Гений - Теодор Драйзер

Приезд Анджелы вынудил бы Юджина покинуть дом миссис Хиббердел, так как последняя дала ему понять, что их соглашение остается в силе только до приезда его жены, и таким образом наступил бы конец его роману с Карлоттой. Конец поездкам в рестораны и восхитительным обедам вдвоем на укромных террасах. Конец прогулкам в ее машине, которой она так ловко правила, прекрасно обходясь без шофера. Конец свиданиям под деревьями и у живописных ручейков, где он целовал и ласкал ее и где она нежилась в его объятиях.

— Если бы мама нас видела! — шутила она.

Или:

— Как ты думаешь, узнали бы тебя Билл и Джон, если б увидели сейчас?

А однажды она заметила:

— Здесь лучше, чем в машинном отделении, не правда ли?

— Ты ужасно испорченная женщина, — говорил он; и тогда она улыбалась своей загадочной улыбкой Моны Лизы.

— Но ты ведь любишь испорченных женщин? Отбившиеся голубки великолепная дичь.

Согласно своей философии, она брала от жизни все, что жизнь могла дать ей.

Глава XXIV

Такие отношения не могли длиться бесконечно. В самом зародыше их сидел червь. Юджин грустил. Иногда ему не удавалось скрыть свое уныние, и если Карлотта спрашивала, что с ним, он говорил:

— Долго это не может тянуться. Скоро наступит конец.

— Ты пессимист, Джини, — говорила она с укоризной, так как надеялась, что ей удастся оттянуть развязку на долгий срок. Юджин же был убежден, что никакое, даже самое тонкое притворство не обманет Анджелу. Очень уж хорошо она разгадывала его невысказанные чувства и настроения. Скоро она приедет, хочет он того или нет, и тогда всему конец. Однако непредвиденное стечение обстоятельств приблизило развязку и разлучило любовников еще до приезда Анджелы.

Миссис Хиббердел все чаще и чаще стала задумываться над тем, почему Карлотта не только удовлетворена своим пребыванием у нее, но даже, кажется, хочет остаться и подольше. У нее была своя квартира в городе, по всей видимости, закрытая на лето, так как Карлотта собиралась на самые жаркие месяцы в Нарагансет. Но после знакомства с Юджином она решила время от времени пользоваться квартирой для свиданий с ним, хотя это было сопряжено с риском, поскольку Норман Уилсон мог в любую минуту вернуться. Тем не менее они с Юджином несколько раз заезжали туда, чем достигалась двойная цель — побыть без помехи вдвоем и ввести в заблуждение ее мать. Карлотта доказывала Юджину, что ей полезно на какое-то время уезжать из Ривервуда, тогда ее пребывание там становится менее подозрительным и меньшей опасности подвергается их счастье. Поэтому она и пользовалась иногда квартирой. Но в то же время она не могла совсем покинуть Ривервуд, так как Юджину необходимо было находиться там утром и вечером.

И все-таки в конце августа в душе миссис Хиббердел зародилось подозрение. Однажды Карлотта позвонила ей из города, что у нее болит голова и она не приедет. Миссис Хиббердел как раз собиралась в город за покупками и предупредила дочь, что вечером будет у нее. Подходя к Сентрал-парку, она заметила машину, где, как ей показалось, сидели Юджин и ее дочь. Правда, Юджин с утра ушел на работу, но уж очень похож был на него человек, которого она видела. Впрочем, утверждать, что это были именно они, она не могла бы. Когда она пришла к Карлотте, та оказалась дома, — она чувствовала себя лучше, но никуда не выходила. Миссис Хиббердел решила, что ошиблась.

В Ривервуде ее комната помещалась на третьем этаже, и несколько раз, когда ей случалось спускаться за чем-нибудь в кухню, столовую или библиотеку (уже после того, как все расходились по своим комнатам), ей как будто слышались легкие шаги. Но она каждый раз успокаивала себя тем, что это игра воображения, так как, достигнув второго этажа, неизменно убеждалась, что он погружен в безмолвие и мрак. Все же она нередко задавала себе вопрос, не встречаются ли Юджин и Карлотта втихомолку. Раза два ей почудилось, будто в промежутках между завтраком и уходом Юджина на работу она слышит на втором этаже чей-то тихий разговор. Однако доказательств у нее не было. Казалось странным, что Карлотта так охотно встает по утрам, чтобы в половине седьмого завтракать вместе с Юджином, не говоря уже о том, что она так легко променяла Нарагансет на Ривервуд. Словом, достаточно было случая, чтобы подозрения миссис Хиббердел превратились в уверенность и чтобы она уличила Карлотту в самом бессовестном обмане.

