Прогулки по крышам - Наталья Колесова

– Почему это?

– Кто повел вас к Слухачу? Я. Кто не сумел защитить от похищения? Я. Кто допустил, чтобы вы прыгнули в Котел? Снова я! – Игорь внезапно вспомнил все свои прегрешения, перечисленные Шрюдером. – А у кого не хватило сил прикончить Инквизитора?

– Но как бы вы…

Келдыш отмахнулся:

– Мы слишком привыкли полагаться исключительно на магию! Я мог бы затеять нормальную человеческую драку – и вы бы под шумок убрались и позвали на помощь! В конце концов, послал бы вас за оружием!

Агата нахохлилась. Действительно. Ей даже в голову не пришло, что Андрэ можно победить без помощи магии. Если бы они все скопом навалились… Келдыш косился на нее насмешливым глазом.

– Ну что? Будем вместе предаваться угрызениям преступной совести? Да перестаньте вы реветь, наконец!

– Я не реву! – Агата сердито вытерла слезы. – Они сами текут, без моего участия. Но Инквизитора ведь я убила?

Келдыш отвесил ей поклон:

– С удовольствием бы уступил эту честь вам. Но с чего вы взяли, что вы его убили?

– Вы же сами мне ночью сказали!

Келдыш улыбнулся – довольно неприятно:

– Мортимер, запомните одну очень важную вещь: не стоит верить всему, что вам мужчина нашептывает ночью.

Смутившаяся Агата все же продолжала:

– Инквизитор погиб из-за моей магии? Значит, я виновата?

– Если бы он переел ягоды, которую можно есть только в ограниченном количестве, кого бы вы обвинили – садовника, который ее выращивает?

Где-то в рассуждениях Келдыша было слабое место, но Агата пока не могла его найти. Все эти логические построения ей плохо давались – недаром по логике она едва-едва тянула на троечку. Но так хочется, чтобы он убедил ее, разуверил…

– Здравствуйте, – сказали у них за спиной.

Они оглянулись и встали. Вошедшая женщина смотрела с недоумением. Невысокого роста, кудрявая, темноволосая. В руке – букетик нарциссов. У Агаты засосало под ложечкой – мама Славяна.

– Кто вы? Как вы сюда попали?

– Извините, мы уже уходим. – Келдыш взял Агату за руку. – Просто приходили взглянуть, как он. До свидания.

Женщина складывала на кушетку пакеты, провожая их взглядом.

– Подождите, – сказала внезапно. – Вы… Ловец? Вы там были?

Келдыш молча кивнул. Женщина перевела взгляд на Агату. Глаза ее заблестели.

– А ты – та девочка, что была со Славой?

Агата судорожно вцепилась в руку Келдыша.

– Да, там было еще четверо детей, – быстро сказал Келдыш. – Простите, я не сумел ему помешать…

– Господи, спасибо!

А? Келдыш тоже растерялся. Димитрова обнимала их обоих, быстро целовала влажными губами, жала руки.

– Спасибо, что защитили его! Я знаю, что такое Инквизитор, я видела… не у каждого бы хватило смелости задержать его… Мне говорили, вы чуть не погибли… и девочка… как тебя зовут? Агата, спасибо… я не знаю, что бы со мной стало, если бы Слава умер… Спасибо вам! Приходите, приходите в любое время, я скажу дежурным! И остальных ребят приводите… Я вас с мужем познакомлю. Мы все будем очень рады!

Слегка ошеломленные, они с трудом вырвались из палаты. Навстречу по коридору спешила целая кавалькада, возглавляемая разгневанной бабушкой.

– Что вы себе позволяете, Келдыш! – еще издали закричала она.

– Баб, – утомленно сказала Агата. – Я сама хотела…

Бабушка отмахнулась.

– Что – сама? Ты даже не в состоянии сама решить, чего хочешь на обед! Это он втравливал и продолжает втравливать тебя в свои опасные авантюры! – Келдыш выразительно поднял брови, как бы говоря: «Вот видите?». Лицо Лизы, и без того хмурое, напряглось. Она еле удерживалась, чтобы не вмешаться. – Генрих, я требую, чтобы вы оградили мою внучку от общества этого… преступного авантюриста!

– Лидия, Лидия…

– Что – Лидия? Разве вы не видите, к чему это приводит?

Ах, не в состоянии, значит? Агата развернулась к Байдурову:

– Вы собираетесь меня допрашивать?

– Снимать показания, – въедливо поправил тот.

– Тогда давайте снимайте!

Он покосился на препирающихся гигантов магии.

– Только найдем тихое место.

– Итак, у нас есть девочка, убившая Инквизитора…

– Я бы сформулировал это по-другому… – начал Шрюдер.

– Чушь!

– Как вы сказали, Ловец?

– Чушь! Вы считать-то вообще умеете? – Встав, Келдыш начал демонстративно загибать пальцы. – Охранник. Я. Димитров. Мортимер. Четверо! Вам не кажется, что это как-то многовато сразу – даже для Инквизитора?

– Но погиб он только после того, как… приступил к проведению процедуры с девочкой…

– «После» не значит – «вследствие»! Вы же сами юристы и прекрасно натренированы в словесной казуистике! «Проведение процедуры» – великолепный эвфемизм! Почему бы не сказать прямо – убийство?

– Игорь!

– Подождите, Ловец…

– Или вы предпочитаете термин «казнь»? Единственное преступление охранника и этого парнишки в том, что они встали на пути Инквизитора к магии…

– Послушайте…

– …а единственная вина девочки – в том, что у нее есть эта магия! В чем мы тут разбираемся? Была ли смерть Инквизитора убийством, необходимой самообороной, случайностью? А не в том – почему он это сделал?

– Мы как раз…

– Нет, давайте навешаем все на девчонку – это она спровоцировала великого Слухача на преступление! Давайте запрем ее куда от греха подальше, давайте приставим к ней охрану – а то вдруг то же самое случится и с нами!

– Ловец Келдыш!

– Игорь, выйди! Выйди немедленно!

Игорь медленно, с усилием, отжался ладонями от стола. Прошел мимо молчавшей комиссии. Осторожно прикрыл за собой дверь.

– Игорь…

Он резко обернулся.

– Что?!

Шрюдер успел поставить щит – лишь синим заискрило. Лицо начальника СКМ казалось каменным. Игорь опустил вскинутые руки, засунул их под мышки – от греха подальше. Привалился к стене. Его трясло.

– Прости, Генрих.

Шрюдер постоял и прислонился рядом. Вздохнул.

– Игорь, я рано, слишком рано отозвал тебя из отпуска. Это моя вина.

Игорь поморщился.

– Да не в том дело…

– И в этом тоже. Послушай, СКМ – мое детище. После всего, что… случилось, мне, видимо, придется уйти.

– Тебя снимают?

– Не в этом дело, – сказал Шрюдер в свою очередь. – Знаешь, я тоже испытываю огромное желание свалить все на временное умопомрачение Андрэ, вызванное… э-э-э… неумышленно, конечно, твоей подопечной…

– Знаешь что!..

– Знаю-знаю. Это гораздо легче, чем принять то, что кто-то из твоих давних соратников стал тем… с кем мы всегда боролись. Гораздо легче, чем признать, что у твоего… детища что-то не так. И видимо, давно, давно не так. – Он надавил пальцами на воспаленные глаза.