Семья волшебников. Том 1 - Александр Валентинович Рудазов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но подвал раскинулся под всем домом, и в нем была еще и четвертая часть. Прозекторская, которая раньше была… прозекторской. Но чужой, заброшенной. Майно рассказал, что в усадьбе подолгу гостил и даже иногда жил его дядя по матери — Курдамоль Адорази. Как и его сестра Ярдамила, он учился в Монстрамине, и у них было много совместных проектов. Астридианцев они, видимо, вывели сообща.
Но лаборатория покойной свекрови была на втором этаже. А вот тут явно работал дядя Курдамоль… когда-то, давным-давно. Довольно примечательно, что он единственный выжил в той катастрофе. Или его тогда не было в усадьбе?
У него было алиби, обвинений не предъявили. Мы с ним виделись на похоронах мамы, и я спрашивал его о случившемся, но мой дядя… он немного не в себе. Я говорил?.. он сейчас в Империи Зла. Играет роль безумного гения при лорде Бельзедоре. И я не знаю уж, насколько он гениален, но то, что безумен — это точно.
Ну, разумных хомунциев они с твоей матерью вывели. На Земле бы за это дали Нобелевку… или увезли бы в черной машине куда-нибудь, откуда не возвращаются.
Лахджа надела лабораторный халат и волшебные очки. Жалко, что Майно уже проснулся. Он не любит, когда Лахджа этим занимается, поэтому она и предпочитает делать это, пока он спит.
Но раз уж он все-таки проснулся и приковал свое внимание к ней… не будем его огорчать. Лахджа временно удалится, а ее место займет…
— Доктор Йоханнес! — воскликнула она меняющимся голосом, превращаясь в мужскую версию себя.
Лахджа, ты опять?
Не подсматривай мне в голову. Это мой тайный сад. И кто такая Лахджа? Не знаю никакой Лахджи, я… Йоханнес Кровопускатель.
Линчеватель же был.
Я не определился. Возможно… Плотерез. Или… Йоханнес Изувер. Как тебе, дружище?
Одинаково отвратительно. Прекрати это немедленно.
Не прекращу, пока не придумаю прозвище, достойное меня.
Коновал.
Я не буду Коновалом! Это… хорошо, но как будто отсылает к моим низким профессиональным навыкам. Ты мой муж, придумай что-нибудь нормальное!
Никогда не говори «ты мой муж» в этом облике.
Ой, подумаешь. Просто не лезь в мой тайный сад.
Дегатти выдохнул. Ладно, он женился на демонице. Он знал, на что шел.
И он подозревал, что в Йоханнеса Лахджа превращается нарочно, чтобы он не подглядывал. Он и так обычно не подглядывал, но иногда любопытство все-таки брало верх. Все-таки она там не любовный романчик читает, а крыс травит или… чем она вообще занимается в своей прозекторской?
Надо будет как-нибудь сходить и проверить. Это, конечно, невежливо, но уж лучше первым узнает он, чем однажды ему расскажет Кустодиан.
Но Лахджа не занималась ничем незаконным. Она действительно превратилась в саму себя, едва Майно отключился, и в ее пальцах запорхал скальпель.
Когда они жили в Валестре, Лахджа пыталась договориться с Монстрамином. Забирать у них дохлых гомункулов и прочие неудачные образцы. Они хоть и неудачные, но в них могут оказаться всякие неожиданные мутации и прочие интересные находки.
Но над ней только посмеялись. Оказалось, что Монстрамину весь этот биоматериал нужен самому, его используют для обучения студентов. Бездарно тратят на всяких школяров то, что могло бы пригодиться для развлечения скучающей демоницы.
Она ведь не просто препарирует. В этот момент она проникает внутрь образца, запускает в него тончайшие чувствительные нити. Изучает каждую клеточку, мимикрирует и слегка сливается с… объектом.
Лахджа могла делать такое и с живыми существами. Подчинять их себе, управлять, считывать память. Но Майно очень просил этого не делать даже с животными, так что она тренировалась на трупах. У нее уже получалось частично их поднимать.
Это… это не некромантия. Она просто управляет мертвым телом, как перчаточной куклой.
Жутко?.. только если у вас слабые нервы. Но если у вас слабые нервы — что вы делаете в подвале демона?
Не некромантия. Это хуже. Некроманты хотя бы не сливаются телом с трупами… это что-то за гранью.
Зачем ты опять подсматриваешь? Йоханнес сейчас вернется. И ничего и не за гранью. Просто как, по-твоему, я могу метаморфировать в то, о чем не имею точного представления?
Так, как в нашем институте Метаморфозис. Снятием матриц.
Я не умею снимать матрицы… а знаешь, почему? Потому что в вашем сраном Клеверном Ансамбле не учат взрослых существ. Даже бессмертных!
Зачем тебя учить? Ты уже сейчас могущественнее большинства волшебников.
Ну да. Но могла бы быть еще круче. И не подсматривай!
Так. А теперь отделиться. Оставить часть себя в теле крысы и… не получилось. Отделившаяся часть почти сразу сдохла.
— Ладно, мы к этому еще вернемся, — вздохнул Йоханнес Расчленитель/Костолом/Инквизитор.
Присоединившись к мужу за завтраком, Лахджа некоторое время ковырялась в яичнице, а потом подняла взгляд и спросила:
— Что?
— Лахджа, у тебя с головой все в порядке? — осведомился муж. — Что это за маскарад? Тебе Тауване там ничего не испортил?
— Дорогой, у меня нет раздвоения личности, — вздохнула Лахджа. — А если б было, ты бы уже заметил. Это просто моя… маска. Ролевая игра. Мы, демоны, любим это. Все ларитры носят личины, которым придумывают сложный характер. Совнар отыгрывает кота. Асмодей — жирного скота. Это просто способ скрасить скуку. Мы демоны, мы бессмертные, мы устаем от жизни…
— Тебе сорок. Когда ты успела устать от жизни?
— Тридцать девять. Вчера, когда весь вечер слушала твой гундеж. Я как будто старею вместе с тобой в такие моменты.
Лахджа демонстративно покрылась морщинами и припорошила волосы сединой. На спине вырос горб, и она прошамкала беззубыми деснами:
— Вот такой ты меня делаешь.
В этот момент как раз завтракать прибежала Астрид — и заорала от ужаса.
— А-а-а!.. — выпучила глаза девочка. — Мам, чо с тобой, ты умираешь?!
— Нет, — успокоила ее Лахджа, возвращаясь в нормальный вид и принимая у енота младшую дочь. — Привет, Вероника.
Вероника ответила серьезным взглядом фиалковых глаз. В отличие от безалаберной старшей сестры, она каждое утро просыпалась в одно и то же время.
— Астрид, мы с папой
