Наследники Раскола - Александра Герасимова

32.

При свете дня Карина смогла не только лучше разглядеть дорогих ее сердцу людей, но и познакомиться с сыновьями и дочерьми подруг. Все ее ровесницы уже вышли замуж, и у многих были дети: у одной Юленьки — трехмесячный Ромашка; у другой Юленьки — полуторагодовалый Максимка; у Дины — четырехлетняя Саша, у Анюты — двухлетний Данила. А когда появилась Любочка с близнецами, Ксюшей и Данилой (с некоторых пор каждого второго мальчика в этой стране называли именно так), рот у Карины начал кривиться, и она заныла:

— Крис, я тоже хочу…

Атмосфера царила возбужденная и радостная. Карина с упоением рассказывала о своих приключениях. Все Путешествие теперь превратились в сплошной прикол. Даже Крис, непосредственный участник описываемых событий, только сейчас осознавал комичность многих ситуаций.

Одно настораживало эсверца — девушка ничего не говорила о короле Гае. Долесония полностью отсутствовала в ее карте мира. Карина словно вытеснила всю информацию, связанную с этим местом. Без всякого усилия перескакивала она через данный отрезок пути, как будто и перескакивать было нечего.

С особенным удовольствием вспоминали молодые люди прежние годы, проведенные в Светлени.

— А помните, как Ярослава забыли в бору…

— А помните, как вечером поплыли ловить щуку, и Митька чуть не выпал за борт…

— А помните, как Гришка… — тут даже продолжать не стали, все так и покатились на землю. Потом хотели описать то происшествие, но старший очень грозно посмотрел на всех.

— А помните, как Ярик с молоком: «Получите — распишитесь…»

Все просто изнывали. А Ульяна говорит красивым низким голосом:

— А я никогда не забуду, как Каринка — «Трусы не — ж., ж. — не алмаз».

— Что? — возопила путешественница и сделала страшные глаза, но губы ее смеялись.

— Было, было, — улыбалась Ульяна. — Однажды Карина изображала змею. Это у них с Галькой был такой номер. Та дула в дудочку, а Карина появлялась из ящика комода и, извиваясь, ползла по полу. Я ей потом говорю: «Карина, у тебя трусы были видны». И тут-то она мне и выдала.

— А вообще, — добавила Ульяна уже совершенно серьезно, — я на всю жизнь запомнила другое. Когда Каринка бежала, а впереди была какая-то опасность, она заранее выставляла руки.

Светленцы много пели, в том числе ту балладу про юношу и хуторянку, что Кристофер уже слышал в исполнении Карины и детского хора Расщелины.

33.

Помня посещение Светлени, эсверец не сомневался, что и в Бодиярии они останутся надолго. Каково же было его удивление, когда в конце второго дня путешественница начала готовиться к отъезду.

— Каринушка, не надо так спешить. Я все понимаю…

Но Крис понимал не все. Карина грустно посмотрела на него:

— Я чувствую себя здесь чужой…

Красочный мираж общего детства растаял, и друг перед другом оказались совершенно незнакомые люди, чей жизненный опыт был до невозможности различен. Карина мучалась от неразделенной любви — ее подруги растили детей. Девять лет она знала лишь увлекательные заботы высшего образования — ее близкие боролись за существование. Путешествие было не в счет — мама была уверена, что вновь обрела свою наивную и ласковую дочь.

— Каринушка, нужно попытаться найти общий язык, — увещевал ее Крис.

Девушка отрицательно качала головой:

— Я не смогу… Это началось не здесь и не сейчас. В замке гугнеатов я тоже чувствовала себя чужой… То одиночество — оно сродни этому…

— Опишите, как выглядит ваше одиночество?

Карина слабо улыбнулась — эсверский врач воспроизводил классические приемы ведения терапевтической беседы.

— Мое одиночество. Оно такое. Как будто есть поток, и в него все включены. Несутся в одном направлении, которое является известным, естественным, правильным. А я — как камень, который застопоривает течение. Все движутся — я стою. Все свои — я чужеродный элемент.

— Попробуйте по-другому описать это же чувство!

— Помню, мы с мамой куда-то бежали, — без перехода начала Карина, — и я прямо увидела, как от людей отходят конусы, которые включают их личные убеждения, надежды, желания, составляющие их собственную правду. Позже я узнала, что в науке есть целое направление — «модель психического», в рамках которого изучается, что знают маленькие дети о людях как носителях психики.

— Вам кажется, что те конусы непроницаемы?

— Я не думаю о них. Но иногда не знаю, о чем говорить. Начинаю лихорадочно придумывать, и теряется естественность общения.

— Если это и происходит, то только потому, что вы отказываете себе в праве быть самой собой и, например, просто помолчать!

— Я и так много молчу, — грустно сказала девушка. — Конечно, вы уже устали от моей болтовни, но я просто «отрываюсь» за все эти годы. Незадолго до отъезда из Гугнеатии я готова была диагностировать у себя «поздний юношеский аутизм»…

— Но, скорее всего, это был важный период осмысления себя в этом мире. Очень важно уважать свои состояния, а вы…

— Я брала себя за шиворот и трясла!

— Ваша сила воли, поистине, огромна! Безусловно, это своеобразный дар.

Н-да… Вопрос только в том, кто его отправитель? Крис снова вернулся к ранее начатой теме:

— Что вам мешает в общении с близкими? Почему вы не позволяете себе быть с ними такой, какая вы есть на самом деле. Как будто подозреваете себя в чем-то.

Карину уже лихорадило.

— Я не знаю… Не знаю… Не знаю… Крис, уедемте отсюда сегодня же, сейчас же. Прошу вас!!!

— Каринушка, — мягко говорил Крис. — На дворе — ночь…

Девушка начала плакать.

— Во мне есть что-то ужасное. Какой-то порок, какой-то изъян. Я пытаюсь скрывать от окружающих все, чтобы не выдать и это. Но призраки идут за мной, как на маяк. Помните, что кричал хозяин таверны: «Она обречена, она проклята, она принадлежит нам!» Тогда мне было страшно, что он назовет причину, но сейчас я хотела бы знать. Я больше не могу… Что это?!

Крис был потрясен этой вспышкой. Он обнял Карину:

— Маленькая моя, не надо… Скоро все будет позади…

34.

Но путешественники не успели отправиться в дорогу. Рано утром в бодиярском поселении появился отряд мрачных людей в кожаных куртках. Один из комиссаров обратился к Владиславу Трофимову, в котором безошибочно угадал главного:

— Нам стало известно, что здесь находится бывшая королева бывшего Долесонского королевства!

— Нет, мы не знаем, о ком вы говорите!

— Прежде эта особа была известна под именем Карины Аргуновой!

Девушка ни жива, ни мертва, поднялась со своего места.

— Я прибыл по поручению Революционного Комитета! — взял под козырек комиссар. — Ваш муж король Гай Карл Фредерик Долесонский мертв. Королевство провозглашено республикой. Вам необходимо подписать отречение от престола.