Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930–1940-е годы - Георгий Андреевский

Букварев свое положение понимал правильно. Уж больно много «дел» натворил он со своей бандой. Мало того что награбили всего на десятки тысяч по государственным и на сотни по коммерческим ценам, так еще при ограблении ателье на Малой Семеновской улице он, Седой, застрелил лейтенанта Талдыкина.

А дело было так. Талдыкин Алексей Дмитриевич, командир автовзвода автороты восстановительно-строительного полка пограничных войск НКВД, в тот вечер, 16 сентября 1945 года, провожал домой любимую девушку по фамилии Сидорова. Они долго не могли расстаться, сидели на террасе ее дома, целовались. Часа в два ночи заметили, как по двору, крадучись, идут четыре парня, освещая себе путь карманным фонариком. Потом послышался стук, и они поняли, что возле склада, о существовании которого и Сидорова и Талдыкин знали, орудует компания грабителей. Талдыкин достал револьвер и побежал к складу. Послышались выстрелы. Грабители убежали, а Алексей остался лежать на земле. Через пятнадцать-двадцать минут он умер. Было ему двадцать пять лет. Около трупа Талдыкина нашли два патрона от пистолета «ТТ», на одном из которых была осечка, а на террасе – книгу «Моя милиция», которую, как оказалось, читал убитый. В характеристике Талдыкина, составленной по всем стандартам того времени незадолго до его гибели, было сказано следующее: «… В войсках НКВД с 1939 года. Партии Ленина-Сталина и Социалистической Родине предан. Политически развит. Морально устойчив. Военную тайну хранить умеет. Программу по марксистско-ленинской подготовке усваивает хорошо. Принимает активное участие в общественно-политической жизни части. Правильно нацеливает актив на выполнение поставленных задач. Проявляет заботу о подчиненных. Специальная подготовка хорошая. Над повышением своих знаний и навыков работает. Взвод в строевом отношении сколочен недостаточно. Волевыми качествами обладает. Энергичный, требовательный к себе и подчиненным. Лично дисциплинирован. Физически здоров».

Не успел лейтенант «сколотить в строевом отношении» свой взвод, жениться на Сидоровой, произвести на свет детей только потому, что Седой, убегая с места преступления, повернулся в его сторону и выстрелил. Седой ни от кого не скрывал того, что убил военного, он ведь любил похвастаться. После убийства Талдыкина Букварев не «лег на дно». Банда продолжала налеты. Нужны были деньги, и не только на жизнь, но и на адвокатов, чтобы вызволить из тюрьмы попавшихся на кражах товарищей. Было ограблено ателье № 11 на Фортунатовской улице. Бандиты, запугав сторожих, набрали в ателье барахла на двести тысяч рублей (по коммерческим ценам, разумеется) и уволокли с собой даже железный ящик, в котором оказалось всего двенадцать рублей.

Когда Букварев попытался «толкнуть» на Преображенском рынке одно из похищенных пальто, его задержали и доставили в 30-е отделение милиции. Посадили в КПЗ. Здесь Букварев назвался Филиным. В тот же день в Мытищах попался на краже другой участник банды, Меньшиков, который назвался Букваревым. Кого бы из задержанных милиционеры признали настоящим Букваревым, мы не знаем, так как и тот и другой в тот же день из милиции сбежали.

Второй раз Буквареву пришлось бежать от милиции в одних трусах. Было это 25 октября. Он находился тогда у Константиновой. Услыхав, что в квартиру пришли милиционеры, Седой выбил окно и выпрыгнул во двор. Прибежал он к Кузнецову, своему приятелю, который жил неподалеку. Степанида принесла туда его одежду.

Но сколько ни бегал Букварев от милиции, а все-таки попался.

В июле 1946 года состоялся суд над ним и его бандой. Потом приговор – расстрел, просьба о помиловании и решение Верховного суда СССР – заменить расстрел двадцатью годами каторжных работ. Когда после суда его сажали в автозак, он успел крикнуть: «Да здравствует МУР во всем мире!»

