Кощеевич и война - Алан Григорьев

— Я мог бы ей помочь! — отчаянно зашептал он. — Но нужно, чтобы ты сняла с меня маску и оковы. Тогда я смогу колдовать, поделюсь с ней частью своей жизни, и она выживет.

— Но…

— Я понимаю, что прошу о невозможном. Но клянусь тебе, я не сбегу!

— Радосвет решит, что я предала его… — Северница приложила руку к груди, в её глазах тоже стояли слёзы. — Если узнает.

— Уж я-то ему не скажу, можешь быть уверена. — У неё вырвался нервный смешок, и Лис почуял, что не всё безнадёжно. — Здесь, в Дивьем царстве, меня не ненавидят только вольные птицы да ты. Я не отплачу тебе злом за добро, Радмила. Просто позволь мне спасти жизнь этой пичужки. А потом наденешь на меня оковы и маску, и мы сделаем вид, что ничего не было. Все говорят, что я лжец, каких мало, не верят мне. Но я хоть раз тебя обманывал, скажи?

Он вспомнил, что уже говорил это. И ответ Северницы не изменился:

— Я… я не знаю! — Её голос сорвался почти на крик. — Может, лучше я сама попробую что-то сделать?

— Поздно. Она на той грани, когда помочь может только чудо. — Лис вытер слёзы рукавом и тихонько зашипел от боли: правый глаз уже отрывался, но кровоподтёк всё ещё давал о себе знать. — Всего пара мгновений, и даже я не смогу помочь.

— Ты хочешь поделиться с ней жизненной силой? То есть своим бессмертием?

— Всё немного сложнее. Зорёвка не обретёт бессмертие, а я не стану смертным, если ты об этом спрашиваешь.

— Я… нет, не могу. — Северница закусила губу. — Ты действительно ни разу не давал повода усомниться в правдивости данного тобой слова, но… просто не могу, понимаешь?

— Ладно, это была глупая просьба. Прости.

Лис отвернулся к стене, прижимая зорёвку к груди, и вдруг услышал лязг металла за спиной.

Он обернулся и тихонько присвистнул от удивления: Северница отперла решётку и сразу же затворила её за собой, дважды провернув ключ в замке. Наверное, стоило что-нибудь сказать, но Лис так оторопел, что начисто позабыл все слова. Северница дёрнула цепь на себя, заставляя его подойти ближе. Оковы сами разомкнулись под её ладонями и упали Лису под ноги. В довершение на затылке щёлкнул замочек, и Северница помогла ему распустить ремни маски.

Не медля больше ни мгновения, Лис поднёс птичье тельце к губам и дохнул, перенося в зорёвку частичку собственной жизни. Чтобы разжечь эту искру, он тихонько запел. Колдовская песня текла, словно ручей, обволакивая, успокаивая, даря тепло и возвращая надежду.

«Когда свой серп заносит смерть, отсечь желая нашу нить, мы продолжаем громко петь, пока поём — мы будем жить».

В ладонях разгорался жар — значит, заклинание действовало. Боги, как давно он не колдовал! Как будто тысяча лет прошла, не меньше. Хорошо, что волшебство не предало Лиса и по-прежнему было с ним.

«Пускай задержится душа, услышав пенье птиц весной, смерть не получит ни гроша, и ты останешься со мной».

Когда Марена говорила, что он не сможет больше никого вылечить, она ошибалась. Наверняка просто не подумала, что Лис решится сделать это в ущерб собственной силе.

Он вдруг услышал тихое «чирик». Зорёвка пробовала голос, пытаясь ему подпеть.

«Надеждой можно растопить любую боль и стылый лёд. Пока поём, мы будем жить, лети скорей — свобода ждёт!»

Зорёвка захлопала крыльями и взмыла к потолку. Сделав круг по темнице, она нашла окно и проскользнула между железными прутьями решётки. Лис улыбнулся, глядя ей вслед. Как всё-таки мало нужно для счастья, если он сейчас чувствует себя счастливым! Давно позабытое чувство…

Когда Лис протянул руки, чтобы на него снова надели оковы, Северница не поверила своим глазам.

— Ты что… правда не сбежишь? — Её голос предательски дрогнул.

— Я же обещал, — глянул он на неё с укоризной.

Северница шагнула ближе, не в силах отвести взгляда, и осторожно погладила его по щеке, а Лис будто невзначай тронул губами её ладонь.

— Замкни оковы, воительница. И про маску не забудь. А потом иди к себе. Не стоит здесь оставаться, ещё подумают чего…

Руки Северницы дрожали, она едва справилась с замками, вылетела из камеры, захлопнула за собой решётку и прислонилась спиной к стене. Её не было видно, но Лис слышал частое дыхание, поэтому знал, что она ещё здесь.

— Я не ожидала… — наконец вымолвила она.

— Чего именно? Что я тебя не съем? — Лис лёг на пол. С непривычки колдовство отняло много сил.

— Что у тебя такая добрая душа.

— Тебе показалось. Просто я птичек люблю и всяких прочих зверушек. Кроме огнепёсок и змей. Этих терпеть не могу.

— А говорят, что у бессмертных лёд вместо сердца. Мол, они не способны никого любить.

— Так про тебя такие же слухи ходят, Северница. Думаешь, я не слышал? Будто к тебе каждый день новых сватов засылают, а ты им всем дулю в нос и от ворот поворот. Вон, даже из могилы восстал жених.

— Не напоминай!

Лис хоть и не видел её лица, но был уверен, что Северница смутилась. Она всегда краснела, стоило ему только вспомнить про незадачливого упыря. Обычно Лису нравилось делать наперекор, но сегодня он неожиданно для самого себя выдал:

— Как скажешь.

Наверное, у него просто не осталось сил, чтобы дразнить Северницу. Да и неловко как-то. Всё-таки они вместе зорёвку спасли. А ещё теперь у них появилась общая тайна.

— Что это ты вдруг такой покладистый стал? — выглянула Северница из-за каменной кладки.

— А это всё потому, что я коварный Кощеевич. Усыпляю твою бдительность.

Она покачала головой:

— Знаешь, я тоже так делала.