Этот случай не заставил себя долго ждать. Как-то в воскресенье утром Дэвис и миссис Хиббердел решили покататься на машине. Юджин тоже был приглашен, но отказался — Карлотта, услышав еще за несколько дней о приготовлениях к поездке, предупредила его и стала строить планы, как провести с ним весь день. Она посоветовала Юджину отговориться необходимостью поехать в город, чтобы кое-кого повидать, — сама же дала согласие, но в назначенный день притворилась, что плохо себя чувствует. Дэвис и миссис Хиббердел отправились на Лонг-Айленд. Прогулка была рассчитана на целый день. Но через час после отъезда что-то случилось с машиной, и, просидев два часа в ожидании починки, — достаточно долгий срок, чтобы расстроить всякие планы, — они на трамвае вернулись домой. Юджин, конечно, не ездил в город. Он был даже не одет, когда парадная дверь отворилась и миссис Хиббердел вошла в дом.

— Карлотта! — позвала она дочь, остановившись на лестнице и ожидая, что та выглянет из своей комнаты, из гостиной или гардеробной, расположенной в передней части второго этажа, но Карлотта сидела у Юджина, а его дверь была видна с того места, где находилась миссис Хиббердел. Карлотта не рискнула отозваться.

— Где ты? Карлотта! — снова позвала мать.

Миссис Хиббердел собиралась уже поискать ее в кухне, но передумала и стала подниматься по лестнице, направляясь в гардеробную. Карлотте показалось, что мать вошла туда, и, воспользовавшись этим, она прошмыгнула в ванную, рядом с комнатой Юджина, но, очевидно, действовала недостаточно быстро. Ее мать не вошла в гардеробную, а только приоткрыла дверь и заглянула туда. Она не видела, как Карлотта выскользнула из комнаты Юджина, но видела, как та вошла в ванную, и заметила, что туалет дочери в полном беспорядке. А выйти она могла только из комнаты Юджина, ибо ее собственная спальня, между комнатой Юджина и гардеробной, находилась шагах в десяти от ванной. Было мало вероятно, чтобы Карлотта вышла оттуда — она не успела бы дойти до ванной, а кроме того, почему она тогда не отозвалась?

Первой мыслью миссис Хиббердел было окликнуть дочь. Но потом она решила сделать вид, будто Карлотте удалась ее хитрость. Она была убеждена, что Юджин находится у себя, и действительно, через несколько минут услышала, как он предостерегающе кашлянул.

— Карлотта, ты в ванной? — спокойно спросила она, заглянув сперва в комнату дочери.

— Да, — послышался голос, в котором не чувствовалось уже никакого волнения. — У вас что-нибудь случилось с машиной?

Они обменялись несколькими замечаниями через закрытую дверь, после чего миссис Хиббердел отправилась к себе. Она хотела обдумать положение, так как не на шутку разгневалась. Ведь речь шла не о проступке, совершенном добродетельной, достойной доверия дочерью. Никто не совращал Карлотту. Она была взрослая, замужняя и опытная женщина. Она знала жизнь так же хорошо, как и ее мать, а во многих отношениях и лучше. Разница между ними заключалась в том, что если мать руководилась соображениями морали и доводами, которые подсказывали ей здравый смысл и чувство приличия и самосохранения, то у дочери все это отсутствовало. А ведь Карлотте следовало быть осторожной: от этого зависело все ее будущее. Она должна была бы отнестись с уважением и к будущему Юджина, и к правам и интересам его жены, и к дому своей матери и ее принципам. Как это недостойно, что Карлотта все время лгала, притворяясь равнодушной, делая вид, будто уезжает куда-то, а сама, несомненно, давно уже находилась в связи с их жильцом. Миссис Хиббердел была возмущена не столько Юджином (правда, ее уважение к нему сильно поколебалось, хотя у художников ведь свои нравы!), сколько Карлоттой. Не может вести себя прилично! Как ей не стыдно, она должна была остерегаться такого человека, а не завлекать его. Вина целиком ложилась на Карлотту, и миссис Хиббердел твердо решила высказать ей все начистоту и немедленно положить конец этой злосчастной связи.

На другой день утром (миссис Хиббердел решила молчать, пока Юджин и Дэвис не уйдут из дому) разразилась бурная и ожесточенная ссора. Миссис Хиббердел хотела объясниться с дочерью наедине, и стычка произошла вскоре после завтрака, когда мужчины ушли. Карлотта успела предупредить Юджина, что предстоят неприятности и что он ни в коем случае не должен ни в чем сознаваться, разве только она сама ему разрешит. Прислуга была на кухне и не могла ничего слышать, а миссис Хиббердел с дочерью находились в библиотеке, когда был дан первый выстрел. Карлотта была отчасти подготовлена к этому, предполагая, что мать замечала кое-что и раньше. Она встретила нападение с достоинством Цирцеи, так как подобные сцены не были для нее новостью. Ее собственный муж неоднократно изобличал ее в неверности и даже грозил ей физической расправой. Она была бледна, но спокойна.