На этой оптимистической фразе можно было бы закончить рассказ о банде Букварева и ее бесславном конце, если б не одно обстоятельство. 6 марта 1946 года в газете «Вечерняя Москва» появилась заметка под заголовком «Черная кошка». В ней сообщалось о том, что в ограбленных бандой квартирах находили записки со словами: «Не ищите нас, здесь была „черная кошка“».

Действительно, при ограблении квартиры на Ухтомской улице, в которой находились две женщины и мальчик, Букварев оставил записку: «Не ищите. Мы из шайки „Черная кошка“„, а в ограбленной квартире на Госпитальном Валу один из бандитов написал на стене: «Шайка черного кота“.

Почему они это делали, сказать трудно. Может быть, просто так пришло кому-нибудь из них в голову это название, может быть, на кота был похож Букварев со своими крашеными бровями, а может быть, слышали они от кого-то про банду с таким названием. Так или иначе, но название «Черная кошка» в преступной среде того времени пользовалось большой популярностью. Например, ограбивший и изнасиловавший в марте 1946 года на пустыре у Часовенной улицы школьницу Люду Антонову мерзавец назвался атаманом бандитской шайки «Черная кошка».

Конечно, в черных кошках есть что-то страшное и мистическое. Вызвано это, наверное, сочетанием в маленьком существе красоты и тайны. В образе кошки природа подарила человеку дикого зверя в виде домашней игрушки, красота и грациозность которой не нуждаются ни в каких украшениях. Молчаливость и самостоятельность кошки вызывают у человека подозрение в наличии у нее темных мыслей и замыслов, а ее склонность к лени и ласкам воспринимается им как порочность натуры, неуловимость же и жестокость по отношению к своим «меньшим братьям» (мышкам, птичкам) роднят преступника с повадками дикого зверя и внушают ему чувство солидарности с ним.

Черный цвет делает кошку еще более недоступной для человеческого понимания. Она, как клякса на пестрой карте мира, выхватывает из нее пусть маленький, но доступный его пониманию кусочек. Полностью черная кошка непроницаема. Ее желтые глаза горят, как факелы в ночи. И не поймешь, кто несет их: путники, ночные стражники, факельщики похоронных процессий или глашатаи, оповещающие о приближении чумы. Такая неизвестность, как и взгляд из темноты, вызывает страх. Преступник, который сам постоянно боится разоблачения и наказания, знает силу страха и поэтому старается нагнать его на свои жертвы. «Черная кошка» для этого вполне подходящий помощник. Если у милиционеров – собаки и лошади, то у бандитов – кошки, звери, не признающие ни ошейника, ни узды. Свобода – вот все, что ей нужно, а клыки и когти добычу найдут.

Как нередко бывает в жизни, страшное и смешное оказываются рядом. Это касается, в частности, надписи, оставленной бандитом в ограбленной квартире, по поводу «шайки черного кота». «Кот» звучит не страшно, а похотливо, так же как «зеленый змий» по сравнению со змеей звучит карикатурно.

В смешное положение поставил это животное своими неразумными действиями и один московский бандит. Произошло это в августе 1946 года на Тулинской (Сергия Радонежского) улице. Находился тогда на этой улице магазин № 17 «Особторга» Первомайского района. Идея об ограблении магазина пришла в голову Алексею Алексеевичу Кузнецову, брату домоуправа К. А. Кузнецова, того самого, в чьем доме магазин и находился. А началось все с того, что как-то работники магазина попросили Алексея Кузнецова помочь им донести до машины железный ящик с выручкой. Ящик был тяжелый, и Алексей решил, что в нем очень много денег. После этого он стал мечтать овладеть ими, как мужчина мечтает овладеть женщиной, едва коснувшись ее груди.

