер”, боеприпасы для двадцатимиллиметровой пушки и по одному баку с горючим, расположенному по центру. До линии сдерживания они добрались менее чем за минуту, едва успев провести последнюю проверку маршрута.

– Рейс “Альфа-Виски”, взлет на северо-запад разрешен, свяжитесь с пунктом назначения, – радировали из диспетчерской.

– Рейс “АВ” к взлету готов, нажимаю кнопку три.

– Два.

В целях безопасности ночью истребители выполняли стандартный взлет гуськом, а не боевым строем. Ведущий вырулил на взлетную полосу, даже не подумав притормозить, а сразу же ударил по газам, как только выровнялся по центровой линии полосы. Увидев свет пятой стадии форсажной камеры своего ведущего, ведомый принялся считать про себя, и, хотя ему полагалось ждать десять секунд, он стал выруливать на взлет через восемь. Он мягко перевел рычаг управления на боевую мощность, проверил показания приборов, поставил дроссель на режим форсажной камеры, посмотрел, как раскачивается сопло, проверил подачу горючего и давление на выхлопе, перевел дроссель в зону пять и...

Впереди вспыхнул яркий свет, как будто на горизонте полыхнула молния или на полосу направили луч прожектора. Пилот не услышал никаких сигналов отмены взлета ни от ведущего, ни из диспетчерской, поэтому он продолжал взлет, подняв носовое колесо и переключив внимание с показаний приборов на взлетную полосу, когда прошел критическую скорость. Затем он...

Показалась еще одна яркая вспышка света, и тут пилот увидел огненный клубок – тот катился по полосе, потом свернул налево через внутреннее поле, затем вернулся обратно направо, пересекая линию разгона. Критическую скорость пилот уже прошел, надо было взлетать, ибо, попытайся он остановиться, у него уже не оказалось бы дорожки. Он все еще раздумывал, не потянуть ли дроссель назад на “холостой ход”, но опыт сказал ему: нет, ты уже ни за что не остановишься, взлетай, дальше, дальше...

Второй F-16 врезался прямо в огненный шар, в который превратился его ведущий. Пилот уже подумал, что его пронесло, но в мотор попало довольно много горящего металла и осколков, и его за несколько секунд разнесло на куски. Какое-то мгновение летчик пытался избежать столкновения с огненным шаром, отвернув налево, к другой полосе, но, когда заметил знак “ПОЖАР” и увидел, что находится на высоте менее ста футов над поверхностью земли и быстро снижается, то без колебаний катапультировался.

– Ну, усраться и скончаться! – злорадно вскричал один из боевиков Казье. – Обоих членососов ушатали!

– Ты чертовски прав, – ответил его напарник. Они прятались в укрытии между двумя ремонтными ангарами к западу от параллельной западной взлетной полосы, и им были хорошо видны обе полосы и особенно площадка для экстренного взлета истребителей. На них было обычное солдатское обмундирование и ботинки, только форменных сорочек они не надели – летом в свободное от службы время это было обычным делом. С наступлением ночи они успешно поставили вдоль обеих взлетно-посадочных полос несколько радиоуправляемых керамических мин и, услышав клаксон, включили их. Когда инфракрасные сенсоры обнаружили горячие двигатели самолета, мины автоматически взорвались.

– А теперь давай сматываться отсюда ко всем чертям. В нашем распоряжении тридцать секунд, чтобы добраться до назначенного места встречи, иначе Изидро уедет без нас.

Террористы привели в действие переключатели на радиодетонаторах, которые должны были запустить небольшие взрывные устройства в этих приборах либо через несколько минут, либо немедленно, если их обнаружат, так что следователи не смогли бы использовать их как доказательство или определить по ним, откуда прибыли террористы.

Они попытались выйти из укрытия со стороны улицы у затемненной стоянки, но взрыв на полосе собрал толпу гораздо быстрее, чем они ожидали, и им пришлось подождать, пока мимо пронесутся несколько машин службы безопасности. Но пока они прятались в тени, дожидаясь, когда проедут машины, прямо у них за спиной послышалось резкое “бум!”, а затем шипение и треск горящей проводки. Один из саморазрушающихся минных детонаторов сработал слишком рано... и привлек внимание полицейского патруля безопасности, дежурившего на площадке для взлета у ангаров. Сине-белая патрульная машина резко остановилась, завизжали шины, и офицер службы безопасности, направив прожектор в проем между ангарами, немедленно высветил двух боевиков, прячущихся на другом его конце.

– Эй, вы, двое между ангарами! – крикнул офицер в мегафон. – Служба безопасности! Станьте на колени, руки за голову, живо!

Боевики побежали, сначала вместе, потом бросились в разные стороны.

Когда они выскочили из своего укрытия, мимо проезжала еще одна машина службы безопасности. Сидевший в ней офицер принял по радио тревожный сигнал от напарника, а теперь и сам увидел террористов. Он затормозил, вышел из машины и крикнул непринужденным тоном:

– Стойте! Служба безопасности с собаками! Остановитесь!

Он уже распахнул правую заднюю дверцу и прокричал несколько команд своей немецкой овчарке, указав на одного из подозреваемых. Собака лаем сообщила ему, что видит жертву, и офицер скомандовал:

– Фас!

Подгоняемый ревущими вокруг сиренами, первый террорист бежал на север по Арнолд-авёню так быстро, как еще сроду не бегал. Подкатывали машины из пожарной команды базы, направляясь к пожарищу от перекрестка Арнолд-авёню и Четвертой улицы. На мгновение террорист подумал, что может затеряться в суматохе среди машин, если только доберется до Четвертой улицы. За пожаркой находились телефонная станция базы, продовольственные склады и театр, там было где спрятаться, можно было угнать машину, взять заложников.

Однако погоня длилась недолго. Поскольку собака была обучена преследовать врага бесшумно, террорист услышал ее рычание, лишь когда зубы собаки впились ему в верхнюю часть левой икры. Вскрикнув, террорист упал и покатился по земле, но клыки собаки все не отпускали его ногу. Когда он попытался встать, пес выпустил ногу, схватил его за правое запястье, что и положено делать натасканному сторожевому псу, и принялся мотать головой, норовя сбить бандита с ног, чтобы облегчить задачу проводника. Зубы несколько раз попали на кость, собака и человек повалились на землю. Собака мотала головой, как динамо-машина, не останавливаясь ни на миг, выворачивая и тряся запястье так, словно хотела оторвать преступнику руку.

Но террорист оказался левшой. Он выхватил девятимиллиметровый автоматический браунинг и, прежде чем собака успела заметить пистолет и схватить его за левую руку, прижал ствол к огромному покрытому шерстью телу и спустил курок. Брызнула кровь, полетели клочья, но пес по-прежнему не отпускал бандита. Даже когда пес издох, террористу пришлось сунуть дуло браунинга в пасть, чтобы ослабить хватку на изуродованной руке и получить возможность...

Фары, визг шин, истошный крик:

– Ни с места! Иначе вы мертвец!

Было слишком поздно. От натуги и потери крови у него уже кружилась голова, сопротивляться было невозможно. Сдача в плен исключалась. Если его не убьют легавые, то убьет Казье. Невезение не служило оправданием: арест считался предательством, караемым смертью. Уж лучше принять быструю смерть от рук легавых, чем смотреть, как Казье исторгает из его груди бьющееся сердце.