Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Каждому воину нужен погребальный костер. Командор Кэон получил свой, когда огонь прорвался сквозь обшивку звездного форта при входе в атмосферу Лаконии. Тело десантника сжечь очень трудно, но к тому времени, как орбитальная платформа распалась на сотни пылающих кусков, тело самого гордого из Испивающих Души уже обратилось в пыль.

Глава пятая

«Гончая» и «Вечное правосудие» убегали от Имперского Флота уже шесть месяцев, последний из которых они провели в гуще Поля Цербера. На расстоянии оно казалось прекрасной россыпью мерцающих пылевых облаков и ярко святящихся астероидных скоплений, озаряемых светом звезд, сверкавших в глубине. Но, подлетев поближе, вы понимали, что глубоко заблуждались. Вид открывался омерзительный. Поле целиком состояло из как будто пережеванных глыб камня, вращающихся совершенно независимо друг от друга. Самые большие из них были размером с луну Терры, хотя больше всего вреда причиняли маленькие, постоянно набиваясь в сопла двигателей и оставляя на стеклах иллюминаторов извилистые трещины.

Именно тут нашли пристанище крейсеры космодесантников. Они висели в груде камней с выключенными двигателями, темно-пурпурная краска на корпусе кораблей была уже практически полностью содрана постоянными столкновениями с микрометеоритами. Постоянное мельтешение пыли и каменных облаков скрывало их от корабельных сенсоров, поэтому команды звездолетов могли спокойно переговариваться друг с другом. Засечь местоположение крейсеров можно было только случайно, посмотрев на каменное поле и заметив крохотные серебряные всполохи звездного света, отражающегося от металлической обшивки.

Но не это определяло ситуацию. На кораблях осталось мало горючего и подходило к концу продовольствие.

Апотекарий Паллас беспокоился за сержанта Теллоса, даже лично вызвался заботиться о нем, так как чувствовал странную ответственность за этого человека. Он вытащил его из переделки и доволок огромное тело десантника до поверхности платформы, и долг заставлял Палласа завершить лечение.

Но это было давно. Теперь, шесть месяцев спустя, любопытство и интерес сменились заботой и обеспокоенностью за изувеченного сержанта. Правда, прежде чем приступить к лечению Теллоса, сначала его надо было найти, так как десантник опять сбежал из лазарета, где Паллас наконец-то придумал, что же с ним делать.

Теллоса было нелегко отыскать, впрочем, это уже никого не удивляло, так как беспокойный больной сбегал с больничной койки уже по меньшей мере раз шесть. «Гончая» была не самым большим кораблем Испивающих Души. Где-то там, на их базе, стояли огромные боевые баржи и раздутые транспорты снабжения, но экипаж крейсера был лучшим из лучших, а вследствие этого крайне малочисленным, поэтому целые палубы пустовали. Здесь, в монастырском крыле, где ни один брат-десантник не появлялся веками, грохот тяжелых керамитовых подошв эхо разносило по кельям и часовням. Тут и там мелькали сервиторы-уборщики, поддерживающие это место в идеальной чистоте, но каким-то образом их присутствие делало все вокруг еще более пустым и бесприютным.

Паллас проверил биосканер. Ничего. Это само по себе беспокоило — датчики жизнедеятельности Теллоса за последние несколько недель все реже и реже мелькали на экранах прибора апотекария. Он взглянул на высокие арки потолка и на темные, матово-серые стены келий, выстроившихся аккуратной линией вдоль прохода. Множество мест для укрытия, особенно если знаешь, чего хочешь. Может, Теллос считал эти еженедельные прятки своеобразным вызовом судьбе? Если так, то он мог скрываться тут неделями и даже дольше — согласно последним данным, сержант отдыхал и ел все меньше и меньше, существуя только на энергии собственного тела.

Коридор привел к флигелю либрариума. Прошли годы с тех пор, как сюда ступала нога космодесантника или послушника, а «Гончую» переделали в абордажный корабль. Раньше здесь держали летописи Ордена, от новейшей боевой статистики до древних песен, сочиненных давно умершими героями, желавшими, чтобы их легенды не канули в бездну времени.

Сейчас полки, упиравшиеся в потолок, стояли пустые, только пара книг виднелась то тут, то там. Рядом стояла кафедра, с которой капеллан некогда бранил послушников или вдохновлял их рассказами о великих свершениях Ордена. На ней лежал текст эпической поэмы о каком-то крестовом походе, даже память о котором давно исчезла во тьме веков. Паллас постарался не дотрагиваться до пожелтевших ветхих страниц перчаткой доспеха.

