Удар судьбы - Дэвид Дрейк

Кровь начинала капать с бортов корабля. Антонина не хотела думать о бойне там. В лучшие времена аксумские сарвены были страшны в сражениях. А теперь, после того как убили командующего их полком, они воплощали в себе саму ярость.

— Какая потеря, — сказала она. — Какая бессмысленная потеря. — Антонина уставилась на океан, где исчез Вахси — то, что от него осталось. Она знала: нет смысла искать куски его тела. Рыбы доберутся до них раньше, чем люди смогут их извлечь. Антонина вытерла лицо, размазав пот, дым и слезы.

— Какая потеря, — прошептала она снова. — Какая глупая, глупая, глупая потеря.

Усанасу потребовалось пятнадцать минут, чтобы согнать аксумских солдат с корабля малва. К тому времени все малва были давно мертвы, за исключением нескольких, которые смогли найти укрытия в трюме. Усанасу пришлось силой удержать дюжину сарвенов от потери времени на поиски в грузовом отсеке.

По его приказу два аксумских судна оторвались от корабля малва и начали грести к другим судам, которые брали на абордаж. И вскоре аквабе ценцен призывал прекратить сражение уже там.

Это оказалось нетрудно. Штурмовали все пять судов малва. Как и предсказывал Усанас, грузовые корабли малва не были соперниками аксумитам.

Усанас разумно не сказал ничего о смерти Вахси, пока аксумский флот не восстановил курс к Персидскому заливу. Пять судов малва остались позади, покачиваясь на волнах. К ним уже приближались арабские суденышки.

Когда новость распространилась от одного судна к другому, Усанасу пришлось заново устанавливать власть. Он был вынужден лично посетить один корабль, команда которого состояла из людей из сарва Дакуэн, и разбираться с экипажем, который почти вышел из подчинения.

— Проклятые дураки, — рявкнул он Антонине после того, как вернулся назад на флагманский коарбль. — Они собиралась возвращаться, чтобы проверить, все ли малва мертвы.

Антонина посмотрела на сгрудившиеся суда малва, теперь уже в нескольких милях позади. Арабские суденышки были привязаны вокруг, подобно миногам.

Она покачала головой.

— Это…

— Глупо! — взревел Усанас. Аквабе ценцен гневно показал на суда малва, которые теперь кишели арабами. — Что они думают сделать? Арабы выполнят всю работу. — Он гневно посмотрел за корму. — Спрятавшимся в трюмах малва прямо в эти минуты, когда мы говорим, перерезают глотки.

Антонина скорчила гримасу.

— Их необязательно убьют. Арабы могут схватить их, чтобы…

— Еще лучше! — заорал Усанас. — Еще лучше! Мы порадуемся перед сном, думая, как рабы малва таскают воду для бедуинок.

Он покачал головой.

— Но им так не повезет, поверь мне. Эти корабли направлялись в Индию, Антонина. Они нагружены трофеями из Персии. Сарвены кое-что прихватили, но большая часть осталась. Эти арабы теперь — самые богатые люди в Хадрамауте. Зачем им какие-то паршивые рабы малва? Они могут купить гораздо лучших дома. — Он провел по горлу. — Корм рыбам, и все.

Усанас склонился на палубное ограждение и сжал дерево крепкими руками. Злость ушла из его глаз, ее заменила печаль.

— Какая потеря, — пробормотал он. — Какая глупая потеря. И все ради какой-то вонючей флотилии, которую мы просто случайно встретили на пути.

Он грустно потряс головой.

— Мы не можем провести погребальный обряд. Ничего не осталось. — Антонина положила руку на плечо Усанаса и сильно потрясла.

— Это также глупо. Конечно, мы можем провести погребальный обряд. Мы же не язычники, Усанас. — Самое любимое выражение мужа пришло ей на ум. — В конце только душа имеет значение. Мы можем молиться за душу Вахси — и души других умерших.

Усанас вздохнул и опустил голову. Затем фыркнул.

— Каких других умерших? — На мгновение почти появилась его обычная широкая улыбка. — Вахси — единственный. По крайней мере, погиб только он.

У Антонины отвисла челюсть. Увидев ее выражение, Усанасу удалось изобразить слабую и бледную улыбку.

— Я говорил тебе, женщина, — он поднял голову и ухмыльнулся, глядя на скрывающиеся вдали суда малва. — Овцы в руках аксумских моряков. Ничто, кроме овец. Единственные раны были нанесены йетайцами, да и у них не особо получалось. Нет в мире солдат, Антонина, которые были бы лучше аксумских сарвенов в ближнем бою во время взятия вражеского судна на абордаж.

Усанас потер лицо. Жест был грустным, не усталым.

— Даже ракету, которая убила Вахси, выпустили случайно. Группа кшатриев пыталась повернуть желоб, чтобы встретить атакующих. Запал был зажжен — одного из них убило копьем — он пошатнулся, упал и подтолкнул желоб с ракетой вбок…

Усанас махнул рукой.

— Глупо, — пробормотал он. — Одна из тех глупых, бессмысленных смертей, которые случаются в битве. Вот что это было. И все.

Смерть Вахси стала чем-то большим, когда на следующий день проводили поминальную церемонию. К тому времени, после того как сотни аксумских солдат шептались всю ночь, саравит пришел к своим собственным выводам.

Поверхностное сознание Антонины, слушающей заунывные песнопения, считала происходящее абсурдным. Среди солдат имелись барды, конечно любители, но тем не менее дело они делали хорошо. Но только часть души женщины, причем небольшая часть, считала услышанное абсурдом.

Душа, которая находилась в центре нее, не судила солдат за придуманный ими миф. Не выражала недовольства. Как Антонина знала, к тому времени, как экспедиция вернется в Аксумское царство, Вахси уже войдет в военные легенды Африки. Его смерть, смерть полководца во время великого морского сражения, станет славным подвигом.

Она не выражала недовольства сарвенам из-за этих легенд. Она не стала бы выражать недовольства, даже если бы сама не стояла во главе экспедиции, которая направлялась спасать ее мужа от гибели.

Но поскольку она являлась тут главной и шла спасать своего мужа, то определенно не намеревалась начинать ораторствовать, мелочно придираться, настаивая на истине. Пусть этим занимаются историки и букинисты будущего.

Усанас высказал ее мысли вслух.

— Мне жаль бедных малва в Харке, — произнес он весело, когда они с Антониной слушали песнопения. — Эта глупая смерть превратила хитрый маневр по разрушению материально-технического обеспечения врага в крестовый поход. Теперь аксумиты будут штурмовать врата ада.

Глава 31

Харк.

Осень 532 года н.э.

Когда капитан подразделения, охраняющего северо-восточные ворота Харка, наконец смог точно определить национальную принадлежность надвигающихся войск, он совсем не почувствовал себя счастливым.

— Дерьмо, — выругался он тихо. — Кушаны.