Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

Дэниел опешил, разглядев лицо незнакомки.

— Доктор Киннэр! Последний раз я видел вас на ежегодном собрании акционеров БМСК.

— А-а! Так вы там тоже были? — она рассмеялась. — Я вас не заметила.

— Ну конечно. В тот момент вы определенно были заняты другим, — улыбнулся в ответ Дэниел. — Что с вашим мегафоном? Удалось починить?

— Японская дребедень, что еще скажешь, — хмыкнула Келли Киннэр, — парочка хороших ударов, и эта штуковина рассыпалась на части.

Она явно не чужда была чувству юмора: Дэниел заметил это еще по книге. Точно так же, как сейчас, почувствовал, что Киннэр ему сразу понравилась. Он беззастенчиво рассматривал женщину, отметив про себя ее красивые глаза, гораздо красивее в жизни, чем на глянцевой фотографии обложки. Перемену в его настроении, вероятно, уловила и Бонни, тут же отстранившись от Дэниела. И Дэниелу вдруг стало неловко из-за своей бестактности.

— Позвольте представить вам моего помощника Бонни Ман, — проговорил он.

— Вообще-то я не помощник, а оператор, который любит работать со светом, — поправила его Бонни.

— Да, — кивнула Келли. — Я знакома с вашим фильмом. Вы снимали «Арктическую мечту». Очень здорово.

Келли смотрела на Бонни обескураживающе-искренне, отчего Бонни неожиданно слегка стушевалась.

— Спасибо. Однако должна предупредить вас, что я не читала вашей книги, доктор Киннэр.

— Это ставит вас в равное положение с сотнями миллионов других людей, мисс Ман, и не более того, — улыбнулась Келли.

Она почувствовала мгновенную неприязнь к себе со стороны Бонни, но не подала виду и снова обратилась к Дэниелу: — Я, наверное, видела все ваши фильмы, снятые в разное время. В сущности, вы явились косвенным виновником того, что когда-то я отправилась в Африку. После окончания университета я намеревалась поехать на Борнео и поработать там с племенем пенан. А потом увидела ваш фильм об озерах Восточно-Африканского разлома. И это перевернуло всю мою жизнь. Мне ничего не оставалось, как ехать в Африку.

Смутившись, Келли замолчала и тихо рассмеялась.

— Видимо, все это звучит немного по-детски, но я просто фанатично обожаю ваши фильмы. Честно говоря, я и по двору-то здесь слонялась в надежде попасться вам на глаза. Мне необходимо побеседовать с вами, доктор Армстронг.

— Вы тоже остановились в «Норфолке»? — поинтересовался Дэниел, к своему удивлению, обнаружив, что Келли нравится ему все больше и больше. Впрочем, весьма трудно невзлюбить того, кто открыто признается в своем почитании твоего творчества, подумал он вдруг.

— Упаси Бог. Нет, конечно, — громко рассмеялась Келли. Дэниел невольно обратил внимание на ее великолепные, ровные, сверкающие белизной зубы. — Я ведь не известный всему миру продюсер. Я просто бедный ученый, привыкший работать в глубинке, на местах, и без всяких спонсоров. У меня отняли даже Смитсоновскую стипендию после того, как Таффари выдворил меня из Убомо.

— Разрешите тогда предложить вам бифштекс за мой счет, — неожиданно для себя выпалил Дэниел.

— Бифштекс! У меня даже слюнки потекли, ибо, вернувшись сюда, я живу, питаясь одним арахисом и сушеной рыбой.

— В самом деле, почему бы вам не присоединиться к нам, доктор Киннэр? — ядовито произнесла Бонни, делая особое ударение на словах «к нам».

— Весьма любезно с вашей стороны, мисс Ман. Келли бросила на Бонни ледяной взгляд, и чувство возникшей враждебности между женщинами проявилось столь осязаемо-остро, что обеих чуть не передернуло. Дэниелу, похоже, этих тонкостей было не понять, и он просто весело улыбнулся.

— Тогда пошли перекусим как следует, — объявил он, направляясь к дверям гриль-зала «Ибис».

— Вы собираетесь снимать в Кении? — спросила Келли. — Чем вы заняты в Найроби, доктор Армстронг?

— Можете называть меня Дэнни, — Дэниел желал, по-видимому, познакомиться поближе.

— Вообще-то мы направляемся в Убомо.

— В Убомо! — Келли замерла на месте, глядя на Дэниела. — Потрясающе! Это то, что вам нужно. Убомо — это страна, созданная как будто специально для вас. Это совершенно особый микромир, и вы наверняка сможете уловить и показать то, что не сможет показать никто другой.

— Такая оценка моей работы мне, естественно, льстит, но в то же время и пугает. — Дэниел с улыбкой заглянул в глаза Келли. На какое-то мгновение он вообще забыл о Бонни, пока она крепко не сжала ему руку, напомнив о своем существовании.

— В таком случае, я заплачу за ужин тем, что расскажу вам все, что знаю об этой стране, — вызывающе улыбнулась Келли.

— Договорились, — кивнул Дэниел, и они вошли в зал ресторана.

Внутри тихо тренькало пианино, царил полумрак, одурманивал аромат цветов.

Пока женщины изучали меню, Дэниел невольно сравнивал их.

Во-первых, в глаза бросалась разница в росте и телосложении. Келли была ниже Бонни сантиметров на пятнадцать. Они разнились цветом волос и оттенком кожи, но Дэниел инстинктивно чувствовал, что в действительности отличие гораздо глубже, во внутреннем мире этих женщин.

Бонни, обладая почти мужским характером, не боялась жизни, предпочитая вступать с ней в открытую схватку. С самых первых дней их знакомства неожиданно для себя он обнаружил в ней черты, которые предпочитал бы не замечать вовсе. Келли Киннэр, наоборот, оказалась необычайно женственной, хотя уже по книге нетрудно было догадаться о ее решительности и бесстрашии. Требовалась особого рода храбрость, чтобы белой женщине одной вести исследовательскую работу в глубине тропического леса среди пигмеев бамбути. Судя по той же книге, Келли была человеком умным, интеллигентным и, кроме всего прочего, добрым. Духовные проблемы, похоже, волновали ее куда больше, чем вопросы сугубо материальные. Однако на собрании БМСК он стал свидетелем того, что все эти качества вовсе не мешают ей вести настоящую войну с теми, кто, по ее мнению, несет людям зло, и Бонни, и Келли были внешне очень привлекательны. Но опять же совсем по-разному: вызывающе сексуальная Бонни — эта огненно-рыжая Валькирия — издали бросалась в глаза любому, очаровательная Келли притягивала своей странной загадочностью и — одновременно — непосредственностью и открытостью. Движения мягкие и изящные, подвижная мимика, во многом зависящая от настроения. Лицо порой казалось даже простеньким, но стоило Келли улыбнуться, как весь ее облик мгновенно изменялся. Когда-то, разглядывая фотографию Келли на обложке книги, Дэниел нашел глаза самым лучшим в ее лице. В самом деле, в этих необыкновенных глазах — больших, темных и очень живых — постоянно светились веселые, шаловливые искорки, что не мешало угадывать за ними острый и глубокий ум серьезного ученого. Но было и еще кое-что, чего не разглядишь на фотографии, улыбнулся про себя Дэниел. Маленькая, округлая грудь этой миниатюрной женщины оказалась настоящим произведением искусства.