Им был разработан план, в который он посвятил своих приятелей Копейкина и Козлова. Приятели план одобрили. Чтобы его не смогли узнать, Алексей в магазине, около завода имени Сталина, за три рубля семьдесят копеек приобрел маску кота. В протоколе осмотра, составленном потом следователем, имеется ее подробное описание. Вот оно: «Маска из картона в форме морды кота, серая, у глаз белые и черные полоски, на кончике носа оранжево-красная разрисовка, у шеи нарисован оранжево-красный бант». Должно быть, Кузнецов в этой маске имел довольно свирепый вид, коль скоро решил в ней совершить бандитский налет. Впрочем, как показали последующие события, маска осла или козла ему подошла бы больше. Разработанный им план с самого начала стал разваливаться. Во-первых, в этот день во дворе, со стороны которого он намеревался проникнуть в магазин, постоянно околачивался дворник Огуреев. Убийство дворника планом предусмотрено не было. Поэтому было решено его напоить. Приятели купили бутылку водки, банку килек и пригласили дворника. Дворник не дал себя уговаривать. После хмельного он повеселел, признался Кузнецову в своем уважении к нему, но о самом главном, о сне, даже не помышлял. Свалила его с ног только третья бутылка и то, наверное, потому, что закуска давно кончилась. Кончились к тому времени и деньги у грабителей. Двое из них – Копейкин и Козлов – уснули вместе с дворником, и Кузнецову ничего не оставалось делать, как идти на «дело» одному. Он надел маску, вооружился пистолетом, который привез с фронта, и направился к черному ходу магазина. Была половина первого ночи, луна, как и было положено по плану, пряталась за тучами, а вот сторож магазина, который должен был в это время крепко спать, не спал и, когда грабитель открыл ключом дверь черного хода и проник в помещение магазина, стал стучать в дверь и требовать, чтобы ее немедленно открыли. Опасаясь, что сторож разбудит весь дом, Кузнецов дверь открыл. Вот тут-то они и сцепились. Сначала просто боролись, а потом Кузнецов достал пистолет из кармана и два раза выстрелил в сторожа. Тот затих и сполз вниз по лестнице в подвал. Бандит решил, что теперь ему уже никто не помешает завладеть богатством, которое хранится в железном ящике. Он решительно направился к кабинету директора магазина, но в этот момент совершенно неожиданно раздался истошный женский крик: «Караул, нападение, помогите!» Это кричала продавщица Евдокия, оставшаяся, как назло, ночевать в магазине. Кузнецов ударил ее два раза по голове рукояткой пистолета и потребовал деньги. Евдокия, заикаясь от испуга, сказала, что денег нет, что они сданы в банк. Тогда Кузнецов попытался забраться в помещение, где обычно сидел кассир, но и это ему не удалось. Дверь в кассу не открывалась. Что было делать? Он постоял, покурил, потом бросил сигарету, плюнул и пошел к выходу. Надо отметить, что все это он делал, не снимая кошачьей маски. Во дворе он снова увидел Евдокию. Расставив ноги и раскинув руки, она кричала во все горло: «Караул, помогите, грабят!» Он снял с себя маску, бросил ее в какую-то яму и подошел к Евдокии, сделав вид, что пришел на ее зов. Увидев его, Евдокия стала кричать еще громче. Он же сказал ей, что пойдет за постовым, и ушел со двора. Но любопытство и беспокойство за свое будущее заставили его вернуться… Помимо Евдокии в этот момент во дворе находилась жиличка этого дома Любимова. Она, надувая щеки, свистела в милицейский свисток. Кузнецов взял у нее свисток и тоже стал свистеть. Наконец пришли милиционеры из ближайшего отделения и приехали оперативники из МУРа с собакой. Во дворе они нашли маску, собака ее понюхала и побежала в магазин. Там она тоже все обнюхала, в том числе плевок и окурок, а вернувшись во двор, подошла к Кузнецову, бросила на него взгляд, полный ненависти и презрения и стала долго и злобно лаять. Продавщица Евдокия, в отличие от собаки, колебалась. Сначала она не признала в Кузнецове грабителя, потом, когда успокоилась и пришла в себя, сказала, что это был он. Кузнецова арестовали и отправили в КПЗ. Получил Кузнецов за неудачное ограбление магазина свои десять лет с конфискацией имущества и навсегда распрощался с мечтой о богатстве. Ему еще повезло – сторож жив остался. В конечном же счете в выигрыше от всей этой «операции» остался только один человек, дворник Огуреев. Что ж, не зря говорят: «Судьба играет человеком».