Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред Даймонд

Нашу потребность в облегчении чувства беспомощности иллюстрирует исследование религиозных израильтянок, выполненное антропологами Ричардом Сосисом и Пенном Хендверкером. Во время ливанской войны 2006 года боевики группировки “Хезболла” обстреливали ракетами Галилею — северный регион Израиля; по городу Цфату и его окрестностям ежедневно выпускалось несколько десятков ракет. И хотя сирены предупреждали жителей Цфата, пока ракеты еще были в полете, и люди могли спасти свои жизни в бомбоубежищах, защитить свои дома они не могли. Угроза была непредсказуемой и вне контроля жителей Цфата; однако примерно две трети опрошенных антропологами женщин ежедневно пели псалмы, чтобы справиться со стрессом ракетного обстрела. Когда их спрашивали, почему они так поступали, общий ответ был таков: они чувствовали необходимость “что-то делать”, а не бездействовать. Хотя пение псалмов на самом деле не мешало ракетам падать, оно давало певшим ощущение контроля над ситуацией благодаря видимости какого-то действия. (Конечно, сами женщины так это не объясняли; они верили, что пение псалмов может защитить их дома от разрушения ракетами.) По сравнению с женщинами из той же общины, не певшими псалмов, певшие легче засыпали, легче сосредоточивались, были менее склонны к приступам гнева, чувствовали меньше беспокойства, нервозности, напряжения и депрессии. Таким образом, они получали преимущества благодаря уменьшению риска того, что естественное беспокойство в связи с неконтролируемой опасностью заставит их подвергнуться иной опасности, сделав какую-нибудь глупость. Как знаем все мы, оказывавшиеся в ситуации непредсказуемой и неконтролируемой опасности, мы становимся склонны умножать свои проблемы бездумностью, если не можем справиться с тревогой.

Эта функция религии, ставшая чрезвычайно важной уже в ранних религиозных сообществах, должна была бы утрачивать свое значение по мере того как общество увеличивало свой контроль над течением жизни благодаря распространению государственного управления, приводящего к снижению частоты насилия и других опасностей, предотвращению голода в силу распределения запасов продовольствия и (в последние два столетия) развитию науки и технологии. Однако нельзя сказать, что традиционные сообщества были по большей части беспомощны. Напротив, они производят на нас сильное впечатление своей способностью пользоваться наблюдениями и опытом для сведения случайностей к минимуму. Например, земледельцы Новой Гвинеи знают десятки разновидностей сладкого картофеля и других сельскохозяйственных растений, знают, где и как выращивать каждое из них, как бороться с сорняками, удобрять, мульчировать, орошать. Когда !кунг и другие охотники отправляются на промысел, они изучают и интерпретируют звериные следы и по ним оценивают число, скорость и направление движения добычи и расстояние до нее, наблюдают за поведением животных других видов, говорящим о наличии добычи. Рыбаки и моряки без компаса или иных инструментов могут определять свое местоположение по солнцу и звездам, направлению ветра, океанским течениям, отражениям на облаках, поведению морских птиц, свечению океана и другим признакам. Все народы создают защиту против нападений врагов, создают союзы и планируют засады, чтобы напасть на врага первыми.

Однако для традиционных народностей — даже в большей степени, чем для нас, современных людей, — существуют пределы эффективности, и значительные области остаются вне возможностей контроля. На урожай влияют непредвиденные засухи, сильные ливни, бури, заморозки, нашествия вредителей. В передвижениях отдельных животных большую роль играет случайность. Большинство болезней не поддается контролю представителей традиционных сообществ по причине ограниченности их медицинских познаний. Как и в случае поющих псалмы израильтянок, которые не могли изменить траектории ракет, очень многое остается за пределами воздействия людей, даже после того как они сделали все от себя зависящее. И они, и мы восстаем против бездействия. Неспособность что-то предпринять вызывает тревогу, ощущение беспомощности, заставляет совершать ошибки и мешает действовать наилучшим образом. Именно в таких случаях люди — и члены традиционных сообществ, и мы сегодня — прибегают к молитвам, ритуалам, магии и помощи шаманов. Благодаря вере в эффективность этих действий они и мы делаемся спокойнее, сосредоточеннее, снижаем тревожность.

Один пример из исследования этнографа Бронислава Малиновского касается Тробрианских островов поблизости от Новой Гвинеи; местные жители ловят рыбу в двух местах, требующих различных методов рыболовства: в защищенной спокойной внутренней лагуне, где достаточно вылить в воду отраву и потом просто собирать оглушенную или мертвую рыбу, и в открытом море, где приходится рыбу ловить сетью или бить острогой, одновременно управляя каноэ в волнах и прибое. Рыбная ловля в лагуне безопасна, легка и дает предсказуемый улов; ловля рыбы в открытом море опасна и непредсказуема, с богатым уловом, если в конкретном месте в конкретное время окажется большой косяк рыбы, но без особой пользы и с большим личным риском, если в этот день косяка не будет. Островитяне совершают сложные магические ритуалы перед ловлей рыбы в открытом море, чтобы обеспечить безопасность и успех, поскольку сомнения остаются даже после составления самых лучших планов, основанных на опыте. Однако с ловлей рыбы в лагуне никакая магия не связана: рыбаки просто плывут и делают свое дело, без неуверенности или беспокойства в отношении предсказуемого результата.

