Эдинбург. История города - Майкл Фрай

В 1827 году был опубликован первый Закон об усовершенствовании. Он предусматривал прокладку новых улиц, чтобы свет и воздух проникли в большинство зловонных кварталов, а также строительство мостов, наподобие моста Георга IV. Архитектура предполагалась «старофламандская», что бы это ни означало; сегодня она никоим образом не выглядит неуместной. Второй Закон об усовершенствовании (1867) проложил десять новых улиц с образцовыми многоквартирными домами. Они были построены в шотландском баронском стиле, отдаленно напоминая средневековые замки Глэмис и Крэйгивар, с затейливыми круглыми башенками и крутыми коническими крышами. Это и вправду был национальный стиль, равно популярный у бедноты и аристократов: королева Виктория применила его в проекте замка Балморале у подножия Грампианских гор, а местный архитектор Джеймс Лесселс возвел в этом стиле дома, смотрящие на платформы вокзала Уэверли. Таков был этот город, легко воспринявший шотландский баронский стиль, можно сказать, принявший всем сердцем, пусть он и напоминал пародию на Королевскую милю. Отчасти цель состояла в том, чтобы здания выглядели респектабельнее, чем они есть на самом деле, — и нынешние туристы ловятся на эту удочку.

Согласно закону 1867 года, широкая свободная зона тянулась на юг от Каугейт до Флодденской стены, или того, что от нее оставалось; прежде тут были монастыри и монастырские сады, затем разместились худшие трущобы. Одним из зданий, их сменивших, был колледж Хериота — Уатта, названный так, поскольку его построили на щедрый взнос приюта Хериота, скупившего заведение Уатта, основанное в 1821 году. Последнее представляло собой «школу механики», типичный продукт демократического идеала Эдинбурга, и позволяло ремесленникам обучиться практическим навыкам применения математики и инженерного мастерства. Ничего подобного этому заведению ни в Британии, ни где либо еще не существовало; ближайшими его собратьями могли считаться немецкие technische Hochschulen. Колледж Хериота — Уатта мог бы столетие спустя превратиться во второй университет города, но со временем переместился в университетский городок в предместье. Напротив викторианского здания вознеслось сооружение, известное ныне как Национальный музей Шотландии, с просторным залом, «огромной и изящной птичьей клеткой из стекла и железа». Их разделяет Чемберс-стрит. Посредине стоит памятник человеку, в честь которого названа улица, автору закона 1867 года и величайшему лорду-провосту столетия, Уильяму Чемберсу. Его мечта, которую лелеяли все отцы города его времени, заключалась в возрождении гражданской гордости. Уникальным в ней было его желание добиться этого для Старого города.[370]

Уильям составлял половину владельцев издательства «У. и Р. Чемберс». Вторая половина, Роберт, не столь велик достижениями, но не менее любопытен. Братья родились в семье торговца в Пиблсе, их отец позднее обанкротился, и им пришлось поступить помощниками к продавцу книг в Эдинбурге. Хотя Роберт страдал хромотой, с героической решимостью истинного шотландца он каждый день преодолевал пять миль от своего нового дома в Йоппе до города и обратно. Если Уильям обеспечивал коммерческие интересы фирмы, которую они с братом основали, то Роберт создавал интеллектуальный капитал. Его идолом был Скотт, и он сам писал сочинял «антикварные истории», например, до сих пор не утратившие значения «Традиции Эдинбурга» (1824). Лучше всего из его книг известны «Исследования естественной истории творения» (1844), которые он предпочел опубликовать анонимно. Вероятно, потому, что в этой работе он вычеркнул Бога из истории мироздания, разве что допустил его участие в самом творении; после этого, как он полагал, вселенная развивалась по собственным законам. Чемберс представлял эволюцию как эпический прогресс: облака газа сжимаются в звезды и планеты, первобытный океан дает начало жизни, наконец появляется человек, происходящий от обезьян. Можно было бы счесть эту работу предвестием «Происхождения видов» Чарльза Дарвина (1859), однако Чемберс не предложил ничего столь же научного, как принцип естественного отбора или теории эволюции. Сам Дарвин, завершив образование, которое начал с медицины в Эдинбурге, провел пять лет, совершая кругосветное плавание на «Бигле», и высадился на Галапагосах, чтобы проверить свои гипотезы наблюдениями, которых никто раньше не сделал. Чемберс просто свел воедино теории других людей, дабы показать, к собственному удовлетворению, что природа следует некоей силе, побуждающей ее развиваться. Это были чисто книжные познания, однако он обладал талантом ясного изложения. Он передавал своим читателям знания, которые иначе оставались бы погребенными в толстых научных фолиантах. И в том заключалась угроза для религиозной ортодоксальности: философы Просвещения, возможно, согласились бы с ним по сути, но их книги никогда не прочитали бы массы.

