Алмазный венец севера - Larka

На просьбу оживить фонтан, с великолепным негодованием ответила переливающаяся в свете многочисленных огней Нель. Оказалось, что вызывающее и даже мерзкое поведение святого братства давно уже встало поперёк горла подземным жителям, если можно так выразиться. И на недавнем совете решено было лишить светлое королевство для начала воды…

— Этот фонтан первая ласточка. Если святоши не одумаются, вслед за ним пересохнут родники и ручьи, потом и реки. Не станет выпадать дождь — пусть пьют горечь морской волны! — строптивая русалка гневно излила на смятенное святое собрание всё своё негодование. Она была так прекрасна в гневе, что Ларка не смог не улыбнуться при виде этой живой, прозрачной и прекрасной статуи.

Несколько первосвященников заявили, что господь не даст таковому случиться. Однако расходившаяся водяная дева крутанулась вокруг себя и вместо привычного русалочьего облика перетекла в позаимствованную у прежней Ольчи стройную фигурку. Судя по строптиво дёрнувшемуся носику миледи Хельги, та мгновенно распознала себя, любимую, и отнюдь не пылала восторгом по тому поводу, что тут на всеобщее обозрение выставили её весьма недурственные формы.

— Ошибочка, стариканчики, — сладко мурлыкнула Нель и, потянувшись, подемонстрировала себя во всей красе. Приметив в глазах леди пляшущее серое пламя бешенства, она лукаво усмехнулась, шагнула-перетекла — и теперь уже на лице равнодушно переминавшегося в сторонке корнета промелькнуло на миг странное выражение. Точная копия красивой и бесстыжей волшебницы покачала в воздухе искрящимся влагой пальчиком. — Ваш спаситель нам не указ. Мы не из его свиты — понятно вам, святоши?

Дух земли меланхолично добыл из рук статуи меч и развлекался тем, что то наматывал его себе вместо пояса, то завязывал на узел. А огненный и воздушный принялись пускать в ночное небо фейерверки — огневик протягивал пламенеющую ладонь, второй важно надувал щёки и ловко делал снизу пуфф!

Переговоры зашли в тупик — святые отцы и матроны оказались бессильны изгнать или хотя бы заставить корчиться в муках пришлых, а эти добродушно поплёвывали на все потуги и всё явнее строили из себя клоунов. И Ларке ничего не оставалось делать, как лично попросить Нель вернуть фонтану былое великолепие и славу.

— Кто из святого воинства нынче покровитель города? — с непонятным пока намёком строптиво поинтересовалась водяная красавица.

Из толпы возбуждённо перешёптывавшихся святых братьев и воинства протолкался плечистый парняга в бумазейном камзоле и с хорошей такой колотушкой в руке. "Здоров мужик" — уважительно подумал Ларка, прикинув на глаз ширину плеч святого рыцаря и вес его шипастой булавы. Рыцарь выступил вперёд и заявил, что ныне он назначен заместителем на земле святого небесного покровителя.

— Пусть он меня поцелует! — строптиво заявила капризная Нель с лукавой донельзя мордашкой. — Тогда я подумаю…

Немалых трудов стоило вспотевшему от усердия Ларке убедить собравшихся, что дева эта чище даже, нежели вода горных ледников, а упомянутый поцелуй плотским не считается. Кроме того, это традиция ещё со времён святого Роланда-рыцаря (святое собрание немедленно осенило себя набожным жестом) и означает она, что меж договаривающимися сторонами нет лукавства или дурных намерений.

— Что ж, ради процветания города на какие только жертвы не пойдёшь, — рыцарь залихватски встряхнул плечами и передал булаву тощему служке в драном подряснике.

Если кто и отвёл глаза во время этого деликатного соглашения, то таких было тут меньшинство, и Ларка числился среди них одним из первых. Святые же отцы смотрели пристально — кто скептически, кто с недоверием и даже ненавистью. Но в конце концов Нель сладко облизнулась и заявила, что намерения этого рыцаря чисты.

Первыми зажурчали бронзовые херувимчики по кругу фонтана. Лукавые и улыбающиеся крылатые посланцы небес дружно излили кто во что горазд благословенную влагу. Затем отозвались и помощники статуи, окружавшие его изножие. И последним, как и подобает полководцу, сам древний герой принялся лить воду из вытянутой в руке чаши Святителя.

— Но если вы меня ещё хоть раз чем обидите… — Нель погрозила собравшимся пальчиком, и заливисто расхохоталась — дух огня с ворчанием полез из фонтана. Он забрался на плечо статуи и теперь сидел там, как нахохлившийся пламенеющий голубь. Правда, этот уж если нагадит, полгорода выгорит…

Трое городских клириков на пробу благословили воду, но та отозвалась лишь презрительными брызгами в их сторону, и в конце концов сконфуженные и мокрые святые братья отошли восвояси. А дерзко ухмыляющаяся Нель заметила в их сторону, что эта вода проистекает по её прихоти и из расположения к просьбе чувствующего — и святые дела тут ни при чём. Поскольку у местных уже наверняка голова шла кругом, то Ларка резонно заметил, что пора прекращать и не пугать почтенных горожан — новшества следует внедрять потихоньку.

Поскольку от одних только намёков на перемены у здешних делались такие физиономии, словно они сжевали целиком лимон, то достигнутым, пожалуй, стоило и ограничиться. Но тут завозмущался дух воздуха. Он скользнул вниз и приняв вполне человеческую форму, вежливо подхватил под локотки настоятеля из горного монастыря и аппетитненькую как пышечка первосвященницу в чёрно-белом клобуке. Он так увивался возле них, так старался, что те против воли прислушались.

Вкратце его энергичная речь свелась к следующему — снимите, мол, проклятие с перевала Семи Святых, чтобы младшие духи воздуха могли там шастать — а он за это будет в нужное время присылать дождевые тучи на монастырские и окрестные крестьянские поля. Если кто думает, что деловая хватка присуща только торговому и ремесленному люду, тот немало подивился бы, с какой цепкостью ухватились собеседники за разговор. Да ведь в самом деле, тамошние места последнее время жестоко страдали то от засух, то от сносящих всё ливней. И что характерно, не спасали никакие молитвы…

Последние тучи закончившейся грозы уходили с неба неохотно. Словно присматривались тяжеловесные посланцы небесной ярости — чисто ли вымыта столица медного королевства? Не осталось ли где в огромном городе не обласканного струями ливня кусочка?

Но духи воздуха уже суетились в небе, гнали изрядно отощавшие тучи прочь. Туда, на полдень, где за каменным хребтом те едва ли могли бы пролить на исстрадавшуюся от жажды землю хотя бы жалкие капли. Выжатые почти досуха, свинцово-тёмные повечеру, они уплывали над позеленевшими медными крышами. Воля королевского мага, одиноко и вроде бы безучастно стоявшего на плоской верхушке башни волшебников, отсылала их туда. В земли орков. Да-да, именно на территорию извечного непримиримого врага. Кому-то из придворных ещё старого короля пришла в голову гениальная в своей простоте мысль — захватить контроль над погодой и в буквальном смысле выжечь всё в прилегающей с той стороны к горам полосе.