Другой пример касается охотников !кунг, умения которых, казалось бы, исключают всякие случайности. Маленькие мальчики !кунг начинают играть с крошечными луками и стрелами с момента, когда начинают ходить, а став подростками, охотятся вместе со своими отцами. Вечером у костра охотники снова и снова рассказывают о своих прежних охотах, выслушивают истории друг друга о том, кто каких животных видел и где, и на основании этих сведений планируют новые вылазки. Во время охоты как таковой они внимательно следят за звуками, издаваемыми животными, и поведением птиц, которое может выдать присутствие дичи; они высматривают следы, чтобы узнать, какие животные здесь проходили, куда они направились и где их вероятнее всего можно найти. Можно было бы предположить, что эти мастера охоты в пустыне не нуждаются в магии. На самом деле, однако, когда охотники утром отправляются в путь, всегда имеет место значительная степень тревоги и неуверенности относительно того, где в этот день может оказаться добыча.

Некоторые !кунг борются с тревогой, обращаясь к предсказательным дискам; считается, что те могут указать, какое направление окажется наиболее многообещающим и на какую дичь можно рассчитывать. Эти диски представляют собой наборы из пяти или шести кружков из кожи антилопы разного диаметра (от двух до трех дюймов); каждый из них имеет собственное название и разную поверхность сверху и снизу. У каждого охотника свой набор. Охотник кладет диски на ладонь левой руки с самым большим сверху, встряхивает диски и дует на них, громким ритуальным голосом задает вопрос и кидает диски на расстеленную на земле одежду. Предсказание читается по рисунку, который образовали диски, по тому, перевернулись они или нет и какие легли какой стороной. Для интерпретации существуют установленные правила; если четыре диска переворачиваются, это считается успешным предзнаменованием: дичь будет убита.

Конечно, диски не сообщают !кунг ничего, что им уже не было бы известно. Охотники !кунг так много знают о поведении животных, что план охоты имеет хороший шанс оказаться успешным, какой бы рисунок дисков ни выпал. Этот рисунок интерпретируется в меру воображения охотника и служит для воодушевления перед охотой. Ритуал с дисками полезен для достижения согласия в том, какое направление выбрать; выбор любого направления и следование этому выбору предпочтительнее споров.

У нас сегодня молитвы, ритуалы и магия менее распространены, потому что наука и знания играют большую роль в обеспечении успеха начинаний. Однако остается много такого, что мы все еще не можем контролировать, и существует много опасностей, в преодолении которых науки и технология не могут гарантировать успех. Вот тут и мы прибегаем к молитвам, приношениям и ритуалам. Типичным примером в недавнем прошлом были молитвы за благополучное завершение морских путешествий, за богатый урожай, за военный успех и в особенности за выздоровление от болезни. Когда врачи не могут с уверенностью предсказать исход и тем более когда они признаются в своей беспомощности, люди особенно часто прибегают к молитвам.

Два специфических примера иллюстрируют связь между ритуалами или молитвами с одной стороны и неопределенным исходом какого-то предприятия — с другой. Игроки в азартные игры часто выполняют собственные личные ритуалы перед тем, как бросить кости, однако шахматисты не прибегают к ритуалам перед тем, как передвинуть фигуру. Так происходит потому, что кости — это азартная игра, где главное — удача, а в шахматах удача роли не играет: если ваши ходы привели к проигрышу, оправданий у вас нет, вина была ваша собственная, вы плохо предвидели действия противника. Подобным же образом фермеры в Нью-Мексико, желающие пробурить скважину, часто обращаются к лозоходцам, потому что геологическое строение этой местности настолько сложно, а глубина залегания и качество подземных Вод настолько непредсказуемы, что даже профессиональные геологи не могут дать точного предсказания. В Техасе, где уровень подземных вод известен — 125 футов, фермеры просто бурят скважины на эту глубину там, где есть потребность в воде, и никто не использует лозу, хотя этот метод людям известен. Таким образом, фермеры Нью-Мексико и игроки в кости пытаются преодолеть непредсказуемость, прибегая к ритуалам, как делают рыбаки с Тробрианских островов, ловящие рыбу в океане, и охотники !кунг, в то время как техасские фермеры и шахматисты пренебрегают ритуалами, как делают те же тробрианские рыбаки, выходя на лов в лагуне.