Сад Лиоты - Франсин Риверс

— Нам пора ехать. — Арба наклонились к Лиоте и взяла ее за руку. — У вас будет замечательное Рождество. К тому же вы сможете отдохнуть от нас несколько дней.

— Да благословит вас Господь. — Эти слова Лиота произнесла очень внятно.

Энни вышла на крыльцо проводить Уилсонов, и Арба задержались на нижней ступеньке.

— Ваши родственники приедут сюда на Рождество?

— В этом году нет. Семья дяди Джорджа уезжает на праздники в Феникс, к родителям тети Дженни. Они давно договорились об этом, еще до того, как заболела бабушка. Но они обещали, что заглянут к нам после своего возвращения. А мама с Фредом… — Энни пожала плечами. — Я не знаю.

— Мне очень жаль, Энни.

— Мне тоже, но я очень рада, что мы все вместе отметили День благодарения. Зато на Рождество к нам придет Корбан, и Сьюзен сказала по телефону, что они с Сэмом заедут к нам днем. Так что не на что жаловаться. — Она смущенно улыбнулась. Как ей хотелось, чтобы вся семья собралась на Рождество!

Господи, я так молилась об этом.

— Что ж, желаю вам и вашей бабушке веселого Рождества, Энни.

— И вам того же, Арба. Заходите, как только сможете.

— Вы ведь знаете, что приду. Дети сильно привязались к бабушке Лиоте. Как же нам без нее?

Энни помахала им рукой и тут же вернулась в дом. Бабушка Лиота заснула перед телевизором прямо в каталке. Стараясь не шуметь, Энни собрала со стола посуду, отнесла на кухню, вымыла и убрала. В половине девятого уставшая Энни присела на диван, чтобы отдохнуть пару минут. Лиота спала так сладко, что не хотелось ее будить. Энни закрыла глаза и положила голову на спинку дивана.

Господи, как для Твоего бесценного Сына не нашлось комнаты в гостинице, так и для Лиоты нет места в сердце моей матери и дяди Джорджа. Я не понимаю, Господи. Просто не понимаю. Как это печально. Они лишают себя такого счастья. Она милая старушка, мне больно даже думать, что она может умереть. Господи, помоги мне сделать это Рождество особенным для нее. Пусть она знает, как сильно ее любят.

Норе не спалось. Завтра канун Рождества, и она чувствовала себя как никогда одинокой и несчастной.

И ненавижу Рождество. Я всегда ненавидела Рождество. Каждый год оно приносит мне одни лишь огорчения. Когда я была маленькой, я знала, что не получу того, чего бы мне хотелось. А теперь приходится носиться по магазинам, толкаться в очередях, чтобы купить всем подарки, украшения для дома, потратить кучу денег на иллюминацию, приготовить большой праздничный обед, который съедят в мгновение ока. К концу праздника я уже валюсь с ног от усталости. А какой в том прок?

Она уставилась в темный потолок, прислушиваясь к похрапыванию спавшего рядом Фреда. Ее раздражало, что он легко засыпал после ссоры, а она часами лежала без сна, по сто раз вспоминая каждое слово. Обычно, когда она была не в духе, как он сам выражался, ему удавалось ее успокоить. Но в этот раз Фред молчал до тех пор, пока она не спросила, интересуют ли его вообще ее чувства. И что же он ответил?

— Почему бы тебе не позвонить Энни? Ты ведь хочешь, чтобы мы вместе встретили Рождество.

— Вместе, но здесь! Я хочу, чтобы она приехала сюда!

— Но ведь это невозможно. Этого не будет.

— Если мы приедем к ним, это лишний раз убедит Энни в ее правоте, Фред.

Он захлопнул книгу, которую читал весь вечер, и, поднявшись со своего места, бросил ее на стол.

— Просто не могу понять, как ты можешь настолько не знать собственную дочь, Нора. Она взяла на себя обязательства по уходу за твоей матерью. И что бы ты ни говорила, что бы ни делала, она не изменит своего решения. Это и расстраивает тебя больше всего, ведь так? Энни вышла из-под твоею контроля.

— Она губит свою жизнь.

— Как думаешь, сколько лет проживет твоя мать? Она не будет жить вечно.

— Она может протянуть до ста лет.

— Будет лучше, если так и случится.

Сказав это, Фред тотчас вышел из комнаты.

А она вертелась теперь в кровати и не могла заснуть. Ее подушка была мокрой от слез. Сколько же раз она плакала за все эти годы, начиная с того момента, когда уходившая на работу мать оставляла ее?

Господи, так не может продолжаться. Иногда мне хочется умереть. У меня ничего не получается, все идет не так, как я хочу. Утром я звонила Майклу, и он не мог дождаться окончания нашего с ним разговора.

