The origins of victory - Andrew F. Krepinevich
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Путь к блицкригу стал немного более гладким, когда 1 апреля 1931 года генерал Освальд Лутц был назначен инспектором моторизованных сил, а подполковник Гудериан - его начальником штаба. Эти двое составляли грозную команду, причем Лутцу часто удавалось добиться аудиенции для идей Гудериана, что, учитывая отсутствие такта у последнего, было немалым достижением. Железнодорожный инженер по профессии, Лутц был ярким и восприимчивым к новым идеям. В начале своей карьеры он служил в технических войсках, командуя автотранспортными средствами одной из полевых армий Германии во время Великой войны. В конце 1920-х годов, будучи полковником, Лутц отвечал за автотранспортные войска рейхсвера, проводя эксперименты с грузовиками, макетами танков, деревянными артиллерийскими и противотанковыми орудиями. В результате в 1929 году были сформированы две экспериментальные пехотные бригады. В их состав входили легкий "танковый" батальон и три пехотных батальона, перевозимых на грузовиках.
В течение следующих нескольких лет под наблюдением Лутца эти бригады участвовали в серии учений, в результате которых он пришел к выводу, что панцерные войска должны использоваться независимо от пехоты и кавалерии. Привязка их к поддержке пехоты, по мнению Лутца, свела бы на нет преимущество панцеров в скорости и дальности. Он также настаивал на массовом применении панцеров, утверждая, что они должны быть сконцентрированы, чтобы выиграть сражение при прорыве и возглавить преследование (или глубокое проникновение) в тыл противника. Лутц подчеркивал ценность внезапности в панцерных операциях, выступал за поддержку панцеров мобильными общевойсковыми силами и рекомендовал проводить более крупные, многобатальонные учения для получения эффекта на оперативном уровне боевых действий. Лутц отметил, что проводившиеся до сих пор мелкомасштабные учения рисковали дать «ложное представление как о вооружении, так и о войсках».
Полевые учения 1931 и 1932 годов с использованием макетных танков стали значительным шагом вперед для Лутца и его идей. Панцеры" действовали независимо от пехоты. Особое внимание уделялось массированной бронетехнике, внезапности и использованию прорывов с помощью мобильных резервов.
Хотя "мозговой трест" рейхсвера видел потенциал в механизированных операциях, велись серьезные споры о том, в какой форме должны проводиться такие операции. В 1920-х и начале 1930-х годов немецкие военные экспериментировали с комбинированными конфигурациями механизированной и конной кавалерии. Некоторые офицеры утверждали, что кавалерия может маневрировать на местности, недоступной для бронетанковых подразделений, в то же время допуская, что механизированные силы могут быстрее передвигаться по открытой местности и дорогам.
Маневры 1932 года
Эти концепции были проверены на маневрах 1932 года, в ходе которых красные (польские) силы атаковали синие (немецкие) силы и наблюдалось значительное увеличение размеров моторизованных формирований и масштабов их операций. Каждое крупное участвующее подразделение было в той или иной степени моторизовано. Кавалерийский корпус красных включал в себя танки, грузовики, мотоциклы и бронемашины - возможности, намного более продвинутые, чем у Польши в то время. План красных заключался в том, чтобы «атаковать силы синих, сражающихся на Одере, глубоко во фланг и тыл».
В ходе учений выяснилось, что конная кавалерия не в состоянии угнаться за моторизованными разведывательными отрядами. Кульминацией маневров стала попытка моторизованного кавалерийского корпуса переправиться через реку Одер с востока. Разнообразная смесь конной кавалерии и моторизованных сил корпуса оказалась кошмаром. Президент Германии (и бывший фельдмаршал) Пауль фон Гинденбург, присутствовавший на учениях, заявил: "На войне может быть успешным только то, что просто". Я посетил штаб кавалерийского корпуса. То, что я там увидел, не было простым. Результаты маневров были настолько поразительными, что хотя кавалерия была одним из самых консервативных родов войск, значительная часть ее руководства начала принимать моторизацию. Действительно, около 40 процентов офицеров первых панцер-войск были из кавалерии. Гораздо более жесткое сопротивление оказывала артиллерия, которая с трудом адаптировалась к действиям на мобильном поле боя.
В ходе учений немцы также оснастили свои командные "танки" радиостанциями. Первоклассная радиосвязь была неотъемлемой частью быстротечных операций и глубоких проникновений, а схемы сетей связи были одной из самых обсуждаемых в армии тем, связанных с правильной организацией и применением мобильных сил. На предыдущих британских маневрах впервые были продемонстрированы танковые соединения, управляемые главным радиопередатчиком, и немцы стремились не отставать. К моменту вторжения Германии в Польшу все немецкие танки были оснащены радиоприемниками. Ограничения на промышленное производство ограничили количество танков с радиопередатчиками, причем приоритет отдавался командным машинам.
Как заметил историк Роберт Ситино, «то, что оказалось правильным применением брони - использование танков как части полностью механизированных общевойсковых сил - немцы поняли к 1932 году ... с помощью муляжей танков, в то время, когда страна была официально разоружена». Конечно, правильное сочетание элементов для механизированных формирований и разнообразие этих формирований еще некоторое время будет оставаться предметом больших споров. Однако для сторонников механизированной войны, таких как Гудериан, учения осени 1932 года с их искусственными механизированными и моторизованными формированиями «несказанно обрадовали нас».
Для Лутца и Гудериана британские маневры 1932 года послужили дополнительным стимулом. Британцы использовали танки, способные преодолевать расстояние до 150 миль и продвигаться почти на 100 миль в день. Тем не менее, военное руководство Германии действовало в размеренном темпе. Когда был издан новый полевой устав армии "Труппенфюрунг", в нем была принята концепция крупномасштабного применения танков, но в основном в качестве дополнения к маневрам с преобладанием пехоты, а не в самостоятельных операциях.
После маневров 1932 года Гудериан обратился к генералу Людвигу Беку, начальнику Труппенамта (который позже стал начальником воссозданного Генерального штаба), с просьбой ускорить развертывание панцер-дивизий. Бек возглавлял комитет, который обновил Truppenführung. Несмотря на то, что Гудериан был намного младше Бека по званию, генерал и армия в целом были удивительно терпимы к таким людям, как Гудериан, который "в то или иное время враждовал практически со всеми старшими офицерами в армии". Однако Гудериан не только выжил, несмотря на свой резкий характер; он процветал.
Хотя Бек и выслушал Гудериана, он был более осторожен, чем его подчиненный, когда дело дошло до оценки потенциала массированной бронетехники, действующей самостоятельно глубоко в тылу противника. Таким образом, их разногласия касались в основном темпов изменений, а не их направления. Как вспоминал Гудериан, когда он сказал Беку, что беспроводная связь позволит командовать даже быстро движущимися соединениями, генерал скептически ответил: «Нет, нет, я не хочу иметь с вами ничего общего. Вы двигаетесь слишком быстро для меня».
Гитлер