Одна стена полок была доверху забита тонкими томиками «Боевых Катехизисов» Дениятоса с иллюстрациями. Здесь все говорило о смерти, так как эти книги принадлежали погибшим десантникам, и на их страницах навеки остались комментарии, написанные от руки. По правилам, убрать все тексты из либрариума можно было только после того, как «Гончую» спишут в утиль.

Запищал биосканер, краем глаза Паллас заметил предупреждающий огонек. Сигнал слабый, но это все равно мог быть Теллос.

Апотекарий прижался к стене, зная, что тени, привольно раскинувшиеся в сумрачном свете, не скроют его от зоркого взгляда другого десантника. Одна рука сомкнулась на ручке инжектора, впрыскивающего лекарство и извлекающего генное семя из мертвых тел, другая обхватила рукоятку болтера.

Нет, Теллос, конечно, не станет нападать, но сержант всегда был непредсказуем. Паллас чувствовал в душе холодок неуверенности, слишком уж изменился за последнее время его пациент.

Он увидел, как кто-то пересекает либрариум и входит в арочный проем, ведущий в боковую часовню. Лишенные кожи мускулы существа обвивали прутья ржавого металла, две сверкающие линзы выдавались вперед из ободранной головы, казалось, состоящей только из сухожилий и костей. В одной руке создание держало пулемет, в другой — алебарду с двумя лезвиями. За ним шлейфом вились пучки проводов, а сервомоторы выли при движении.

Боевой сервитор. Еще послушником, как и любой Испивающий Души, Паллас истребил десятки подобных штук болтером, цепным мечом, ножом, голыми руками и всеми видами оружия, которые мог использовать или найти на поле боя. Он до сих пор помнил, как трудно было их убить, к тому же тренировочный автомат стрелял далеко не холостыми патронами. Ученики, провалившие боевые испытания, не выживали по определению.

Искусственные глаза сервитора сканировали либрариум. Паллас знал, что у механизма ограниченный угол зрения и пока он его не видит. Апотекарий даже не предполагал, что на «Гончей» остались столь древние машины. Должно быть, их, как и книги, забыли, когда перевозили оборудование монастыря.

В тишине зала послышался легкий щелчок, сервитор переключил пулемет со стрельбы одиночными на стрельбу очередями.

Паллас поднял болтер, прочитав молитву, когда взгляд механических глаз остановился на нем.

Вторая фигура, на этот раз человеческая, упала прямо с потолка, блокировав прицел Палласу. Сверкнуло что-то длинное и серебряное, и половина головы сервитора упала на землю, поблескивая влажной поверхностью свежеразрезанного мяса. Пулемет выпустил очередь, пули защелкали по массивным колоннам, остановился на секунду, выбрал мишень и выдал еще одну очередь.

Но атакующий был слишком быстр. Робот промахнулся.

Мелькнула алебарда. Разумеется, у нее не было силового лезвия, но голубое потрескивающее поле энергии могло парализовать мускулы и отвлечь противника, давая сервитору драгоценные секунды найти в теле мишени уязвимое место. Послышался лязг, когда вновь прибывший парировал удар изящным движением, закрутив меч вокруг алебарды.

Неожиданно механизм разрезало от горла до крестца, кабели и петли мышц повалились на пол. Потом удар пришелся на оружие, затем на ногу и, наконец, на оставшуюся часть головы.

Куски соскользнули по металлической поверхности сервитора и с хлюпаньем шлепнулись на пол. В неожиданно наступившей тишине слышалось только бормотание затихающих сервомоторов да тяжелое дыхание победителя.

Обнаженный по пояс, бледный, с широкой спиной, человек стоял над останками тренировочной машины. Кожа мужчины просвечивала, и Паллас видел, как перекаченные мускулы спины и рук медленно расслабляются по мере того, как остывает ярость схватки, а под ними проступают странные черные щитки.

Оружием необычного воина оказались любовно заточенные метровые лопасти вентилятора воздушной шахты, отполированные до зеркального блеска. Мужчина прикрепил лезвия к культям рук.

— Приветствую, сержант Теллос, — медленно произнес апотекарий.

Десантник повернулся. Кожа на его лице была такой же, как и на спине. Паллас видел, как двигаются мускулы челюсти при разговоре.

— Апотекарий. Не ожидал, что ты найдешь меня даже здесь.

— Ты подчиняешься приказам, Теллос, и должен оставаться в лазарете. Тебе надо вылечиться. — Паллас почувствовал запах пота, когда подошел поближе к своему пациенту. Затем он взглянул на сочащиеся останки сервитора. — Практикуешься?