Школяр - Дмитрий Таланов

Отложив на память идею продать что-нибудь принцу, дабы нагреть руки, и более не видя смысла спорить, Филь сказал:

— Вылечи меня поскорей, и мы втроем тебе поможем. Мы сюда явились за тем же самым!

О том, что шевалье Арлонский нужен г-ну Клементу живой, он умолчал.

— Ты уже вовсю выздоравливаешь, — заверила его Эша, повеселев, — через пару дней будешь на ногах. Старик Ллевелин хороший хирург, хотя посредственный лекарь, так что я сама обработала тебе рану, когда он ушел на обед, и влила в тебя сердарский настой. Не забудь хромать, когда встанешь, чтобы меня не обвинили в ведовстве!

Филю стало понятно, отчего он провалялся без памяти с раннего утра до поздней ночи. Эша вручила ему склянку.

— Еще одна порция тебе не повредит!

— Сначала помоги мне перебраться вон туда, — сказал он, показав на бойницу. — А то я скоро задохнусь тут от вони.

Обняв Эшу за талию, он проковылял к стене и уселся там на плаще под струей свежего воздуха.

— Давай сюда свою отраву, — пробормотал он, протянул руку и безропотно выпил содержимое склянки.

Эша присела перед ним на корточки, умиленно глядя на него.

— Как же я по всем вам соскучилась, — тихо сказала она.

— И по Лентоле? — удивился Филь.

Не ответив, Эша испарилась из комнаты. Ночью Филь почуял, как его лишили свежего воздуха, заменив его крепким перегаром, подняли на руки и куда-то несут. Ощутив под щекой грубое полотно солдатской рубахи, он сказал, не открывая глаза:

— Положи, где взял.

Ирений послушался, и Филь заснул опять.

— 24 —

«В то, что произошло тогда с ними летом 1346-го года в Старом Свете, я полностью поверила только через два года, когда наша Эша вдруг сделалась легендой…»

Эдвард Вудстокский, принц Уэльский, герцог Корнуэльский и старший сын короля Эдварда III, был энергичным юношей, про которого говорили, что «он рожден с мечом в руках». Золотоволосый и стройный, как клинок, верный последователь идеалов рыцарства, он в шестнадцать лет боялся только своего знаменитого отца, а ко всем остальным трудностям подходил просто и решительно.

За молодостью лет не заслужив звания рыцаря, он не владел собственным войском, но имел много друзей, которые везде следовали за ним. Это были в основном младшие сынки из известных английских семей, шансы которых унаследовать титул были небольшие, а проявить себя в хорошей драке хотелось. И принц Эдвард неустанно предоставлял им такую возможность.

Вот и сейчас вся компания надеялась неплохо развлечься при вызволении красавицы Камиллы из французского плена. Сожжение крестьянских хижин являлось частью придуманного плана.

Бароны Бейнака запросили за выкуп у принца деньги, которых у него не было, а обращаться за помощью к отцу было бессмысленно: Эдвард III свято верил, что одной его персоны достаточно для счастья, и смеялся над теми, кто платил за любовь. Тогда, недолго думая, принц Эдвард решил идти напролом.

Его слуга, пройдоха Гурней, уже побывал в Бейнаке, с разрешения баронов отвезя туда сундуки с личной одеждой тоскующей Камиллы, и выяснил, что добраться до неё не составит труда. Её покои не охранялись, а только закрывались на ключ. Дверь показалась Гурнею достойной пинка здоровяка Джеффри Мортимера. Выделенные леди Камилле французские служанки тоже не представляли угрозы.

Принц Эдвард решил проникнуть в Бейнак под видом торговца вином и овощами. Его люди спрячутся в бочках, въедут в замок, ворвутся в покои Камиллы, освободят её и убегут. Чтобы им не отсекли обратный путь, принц придумал оставить часть людей в бочках сидеть и слушать, что происходит у ворот, а в случае тревоги выскочить с заряженными арбалетами и свалить охрану. После чего держать оборону ворот, пока остальная компания не покинет Бейнак. В лесу напротив замка их должна была ждать подмога.

В настоящий момент предполагаемые участники тренировались на поле у городской стены. Стрелки освежали искусство попадать с первого раза в настенную мишень, а те, кто рассчитывал на рукопашную, бились в стороне на мечах на разгороженной веревками площадке.

Несколько зевак отирались вокруг, наблюдая за действием. Среди них были новосветские посланники с Эшей, которая держалась с видом, будто находится здесь для оказания первой помощи, если таковая понадобится. Она опять была чумазая, а руки её были в земле, словно она недавно ими копала. Предосторожности, как сообразил Филь, не были лишними в этом обществе: мокрые от пота фехтовальщики находили время кидать на Эшу оценивающие взгляды. Дрались они без лат, в одних кольчугах, в которых утром отправятся в Бейнак, надев сверху дешевые плащи.

Ужиная в главном зале, пусть в самом темном углу, «итальянские гости» были в курсе задуманного дела, которое принц не скрывал ни от кого. Ян не верил, что у того это выйдет. Филь верил в то, что принц одумается к утру.

Ирений с усмешкой высказался:

— Блестящий план, полный дыр и предположений. Я удивлюсь, если этот малый доживет до совершеннолетия!

Одна Эша держала свое мнение при себе. С лекарской корзинкой в руках, она стояла с отсутствующим видом, покачивалась на носках. Её нос, однако, был направлен в сторону стрелков из арбалета. В соответствии со своим положением, Эша держалась с Филем в стороне от Яна, изображавшего господина, и от Ирения, стоявшего на той же, только бедной ступени.

Памятуя об отношении женской части семьи Фе к Хозекам, Филю было любопытно, как Эша станет вести себя с Яном. Он не отказался бы от наблюдения за их пикировкой ни за какие деньги. Но, будучи знакомы с детства, эти двое лишь обменялись сухими поклонами.

Ян спросил Филя, что его сестра здесь делает, узнал, что её послал сюда Мастер Хальмстема, выслушал новость, что им более не нужно искать лиходея, устроившего вторжение, и скептически хмыкнул при известии, что Эша ищет способ снести ему голову. Ирений отнесся к новости куда серьезней, высказав идею не спускать с Эши глаз, но услышал, что Филь уже вызвался ей помочь, так что без них она туда не отправится.

Глядя на молниеносные, перетекавшие одно в другое движения мечей на площадке, Филь испытывал тяжкие сомнения, что им четверым хватит ума и изворотливости выйти живыми из Бейнака, нагруженными багажом в виде Вальрама Арлонского. Клинки в руках тренирующихся звенели, сталкиваясь каждую секунду, если не быстрее. Высокие мускулистые юноши не жалели сил на хлесткие удары сплеча, выпады, парирования и контрвыпады. Не бывая на турнирах и впервые присутствуя на подобной тренировке, Филь жадно смотрел на дерущихся, ощущая просыпающуюся в сердце черную зависть: ему никогда не научиться владеть мечом с таким мастерством. Кажется, он сказал это вслух.