Издательство быстро окрепло, потому что ориентировалось на массовый рынок и выпускало книги с названиями наподобие «Атлас Чемберсов для народа», «Энциклопедия Чемберсов по английской литературе», «Высшая арифметика Чемберсов», «Сборник Чемберсов по поучительным и любопытным сведениям», «Шотландская национальная история Чемберсов» и так далее. Это был признак того, что, с учетом политической реформы и подъема экономики, народ превращается в силу, с которой уже следует считаться. Подобно Карлейлю и Симпсон, братья Чемберс не считали олимпийскую отстраненность просвещенных правильным воззрением на жизнь. Для них одно из направлений шотландской философии — политическая экономия — отрицало творческий потенциал человека и его способность совершенствоваться. Они уповали, скорее, на экологическую и образовательную реформы. Если посыл «Исследований» был верен, значимость их инициатив возрастала бы от поколения к поколению. На улицах можно было услышать, как юнцы кричат своим приятелям: «Эй, Джимми, сын капусты, куда тебя несет?»[371]

Братья Чемберс ворвались в элиту столицы. Будучи патриотически настроенными, они вошли и в городской совет. Роберт занял бы должность лорда-провоста в 1848 году, когда бы не подозрение, что именно он является автором «Исследований». Уильям же и вправду стал лордом-провостом в 1865 году и оставался на посту шесть лет. Он был не из тех, кто позволяет своим взглядам компрометировать карьерные перспективы.

Чемберсы вошли во власть в период затруднений. Согласно закону 1848 года, совет имел широкие санитарные полномочия, но не пользовался ими. Уничтожение трущоб — благая идея, однако куда переселять их жильцов? Кокберн рассуждал о красоте столицы, которую портят «унылые работяги», а пламенный фундаменталист, преподобный Джеймс Бегг, священник Свободной церкви в Ньюингтоне, громогласно возражал: «Жестоко и оскорбительно вещать страждущим, угнетенным массам о прелестях и красотах Эдинбурга». Бегг один из немногих смел утверждать, что дурные здания обращают людей ко злу, а не наоборот: «Вам никогда не очистить грязное сердце Эдинбурга, покуда вы не застроите все вокруг новыми домами».[372] Он требовал собственных домов для рабочих и цитировал популярную песенку:

У меня есть свой дом,И подачки мне не нужны.

Последовал ответ от людей, к которым Бегг опосредованно обращался. Как уже говорилось, ремесленники создали совместную строительную компанию на патриотических принципах в 1860 году. В Стокбридже каменщики возвели «колонию», двухэтажные здания «с числом комнат от трех до шести, достойного размера, со всеми удобствами, наилучшими санитарными мерами и участком земли в 20 футов»; эти дома по-прежнему стоят, причем в некоторых проживают потомки первоначальных владельцев. Строительство продолжили в Фаунтинбридже и Мерчистоне. Трудовая аристократия Эдинбурга показала себя способной к самосовершенствованию: различные отрасли гордо пожертвовали своими «геральдическими» ценностями.

Но как насчет тех, кто стоял ниже? Чемберс предвидел трудности возникновения нового класса домовладельцев, когда большинство рабочих влачит существование в лучшем случае на грани выживания. Его идея заключалась в том, что богатые должны финансировать строительство жилья для неимущих. В 1849 году он помог основать «Пилриг модел двеллинг компани»; ее главное достижение, «Эйч-блок», пусть слегка приукрашенный в классическом духе, все еще стоит на Пилриг-стрит, вниз от Лейт-Уок. Но, если выражаться современным языком, дальше этого рыночные интервенции не пошли. Когда в 1885 году заседала Королевская комиссия по жилью, Энди Телфер, столяр и глава Эдинбургского совета по отраслям, «говоря от имени рабочих классов, выступал против городского совета и передачи в его полное ведение вопросов строительства жилья».[373] До общественного строительства жилых домов пока было далеко.