От Дубно до Ростова - Алексей Исаев

Столь низкий процент боеспособных танков БТ имеет двоякое объяснение. С одной стороны, запчастей для танков старых типов уже не производили. Соответственно ремонт мог осуществляться путем «каннибализма», когда один исправный танк получали из двух и более неисправных. С другой стороны, моторесурс их двигателей и ходовой части был сильно «просажен» метаниями корпуса Ю. В. Новосельского в Молдавии и маршем к Умани.

Нельзя сказать, что состояние 11 танковой дивизии было принципиально лучше. Согласно данным, приведенным Ф. Гальдером, дивизия Л. Крювеля насчитывала около 40 % штатного состава. И это совершенно неудивительно — соединение участвовало в боях на острие главного удара с самого начала войны.

Примечание. Таблица составлена по данным донесения помощника командующего войсками Южного фронта по автобронетанковым войскам от 22 июля 1941 г. (ЦАМО. Ф. 228. Оп. 2535 сс. Д. 34. Л. 239).

Подвижность немецкой танковой дивизии была на тот момент достаточно условной. В записи от 20 июля Ф. Гальдер рисует красочную картину продвижения дивизии Людвига Крювеля:

«11–я танковая дивизия движется на Умань тремя подвижными эшелонами: 1) гусеничные машины с посаженной на них пехотой; 2) конные повозки с пехотой, которые следуют за гусеничными машинами; 3) колесные машины, которые не могут двигаться по разбитым и покрытым грязью дорогам и поэтому вынуждены оставаться на месте»[436].

Фактически танковая дивизия в значительной мере потеряла свои маневренные возможности. Но подчиненные Крювеля с тевтонским упорством ломились на юг по раскисшим дорогам чужой страны. В 15.00 20 июля двигающаяся в описанных Гальдером порядках 11 танковая дивизия достигла населенного пункта Соколовка в 30 км к северу от Умани. Это означало, что все пути продвижения строго на восток для 6–й и 12–й армий были перехвачены. Дальнейшее продвижение танкистов Л. Крювеля означало соединение с частями 11 армии и выполнение задачи окружения армий из львовского выступа. Но в этот момент, как это уже неоднократно случалось, из неизвестности впереди выплыло очередное свежее соединение Красной Армии. Двигавшиеся по шоссе немецкие танкисты увидели неспешно пересекавший их маршрут эшелон с танками Т–34.

Бой с выгруженными с железнодорожного эшелона танками имел, разумеется, только тактическое значение. Основной проблемой было то, что люди Крювеля в очередной раз вынуждены были остановить продвижение на юг и отражать атаки советских механизированных частей. Первоначально 2–й механизированный корпус вступил в бой в составе 11–й и 16–й танковых дивизий. 15–я моторизованная дивизия находилась в подчинении командующего 9–й армии. 19 июля Я. Т. Черевиченко даже направил в штаб Южного фронта запрос, в котором мотивировал необходимость оставления дивизии в составе 9–й армией:

«Состояние и малочисленность 95 стрелковой дивизии внушает мне опасение за прочность удержания северного фаса Тираспольского УР. 2–й кавалерийский корпус тоже сильно утомлен боями. Прошу оставить в моем распоряжении 15 моторизованную дивизию, как единственный подвижный резерв»[437].

Однако никакие уговоры не подействовали, и 15–я моторизованная дивизия была 21 июля направлена в подчинение командира 2–го механизированного корпуса.

Командование поставило мехкорпусу Ю. В. Новосельского задачу продвинуться на глубину 60 км, до населенного пункта Антоновка, который находился в 15 км от Таращи, где вел бои 5–й кавалерийский корпус армии Ф. Я. Костенко. То есть задачей — максимум 2–го механизированного корпуса было смыкание флангов 26–й и 6–й армий. 22 июля механизированный корпус вел встречный бой в нескольких километрах южнее железной дороги, на которой немцы вынудили разгрузиться эшелон с танками Т–34. 15–я мотострелковая дивизия вела бой восточнее Монастырище, стремясь сомкнуть фланги с частями армии П. Г. Понеделина. Тем самым 2–й мехкорпус соприкасался с частями 16 танковой дивизии немцев, оттягивая на себя часть сил, отражающих удары у Животова. По иронии судьбы по разные стороны фронта были одноименные соединения. Советским 11–й танковой дивизии Г. И. Кузьмина и 16–й танковой дивизии М. И. Мындро противостояли 11 танковая дивизия Л. Крювеля и 16 танковая дивизия Г. — В. Хубе. Такие невольные шутки провидения случались не так уж редко. В июле 1941 г. под Лепелем сражались друг с другом 18 немецкая и 18–я советская танковые дивизии.

