Героиня мира - Танит Ли

Поэтому они ушли, а я осталась.

Вскоре ко мне поднялась «мамаша», чтобы узнать, нет ли у меня какой-либо надобности, а заодно попытаться выведать историю всей моей жизни. Но я уже исповедалась перед Кристеном, поэтому надобность в исповеди пропала. Я дала ей золотой империал — монеты Саз-Кронианской империи и дюжины других стран имели официальное хождение в Кандире — и сказала, что я в трауре и разговоры о случившемся мне невыносимы. С такой вот легкостью и такой дорогой ценой мне удалось управиться с этой заботливой родительницей.

Я прожила в Кандире несколько недель, ожидая возвращения «Двексиса».

Корабль попал в полосу штиля.

Из окна моей комнаты открывался неплохой вид, в том числе и на величественный Высокий Холм. (По-моему, за этот пейзаж я платила куда больше, чем за чистые простыни и горячую воду.) Погода стояла прекрасная, очень мягкая, хотя на дворе была зима. В этих краях уже сто лет не видывали снега, кроме как на вершинах гор. В конце осени буйствовал ненавистный всем суховей, но я этого не застала. Часть деревьев сбросила листву, но остальные, вечнозеленые, цвели не переставая. Цветы росли вдоль оград и в урнах.

Я почти сразу же почуяла благоухание. Здешнюю зиму никак не перепутаешь с той, что стояла во время отступления, не говоря уже о зимах детства в родных краях.

Дальше к востоку, в Тулии, куда он отправился, разница станет еще заметней. Если только цель его путешествия — Тулия…

Из-за того, что мне довелось узнать о «Двексисе», меня ночь за ночью преследовали кошмары. Но я уже брошена на произвол судьбы, и, хотя эта новая для меня жизнь в одиночку рождала беспокойство, впереди маячил огонек. Тот огонек, который я сотворила из Фенсера и который он, возможно, погасит, когда я встречу его, если это вообще произойдет.

Иногда я задумывалась и об этом. Из глаз текли дурацкие слезы слабосилия. Я превратилась в ребенка, потерявшего на улице родного ему человека, и никто другой не может его утешить. Очень глупо рассчитывать на радушный прием с его стороны. Не буду. Мне нельзя. Помимо всего прочего, я его не знаю, его сильно потрепало в боях, у него столько шрамов — тот другой сон, про батальон призраков, — мой любимый именно такой человек, а не золотистый бог из леса урожайной поры. Он хотел остаться со мной, но ему пришлось меня покинуть. Что ждет его на этой дороге? И что ждет меня на пути в следовании за ним?

«К нему!» — кричали колеса, и лисы разбегались.

В комнате «мамаши» на первом этаже гостиницы запела коноплянка, и ее песенка поразила меня в самое сердце. Это песня южных краев. И тогда я подумала, что, наверное, мне никогда не удастся обрести свободу от сновидений о моих истоках.

Теперь я добывала сведения о прибытии судов и отплытии их из гавани, посещая утром и днем располагавшиеся у причала административные здания, открытые для публики; дважды на дню там вывешивали расписание, из которого можно было узнать, какие торговые суда должны зайти в порт. На узких улочках и рынках, находившихся поблизости, полным ходом шли торговля и надувательство. Время от времени мне встречались моряки, жители Востока; меня поразило их сходство с теми, что изображены на шкатулках и шалях — стройные люди с желтой, как мед, кожей и непроницаемым взглядом. Даже днем попадались шайки пьяных головорезов, из-за чего мне всякий раз приходилось нанимать экипаж, а следом за мной повсюду ходил крепкий юноша, состоявший охранником при вознице.

Я очень быстро расходовала деньги, а по вечерам, сидя в гостиной, составляла списки вещей, которые отбирала для очередной продажи. Мне не хотелось справляться у «мамаши», где за них можно выручить побольше денег. Стоит ей предположить, что мне грозит бедность, как она тут же выкинет меня на улицу.

А потом настал день, когда я застыла перед фасадом Управления порта и кровь моя вскипела огнем, а сердце учащенно забилось. Заметив, как отчаянно я покраснела, а потом так же сильно побледнела, юный охранник принялся бросать по сторонам свирепые взгляды, дабы убедиться, что никто не посмел никоим образом меня оскорбить. Чуть ли не развеселившись, я успокоила его. Причиной моих переживаний послужило название корабля, «Двексис», только что появившееся на одной из полос таблицы расписания, и пометка о том, что около полуночи он встанет за молом на якорь.

На самом деле я не то чтобы развеселилась, а скорей впала в истерику. На меня навалился омерзительный страх, как будто я могла отложить насущно важную для меня встречу, которая вот-вот состоится. Лишь глупец способен подойти близко к подобному судну. Может произойти все что угодно. Мне следует принять все возможные меры предосторожности.

Я повернулась лицом к юноше, который мог изъясняться на всех портовых жаргонах: чаврийском, данувском, тарасском, тулийском и кронианском (возможно, в этом списке числились и другие), и сказала:

— Сегодня вечером мне нужно попасть на борт «Двексиса». Я должна переговорить с ее капитаном.

Молодой человек скорчил жуткую гримасу, но в порту так поступали для того, чтобы отпугнуть злой рок.

— Она рабская галера, — сказал он.

— Да, знаю. Я хорошо тебе заплачу, если ты отправишься со мной.

— На невольничье судно? Нет.

— Да. Сколько ты хочешь?

— Нет. Чертовски воняет. Боги их ненавидят. Близко не подойду!

— Да, — повторила я. — Золотой империал.

— С лицом императора?

— Конечно.

— Почему вы хотите идти на адский корабль?

— Будь сегодня в одиннадцать вечера с экипажем у моей гостиницы.

Я вернулась в умопомрачении. Наделенная акульим инстинктом «мамаша» почуяла, что мои дела стали продвигаться. Она высунулась из комнаты и попыталась задержать меня на лестнице, но я что-то пробормотала и скрылась.

Я мерила шагами пол комнаты, не в силах ничего решить, не зная даже, как одеться в данном случае. Чрезмерная элегантность может всколыхнуть злобу и навлечь на меня опасность. Слишком потертая одежда, которую теперь куда легче найти, может вызвать презрение, и я попаду в беду.

«Двексис» был частью закона по самой своей сути. Живые трупы, которые приводят корабль в движение, оказываются на его борту в силу действия закона. Но столь тщедушное существо, как я, может пойти ко дну без единого всплеска. Если половина историй хотя бы наполовину соответствует действительности…

Впрочем, глупо сейчас об этом думать. Мой курс уже нанесен на карту. Притягивает молнию. Я должна все время ожидать удара и обратить его себе на пользу.

Я надела незамысловатое, но хорошее женское платье безо всяких драгоценностей и украшений. Ни единой ленточки.

И когда закатное солнце начало жечь окошки, я уже всем телом дрожала от страха и возбуждения, от чаяний и подавленности, не понимая, как мне удастся дотянуть до полуночи.