Она была его матерью, а ему все равно.

А как ты обращалась со своей матерью?

Нора стиснула зубы.

Она первая бросила меня. А Майкл такой же, как его отец, Брайан.

Тишина стала угнетающей, И в темноте она чувствовала себя неуютно. Дрожа от холода, она свернулась калачиком и прижалась к Фреду, надеясь согреться его теплом.

Я любила Дина Гарднера. Я очень его любила и думала, что умру, когда он ушел к другой женщине. Как ее звали? Доминик. Я надеялась, что, когда она ему надоест, он вернется ко мне. Да, она действительно надоела ему, но тогда он встретил Филлис, а потом Пенни. Я потеряла счет женщинам, которые у него были за все эти годы. Как же зовут его нынешнюю любовницу? Кажется, Моника.

Она пыталась сдерживать рвущиеся наружу рыдания.

Господи, я отдала Дину всю свою любовь, но ее не хватило, чтобы удержать его. Он был вероломным.

Теперь и Энн-Линн оказалась такой же, как ее отец. Она бросила Нору, как в свое время бросил ее Дин Гарднер.

Это ты ее бросила!

Нет, вовсе нет. — У нее задрожали губы. — Наверное, она выйдет замуж за этого хулигана Сэма Картера и будет всю жизнь с ним мучаться.

Что ты можешь сделать, если таков Мой замысел?

Она подумала о Сьюзен, ее родителях и заплакала еще горше. Их дети выросли, но Картерам никогда не приходилось звонить им и упрашивать, чтобы они к ним приехали. Их дом всегда был полон людей. Когда Энни было десять лет, она при малейшей возможности отправлялась к Картерам. Нора всегда думала, что это из-за привлекательности Сэма и магнетизма его бунтарства, но даже когда он сидел в тюрьме для малолетних преступников, Энн-Линн продолжала бывать в их доме. Ей просто нравились Картеры.

И каждый раз, когда Энн-Линн просит разрешения остаться ночевать у Сьюзен, я обижалась. У меня было ощущение, что моя дочь — предательница, я хотела, чтобы ей нравилось проводить время дома со мной, но она рвалась на свободу. Словно птичка из клетки. И чем сильнее я старалась удержать ее, тем отчаяннее она вырывалась.

Теперь Энн-Лннн была свободна. Она обрела свободу и больше никогда не вернется.

О, Господи, что же во мне такого, что так отталкивает людей? Я всегда старалась дать своим детям то, чего не было у меня в детстве. Я хочу только одного — чтобы мои дети жили лучше, чем жила я в их годы. А взамен я хочу, чтобы они любили меня.

Ты хотела быть для них Богом.

Нет, я бы не сказала.

Она услышала бой старинных часов внизу. Четыре часа утра. Ей уже не заснуть, можно и не пытаться. Скоро все равно вставать. Она выскользнула из-под одеяла и накинула халат.

Зажженные в гостиной елочные огоньки отбрасывали мягкие блики на лестницу, перила которой она украсила сосновыми ветками, добавив к ним красных ягод. Получилось очень красиво, а сосна наполнила дом хвойным ароматом. На каминной полочке великолепно смотрелись перевитые шелковыми лентами ветки сосны и как будто выраставшие из них красные, зеленые и белые свечи. Даже профессиональный декоратор не сделал бы лучше.

Ее композиция была совершенством и не уступала по красоте витрине какого-нибудь магазина.

Все это показуха. В ней нет смысла.

А для Энни Рождество всегда имело смысл.

Нора вспомнила последнее сообщение дочери, записанное на автоответчик. Она помнила каждое слово, словно и не стирала эту запись.

«Мы прекрасно ладим. Мы очень хотим, чтобы ты как-нибудь зашла к нам в гости… Ты же знаешь, мы всегда рады тебе, мама».

Мама. Не мать. Она назвала меня мамой.

И произнесла это слово с такой нежностью.

Нора пошла на кухню и принялась молоть свежие кофейные зерна лучшего сорта, потом сварила яйцо и подогрела в микроволновке круассан. Ей показалось, что в комнате с большими стеклянными дверями было прохладно, и она включила обогреватель. Подсев к окну, Нора принялась разглядывать через стекло идеально подстриженный газон, искусственные сосенки, удобренную и взрыхленную землю, подготовленную для посадки. Весной ее дворик станет похожим на парк.

На парк, который посетители, прогулявшись, покидают, а не на сад, где они восстанавливают свои силы. На парк, куда люди могут попасть, пройдя через дом с разрешения хозяина… а не на сад, куда соседи могут прийти, воспользовавшись калиткой.