Бои соединений Крювеля и Новосельского сразу приняли напряженный характер. 22 июля 2–й механизированный корпус потерял подбитыми и оставленными на поле боя 5 танков Т–34, 5 танков БТ были сожжены и один подбит. Еще три танка Т–34 были подбиты и эвакуированы. Людские потери были сравнительно небольшими: двое убитых и девять раненых. На следующий день советские танкисты продолжили наступление, отбросив части 11 танковой дивизии севернее железной дороги, на которой состоялась встреча соединений двумя днями ранее. 16–й танковой дивизией были освобождены станции Поташ и Подобна. 23 июля был подбит один танк Т–34, три танка КВ были сожжены. Поддержку действий механизированного корпуса осуществляла авиация, самолеты ВВС Южного фронта бомбили ближайшие цели наступления — область в нескольких километрах севернее железной дороги и тылы 11 танковой дивизии в районе Жашков — Ставище. Всего за день было произведено 63 самолето-вылета (включая бомбардировку аэродрома Бельцы), с боевого задания не вернулись два СБ, два И–16 и один Ил–2. 24–25 июля корпус продолжал атаковать части 11 танковой дивизии, но существенного продвижения не имел.

Немецкое командование сразу оценило обстановку, сложившуюся в результате ввода в бой 2–го и 24–го механизированных корпусов, как напряженную:

«В районе Умани 16–я и 11–я танковые дивизии ведут упорные бои с крупными силами танков противника. По-видимому, противник бросил против нашего танкового клина соединения, отведенные с фронта, чтобы прикрыть отход своих войск, еще действующих западнее (очевидно, это крупные формирования), из-под угрозы окружения. Это, конечно, может поставить наши танковые соединения, действующие в районе Умани, в тяжелое положение, тем более что характер боев с 26–й русской армией не дает оснований надеяться на быстрое достижение успеха»[438].

Такая ситуация могла сложиться вследствие того, что III моторизованный корпус был все еще скован на белоцерковском направлении. Две танковые дивизии XXXXVIII моторизованного корпуса были благополучно скованы действиями двух механизированных корпусов в районе Умани и Монастырище и двух стрелковых корпусов 6–й армии в районе Оратова и Животова. За спиной этих соединений образовался коридор, по которому могли отходить на восток армии П. Г. Понеделина и И. Н. Музыченко.

Отход 18–й армии. Рассечение построения армий Южного фронта. Как уже неоднократно отмечалось, отход — это лишь кажущийся легким процесс. В ходе преследования отступающих частей противник может перестроить свои боевые порядки и снова нанести удар там, где его не ждут. Будучи обойденной с севера, 18–я армия отходила на восток, прикрываясь 18–м механизированным корпусом. Но не менее опасным был и левый фланг армии. В 20–х числах июля форсировавшие Днестр в районе Ямполя дивизии 11 армии начали наступление на восток в направлении Кодымы, вклиниваясь между войсками 18–й армии, уже отошедшей с рубежа реки, и войсками 9–й армии, только отходившими на левый берег Днестра.

Вечером 18 июля, когда немецкие части уже были на правом берегу Днестра, 176–я и 74–я стрелковые дивизии 9–й армии еще находились на правом берегу реки и только в ночь на 19 июля начали отход на Рыбницкий УР. Таким образом, стык между 55–м стрелковым корпусом 18–й армии и 48–м стрелковым корпусом 9–й армии не имел сплошного фронта. Отход 6, 12 и 18–й армий на восток делал бесполезным продвижение 11 армии Шоберта в северном направлении, и немецкое командование сменило вектор наступления главных сил армии на восток. С ямпольского плацдарма немецкие и румынские войска начали двигаться в направлении Кодымы. Тем самым северный фланг только что закрепившейся на Днестре 9–й армии был обойден.

Командующим 9–й армией были предприняты логичные в такой обстановке решения. Во-первых, был загнут правый фланг армии фронтом на север. Тем самым создавался заслон на пути немецких соединений, которые попытались бы выйти на тылы соединений армии. Во-вторых, была предпринята рокировка войск из центра и с левого фланга. Первой для парирования охвата была по частям выдвинута 74–я стрелковая дивизия. Передовым отрядом дивизии стал 109–й стрелковый полк, который совместно с частями 176–й стрелковой дивизии в течение дня 23 июля отражал наступление частей 170 и 198 пехотных дивизий 11 армии. В тот же день получили приказ на перемещение на правый фланг 9–й армии два других полка 74–й дивизии. Лишь один батальон дивизии был оставлен у Рыбницы в распоряжении коменданта УРа. Затем в этот же район — Еленовка, Балта — 24 июля был выдвинут 2–й кавалерийский корпус П. А. Белова. Он рокировался на правый фланг армии в два приема. Сначала 9–я кавалерийская дивизия была форсированным маршем переброшена в район Слободки. Задачей дивизии было занятие к утру 24 июля обороны на загнутом фронтом на север фланге армии. Оборонять предписывалось узел дорог в районе Слободки и Балты, в 30–40 км южнее Кодымы. 5–я кавалерийская дивизия была сменена на Днестре частями 30–й стрелковой дивизии и также направлена на север, в район Евтодия и Кири (25 км юго-восточнее Кодымы).