Преступный человек (сборник) - Чезаре Ломброзо

Страх, внушаемый этими катаклизмами, и тяжелые потери, ими обусловливаемые, развивают в населении религиозное чувство и мизонеизм.

Помимо конфигурации почвы на дух жителей влияет также центральное или краевое положение страны, в которой они обитают. Польша, например, обязана своей скороспелой цивилизацией и своими несчастьями краевому положению между славянами, германцами и византийцами.

Греческие философы были глубоко поражены разницей между городами, лежащими внутри страны и на берегу моря. В первых господствовали простота, однообразие, верность древним обычаям и отвращение ко всяким новшествам, а в последних – сложность и разнообразие жизни, экспансивность воображения, терпимость к чужестранным обычаям, большее развитие индивидуальности и непрочность общественного строя.

В прибрежных странах море обусловливает усиленное умственное развитие всех классов населения, и в особенности торговлю, как это мы видим у финикийцев и карфагенян, основавших свободные республики еще в глубокой древности. Берега Средиземного моря вообще были колыбелью политической свободы и мореплавания.

Надо отметить также, что великие цивилизации всегда возникали при устьях больших рек: Нила, Ганга, Хуанхэ, Тигра и Евфрата.

Такое же влияние имеют морские порты. Италия и Греция благодаря обилию таких портов первые могли воспользоваться плодами цивилизации других народов: финикиян, египтян, индийцев – и скрещиваться с ними, и мы увидим впоследствии, как благотворны такие скрещивания.

Департаменты Франции, расположенные вдоль больших рек – Сены, Роны, Луары – или обладающие крупными морскими портами, независимо от других факторов проявляют больше гениальности и дают большее количество республиканских голосов. По отношению к приморским городам – Генуе, Неаполю, Венеции – мы это доказали в одном из предыдущих наших исследований.

10)  Геологическое строение почвы. Тремо говорит, что совершенствование человека пропорционально степени обработки почвы, на которой он живет, а почва тем более подчиняется обработке, чем она геологически более нова. Поэтому первобытные почвы, как, например, в экваториальных странах, а также в Лапландии или в горах Бразилии и прочих, неблагоприятны для прогресса, тогда как на новых геологических наслоениях Бомбея, Персии, Мидии живут расы красивые и способные к развитию.

В Африке силлурийская почва обусловливает народонаселение тупое и безобразное (бечуаны), тогда как на почвах новейшего образования Ливингстон нашел племена более цивилизованные.

Венгрия, страна в высшей степени революционная, расположена на почве новой, тогда как остальные земли Австрии и Россия стоят на более древних геологических наслоениях.

Сравнив растительность, покрывающую гранитные горы, писал Соссюр, с той, которая покрывает горы известковые, мы будем поражены громадной между ними разницей. На известковых горах как флора, так и фауна блещут разнообразием и цветущим состоянием видов растений и животных, а на граните последние меньше ростом, худее и самки дают даже меньше молока, хотя питаются также обильно.

Чурилов подтверждает это наблюдение и говорит, что на каменистой и песчаной почве 30 департаментов Франции народонаселение является низкорослым, тогда как там, где преобладает юрская формация, например в департаментах Ду и Юра (считаемых также наиболее холодными и здоровыми), равно как и в департаменте Сона и Луара, оно отличается высоким ростом. Так же говорят и Э. Реклю и Дюран.

Теперь появились даже факты, доказывающие, что там, где почва улучшена путем культуры, искусственным удобрением и прочим, там рост населения прибавляется на два, а иногда и на 4 сантиметра. Между тем, изучая на больших цифрах распределение гениальности по департаментам Франции в ее зависимости от почвы, мы находим, что минимум гениальности соответствует максимуму известковых земель.

На этих же землях слегка преобладают монархические или антиреволюционные волны, а стало быть, встречается меньше революций и политических преступлений. Что же касается всяких других родов почвы, то на них обитает население по преимуществу республиканское.

Вообще надо признаться, что точное определение влияния геологического строения не везде возможно, а кроме того, влияние это маскируется другими факторами, и между прочим культурой земли.

11)  Плодородие почвы. И действительно, влияние этой культуры выражено весьма резко.

По мнению Дрэпера, цивилизация Египта зависела от больших урожаев, нигде в мире не достигавших такого размера.

