Русская фантастика 2011 - Василий Мельник

— Что-нибудь! — передразнила Янка и почувствовала, как накатывают слезы. — Идиот ты, Бричиков. Идиот, каких мало.

В очередной раз за последний год жизнь рушилась. Приходилось сгребать обломки в кучу и надеяться, что ничего не потерялось.

Идиотизм Бричикова заключался в том, что его позвали на ток-шоу и он пошел. Видный специалист по НЛП и гипнозу все-таки.

В какой-то момент, устав слушать байки и домыслы, он рассказал им, что это все суета сует и томление духа. НЛП и гипноз лишь жалкое подобие древнего человеческого умения управлять людьми. Название его потерянно в веках, но сила порой пробуждается стихийно. И человек может сам не осознавать, что он делает. Но его будут слушаться.

Это складывается из жестов, интонации, тембра, визуального контакта — из всего. Человек думает, что ведет себя естественно, а между тем заставляет других выполнять свои приказы. И неосторожно брошенное им слово способно даже убить.

— И такие люди появляются до сих пор, — сказал он, присаживаясь.

Но тут же пришлось встать. Аудитория принялась задавать вопросы, перекрикивая друг друга. Бричиков получил свою минуту славы.

А после передачи неприметный молодой человек подошел и пригласил Бричикова прийти завтра и пообщаться. «Об одном нашем общем знакомом», — как он выразился.

И Бричиков сразу все понял. И, что еще хуже, молодой человек тоже понял, что Бричиков понял. Улыбнулся и сказал, что будет ждать встречи.

Телезвезда запаниковал, собрал вещи, долго петлял по городу и приехал в итоге к Янке, чтобы вместе с ней убежать еще дальше.

Йошкар-Ола Янке не понравилась. Совсем. Город красивый, чистый, но вместе с тем какой-то вялый.

Бричиков снял квартиру для себя и дом для Янки. Но это было уже не то. Настолько не то, что хотелось плакать.

Она и плакала.

Костя появился в жизни Янки настолько естественно, что не вызвал никакого удивления.

Однажды она осознала, что идет домой, а пакеты несет незнакомый парень. Короткая стрижка, чуть худощавый, смеющиеся глаза. Потом он приготовил ужин на двоих, сделал расслабляющий массаж и ушел.

Это оказалось полной неожиданностью для Янки. Она понимала, к чему идет вечер, и даже внутренне была готова, но Костя ушел.

Янка ходила по дому и пыталась придумать причину, которая бы его оправдывала, но ничего не получалось. У него просто не было повода уходить.

— Что-то с тобой не то, — сказала Янка непонятно в чей адрес.

Два дня спустя она обнаружила Костю возле дома. Он сидел на лавочке и листал журнал. Янка заставила себя пройти мимо, поминутно ожидая оклика, но его не последовало.

Когда она вернулась через несколько часов, стопка журналов увеличилась. Янка поставила пакеты на землю и села рядом. Еще минут двадцать она ждала, когда он обернется.

— Что там? — спросил Костя, указывая на пакет.

— Картошка, лук, свекла, мясо, зелень, колбаса, сыр… — начала перечислять Янка.

— Борщ? — перебил Костя.

— Борщ.

Он встал и опять ушел, а Янка пошла готовить борщ.

Когда Костя пришел с вещами, она как раз накрывала на стол.

— Люблю, — сказала Янка. — Просто люблю.

Костя улыбнулся.

— А ты мне не говоришь, что любишь, — обиделась Янка.

— Я не знаю.

— Ну вот!

Янка вылезла из-под одеяла и, ступая на цыпочках, подошла к окну.

— Не обижайся. И не усложняй. Нам хорошо, так есть ли разница, как это называть — любовь или что-то еще?

— Демагог, — сказала Янка.

— Еще какой, — согласился Костя.

— Самовлюбленный эгоист?

— Возможно.

— Боишься признаться самому себе?

— Боюсь впасть в зависимость.

Янка обернулась и медленно прошла назад, присела на кровать. Внимательно посмотрела на Костю. Тот продолжал улыбаться.

— Тогда ладно, — сказала она наконец. — Хватит того, что я впала в зависимость от тебя. Но если ты вдруг захочешь сказать мне «люблю», я с удовольствием это выслушаю.

— Хорошо, — ответил Костя, перестав улыбаться. — Обещаю.

Он протянул руку и попытался дотронуться пальцем до носа Янки. Девушка поймала палец губами и чуть прикусила. Костя несколько секунд любовался получившейся картиной.

— Дурочка, — наконец сказал он и тихо засмеялся. — Ай! Янка, мне же больно!

— Сейчас я тебе покажу, что такое боль! — пообещала она.

И обманула.

Мама оставила Янке квартиру, сиротство и Бричикова в качестве опекуна. Он приехал, пахнущий чем-то противно-приторным, и замелькал «по делам». Организовал похороны, поминки, уладил все «бумажные вопросы», со всеми обо всем договорился и лишь тогда нашел время поговорить с Янкой.

— Привет, — сказал он.

— Ага, — кивнула Янка.

— Я вроде как теперь твой опекун. Не в смысле по бумажкам, а так. Лезть к тебе в жизнь — не собираюсь. Доживешь до восемнадцати, и помашем друг другу ручкой. А пока буду помогать, если попросишь.

— А если не попрошу?

— Значит, не буду. Я и без того занятой человек. Просто когда-то я знал твою мать и был ей кое-чем обязан, потому и приехал.

— Чем обязан?

— Может, когда-нибудь расскажу.

— Точно не будешь лезть?

— Обещаю.

— Тогда договорились.

Они пожали друг другу руки, и Янка впервые со смерти матери вздохнула чуть свободней.

— Нам он только помешает! — убеждал Бричиков.

— Мне не мешает.

— Это пока. А как ты ему объяснишь, откуда у тебя деньги?

— Он не спрашивает!

Янка сложила руки на груди и отвернулась.

— Пойми, сейчас не то время. Нам остался всего один рывок. Последний. Большой куш, и разбегаемся в разные стороны.

— Так чем Костя нам в этом мешает?

— Он поедет за тобой куда угодно, не задавая вопросов? — Бричиков испытующе посмотрел на Янку. Она промолчала. — Не знаешь? Рекомендую узнать.

— Посмотрим, — буркнула Янка. — И вообще: это не твое дело.

— Мое! — жестко отрезал Бричиков. — Сейчас это наше общее дело. Мы с тобой пока еще в связке. Хочешь ты того или нет.

Янка хотела сказать, что не хочет, но не смогла. Бричиков в свое время изменил ее жизнь, и сейчас она уже не представляла ее другой.

Осень на целую неделю решила сделать перерыв, неожиданно подарив ноябрьское потепление. Костя и Янка гуляли по парку, а под ногами шуршала опавшая листва.

— Ты можешь ответить мне на один вопрос? — спросила Янка чуть отстраненно.

— Могу.

— Тогда ответь честно: если бы я тебе предложила убежать вместе со мной неизвестно куда и, самое главное, ни о чем не спрашивать и делать все, что я скажу… Что бы ты тогда сказал?