Я стану твоим врагом - Ольга Погожева

— Януш? — Марион чуть провернула голову. — Всё хорошо?

Лекарь накинул её рубашку обратно на плечи, кивнул, хотя она не могла его видеть.

— Да. Ты быстро идёшь на поправку.

— Спасибо тебе, — Марион коротко пожала запястье лекаря, — если бы не ты…

Януш перехватил отпустившие его пальцы, порывисто поднёс к губам.

— Януш, — попросила Марион. — Пожалуйста…

Лекарь кивнул, отпуская её руку, взглянул на неё тем невыразимо искренним, полным эмоций взглядом, который она так хорошо помнила — и от которого чувствовала себя всё более виноватой.

— Я знаю. Прости.

В дверь постучали, и створка тихо щёлкнула, впуская в комнату герцогиню Наалу с Синим баронетом.

— Мама!

Михаэль подлетел к ней, запрыгивая на кровать и обхватывая шею Марион руками.

— Ма! Ты проснулась!

Марион прижала сына к себе, прикрывая глаза, стиснула в объятиях, осыпая поцелуями висок Михо, щеку, пепельные кудри. Наала улыбнулась, вышла из комнаты, и следом за ней поднялся Януш.

— Только недолго, — напомнил лекарь, подходя к двери.

Мельком глянул на счастливейшего из мужчин, который безраздельно владел сердцем Синей баронессы — и закрыл дверь.

Стареющая императрица брезгливо опустилась в предложенное кресло, кутаясь в тёплую шаль. Северине оказался не по нраву холодный климат Валлии с его ранними заморозками, унылым серым небом, грозящим разразиться не то дождём, не то снегом; впрочем, как и хмурые, неприветливые галагатцы, семьи которых пострадали после недавней вспышки страшной лесной хвори; и особенно не понравился фамильный королевский склеп, в котором похоронили её дочь Таиру. Ничего похожего на роскошь, позолоту и пышущие цветами и лентами саркофаги — лишь грубо обтёсанные камни, торжественная строгость и мрачные тона. Северина оказалась недовольна настолько, что первым же её порывом было провести обряд перезахоронения дочери, желание вывезти тело Таиры в солнечный Аверон, где юной почившей королеве будут возложены все полагающиеся ей почести. Командующий Ликонт, сопровождавший императрицу к фамильному склепу, протестовать не стал, лишь уточнил — негромко, невыразительно — готова ли императрица к тому, что вместе с телом дочери в Ренну приедет и одолевшая её лесная хворь.

Северина оказалась не готова. С отвращением отказываясь от собственной идеи, она разглядывала почтительно сопровождавшего её герцога, пытаясь определить, что на этот раз задумал бывший тайный советник. Северина не обманывалась на его счёт: то, что командующий не отходил от неё ни на шаг, выполняя этот долг вместо спешно возведённого на трон короля Ореста, должно было что-то значить.

Присматривалась к Ликонту она и сейчас, согласившись на позднюю аудиенцию и пытаясь узнать его намерения до того, как он изложит их ей на блюдце, с выгодной ему позиции. Личность Нестора Ликонта не оставалась для неё загадкой, равно как и его положение в королевстве в целом и при дворе в частности. Ликонт неотъемлемой тенью преследовал последние годы правления Харитона, раскинув свои сети ещё тогда, когда против него играл собственный юный возраст; стальной фигурой продолжал стоять на шахматной доске начатой им партии, когда к власти пришёл король Андоим, не задержавшийся на троне — Северина была уверена в этом — лишь из-за своих трений с герцогом; и воплощённым титаном стоял перед ней сейчас, посадив на трон выгодного ему принца Ореста. Больше всего он напоминал ей сейчас кукловода, выступившего наконец из-за кулис.

— Ваше величество, — начал Нестор, опираясь спиной о каминную кладку, — нам надо поговорить. И полагаю, вы сами понимаете необходимость этого разговора.

Северина вскинула голову, приподняла бровь, ожидая продолжения. Она хотела бы испытывать к валлийскому командующему неприязнь, но не могла. Ещё в Ренне Ликонт взял с ней правильный тон, и придерживался его сейчас, с поправкой на собственное значительно возросшее влияние.

— Вы прекрасно знаете, чем грозит гибель совместной королевской четы Аверону и Валлии. И вы знаете, что нам необходимо устранить возникшую угрозу — чем скорее, тем лучше.

— Ваши предложения? — перебила его Северина. — Говорите прямо, герцог! Я знаю вас достаточно, чтобы понимать: вы не начнёте разговор прежде, чем не будете держать за пазухой с десяток решений. Так что вы задумали?

Нестор коротко улыбнулся — одними губами.

— Повторный брак был бы желателен.

Северина фыркнула, плотнее укутываясь в тёплую шаль.

— Брак? Насколько я знаю, с обеих сторон остались лишь монархи мужского пола. Я ценю ваш юмор, герцог, но сомневаюсь, что его оценят мой сын, император Таир, и король Орест.

— Если брак между прямыми наследниками короны невозможен, — пожал плечами ничуть не обескураженный Ликонт, — нужно сделать всего один шаг в сторону. В сторону ближайших родственников, разумеется.

— Увы, у нас нет подходящих молодому королю Оресту высокорожденных особ, — пожала плечами Северина. — Единственной незамужней кузине императора Таира минуло уже сорок зим. И, увы, она выглядит на все свои годы, — и императрица недовольно поджала губы.

— Тогда рассмотрим обратный вариант.

Поскольку командующий не добавил ничего больше, Северина раздражённо продолжила за него:

— Насколько мне известно, у принца Ореста также лишь одна незамужняя кузина. И ей, насколько мне известно, также под сорок.

— Маркизе Доминике тридцать пять, — уточнил Нестор, поигрывая пальцами левой руки на плече правой.

— Пусть так, тридцать пять! И хотя, по слухам, маркиза — женщина красивая…

— Одна из первых красавиц галагатского двора, — подтвердил герцог.

— О её репутации также ходят красивые слухи, — с нескрываемым сарказмом в голосе продолжила Северина. — Была обручена три раза, и каждый раз помолвка срывалась по её вине! Кстати, ведь она была и вашей невестой, не так ли, Ликонт?

— Так решили наши родители. Мы были обручены с младенчества, но по обоюдному согласию расторгли помолвку, как только достигли возраста совершеннолетия, — спокойно выдержал горящий взгляд императрицы Нестор.

— О да! И причиной расторжения стало её увлечение одним из рыцарей не самого благородного происхождения, верно? Ох, бросьте ваше притворство, герцог! Первая красавица галагатского двора обладает, помимо красоты, ещё и склонностью к распутству! Ах, кстати, ведь она рыжая?

— У нас медный цвет волос считается красивым.

— А в Авероне это считается клеймом Клеветника! Ликонт, забудьте об этом! Я никогда не дам своё согласие на подобный брак!

— Как скажете, — кротко согласился Нестор. — Тогда…