Вообще человек не может думать, если не поест, и притом до сытости. Поэтому-то, может быть, наиболее плодородные департаменты Франции (Вар, Воклюз, Лангедок) дают и большее количество гениальных людей. Но когда плодородие почвы и богатство населения становятся чрезмерными, то они обусловливают задержку умственного развития, как это мы видим на департаментах Франции, дающих наименьшее количество республиканцев и гениальных людей.

Чрезмерное богатство, особенно основанное на земледелии, обусловливает и наклонность к консерватизму, тогда как и среди промышленного населения, и живущего в неудобных для обработки земли горах встречается большее количество гениев и республиканцев.

Когда почва плодородна, говорит Монтескье, то жители-земледельцы заботятся главным образом о ее обработке, ведут себя смирно и легко мирятся с монархическим режимом. Бесплодие почвы древней Аттики вызвало там народоправство. В Генуе при бесплодности почвы правление было аристократическим, в Женеве – республиканским, тогда как Швеция при тех же условиях долго оставалась при деспотическом образе правления.

12)  Здоровое местоположение и высокий рост. Здоровое местоположение сильно влияет на прогресс цивилизации. Уже в нашей работе «Гениальность и помешательство» было доказано цифрами, что в Италии наибольшее количество гениальных людей встречается среди населения великорослого (Флоренция, Неаполь, Лукка, Сиена и прочие), а наименьшее – среди низкорослого (Сассари, Гроссетто, Лечче и прочие), но рост зависит не только от расы, а главным образом от здоровых условий жизни. Зависимость эта так велика, что даже высокорослые расы становятся низкорослыми, живя в странах, где господствует малярия или зоб (Сондрио, Сассари).

Из Гроссетто не вышло ни единого гениального человека, точно также, как нет там и людей высокого роста. Напротив того, рост тамошних уроженцев вдвое меньше, чем рост уроженцев Флоренции (35–40 против 50–70). По такой же причине Сардиния дала меньше гениальных и высокорослых людей, чем Ливорно (36 против 51), а Матера и Ланчиано меньше, чем Потенца и Аквила.

Во Франции этот параллелизм проявляется еще реже, так как в 75 департаментах (из 86) одновременно преобладает высокий рост и обилие гениальных людей.

В «Атласе» Ломбара мы видим, насколько распределение малярии во Франции совпадает с распределением монархизма в департаментах Ланды, Шаранта и Вандея, хотя, однако же, не в департаменте устья Роны, где малярия сильна, а монархистов мало, вероятно, благодаря плотности населения и промышленному его характеру.

13)  Смертность. Изучая отношения между гениальностью, склонностью к революции и смертностью, мы найдем обратное.

В самом деле, статистика показывает, что департаменты со средней и наименьшей смертностью суть именно те, в которых слаба гениальность, и наоборот, наибольшая смертность соответствует и наибольшей гениальности.

То же можно сказать и о революционном настроении, как это видно из следующих цифр:

Наибольшая смертность преобладает, стало быть, в департаментах республиканских. Это явление легко объясняется тем, что монархисты менее скучиваются в больших городах и промышленных центрах, дающих наибольшую смертность, что нисколько не колеблет установленного нами принципа касательно преобладания гениальности и революционных стремлений в местах наиболее здоровых, так как высокий рост есть более точный показатель благоприятных для здоровья условий жизни, чем смертность.

Таким образом зоб, например, нарушающий гигиеническую обстановку местности, отражается только на росте населения, а отнюдь не на смертности. То же можно сказать и о миазмах.

Закон соответствия между ростом и гигиенической обстановкой местности подтверждается даже на животных. Лошадь, перевезенная из Испании или Аравии в Сардинию, через несколько поколений становится маленькой, тогда как в Голландии маленький ютландский бык в несколько лет становится гигантом. А на Целебесе этот же бык еще более мельчает.

В Сардинии, так же как в Калабрии и Абруццо, быки и собаки очень маленькие. Самая крупная порода тосканских быков встречается в Пизе. Пьемонтская порода быков, довольно высокая (1,7 м высоты) в Бра и Савильяно, становится карликовой в Аосте. Лошади, маленькие (1,45 м) в Вальтеллине и Бергамо, становятся большими (1,51—1,63 м) в Милане, Удине и Неаполе – точно так же, как и люди. В миазматических местностях Вандея и Медок, так же как и внутри Бретани, нормандская лошадь мельчает.