Купание в пруду под дождем - Джордж Сондерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молитв он никаких не знал; как его мать учила, он забыл, а все-таки молился и утром и вечером – молился руками, крестясь.
[4]
Так прожил Алеша полтора года, и тут, во второй половине второго года, случилось с ним самое необыкновенное в его жизни событие. Событие это состояло в том, что он, к удивлению своему, узнал, что, кроме тех отношений между людьми, которые происходят от нужды друг в друге, есть еще отношения совсем особенные: не то чтобы нужно было человеку вычистить сапоги, или снести покупку, или запрячь лошадь, а то, что человек так, ни зачем нужен другому человеку, нужно ему послужить, его приласкать, и что он, Алеша, тот самый человек. Узнал он через кухарку Устинью. Устюша была сирота, молодая, такая же работящая, как и Алеша. Она стала жалеть Алешу, и Алеша в первый раз почувствовал, что он, сам он, не его услуги, а он сам нужен другому человеку. Когда мать жалела его, он не замечал этого, ему казалось, что это так и должно быть, что это все равно, как он сам себя жалеет. Но тут вдруг он увидал, что Устинья совсем чужая, а жалеет его, оставляет ему в горшке каши с маслом и, когда он ест, подпершись подбородком на засученную руку, смотрит на него. И он взглянет на нее, и она засмеется, и он засмеется.
Это было так ново и странно, что сначала испугало Алешу. Он почувствовал, что это помешает ему служить, как он служил. Но все-таки он был рад и, когда смотрел свои штаны, заштопанные Устиньей, покачивал головой и улыбался. Часто за работой или на ходу он вспоминал Устинью и говорил: «Ай да Устинья!» Устинья помогала ему, где могла, и он помогал ей. Она рассказала ему свою судьбу, как она осиротела, как ее тетка взяла, как отдали в город, как купеческий сын ее на глупость подговаривал и как она его осадила. Она любила говорить, а ему приятно было ее слушать. Он слыхал, что в городах часто бывает: какие мужики в работниках – женятся на кухарках. И один раз она спросила его, скоро ли его женят. Он сказал, что не знает и что ему неохота в деревне брать.
– Что ж, кого приглядел? – сказала она.
– Да я бы тебя взял. Пойдешь, что ли?
[5]
– Вишь, горшок, горшок, а как изловчился сказать, – сказала она, ударив его ручником по спине. – Отчего же не пойти?
На Масленице старик приехал в город за деньгами. Купцова жена узнала, что Алексей задумал жениться на Устинье, и ей не понравилось это. «Забеременеет, с ребенком куда она годится». Она сказала мужу.
Хозяин отдал деньги Алексееву отцу.
– Что ж, хорошо живет мой-то? – сказал мужик. – Я говорил – безответный.
– Безответный-то безответный, да глупости задумал. Жениться вздумал на кухарке. А я женатых держать не стану. Нам это не подходяще.
– Дурак, дурак, а что вздумал, – сказал отец. – Ты не думай. Я прикажу ему, чтоб он это бросил.
Придя в кухню, отец сел, дожидаясь сына, за стол. Алеша бегал по делам и, запыхавшись, вернулся.
– Я думал, ты путный. А ты что задумал? – сказал отец.
– Да я ничего.
– Как ничего. Жениться захотел. Я женю, когда время подойдет, и женю на ком надо, а не на шлюхе городской.
Отец много говорил. Алеша стоял и вздыхал. Когда отец кончил, Алеша улыбнулся.
– Что ж, это и оставить можно.
– То-то.
Когда отец ушел и он остался один с Устиньей, он сказал ей (она стояла за дверью и слушала, когда отец говорил с сыном):
– Дело наше не того, не вышло. Слышала? Рассерчал, не велит.
Она заплакала молча в фартук.
Алеша щелкнул языком.
– Как не послушаешь-то. Видно, бросать надо.
[6]
Вечером, когда купчиха позвала его закрыть ставни, она сказала ему:
– Что ж, послушал отца, бросил глупости свои?
– Видно, что бросил, – сказала Алеша, засмеялся и тут же заплакал.
С тех пор Алеша не говорил больше с Устиньей об женитьбе и жил по-старому.
Потом приказчик послал его счищать снег с крыши. Он полез на крышу, счистил весь, стал отдирать примерзлый снег у желобов, ноги покатились, и он упал с лопатой. На беду упал он не в снег, а на крытый железом выход. Устинья подбежала к нему и хозяйская дочь.
– Ушибся, Алеша?
– Вот еще, ушибся. Ничево.
Он хотел встать, но не мог и стал улыбаться. Его снесли в дворницкую. Пришел фельдшер. Осмотрел его и спросил, где больно.
– Больно везде, да это ничево. Только что хозяин обидится. Надо батюшке послать слух.
Пролежал Алеша двое суток, на третьи послали за попом.
– Что же, али помирать будешь? – спросила Устинья.
– А то что ж? Разве всё и жить будем? Когда-нибудь надо, – быстро, как всегда, проговорил Алеша. – Спасибо, Устюша, что жалела меня. Вот оно и лучше, что не велели жениться, а то бы ни к чему было. Теперь все по-хорошему.
Молился он с попом только руками и сердцем. А в сердце у него было то, что как здесь хорошо, коли слушаешь и не обижаешь, так и там хорошо будет.
Говорил он мало. Только просил пить и все чему-то удивлялся.
Удивился чему-то, потянулся и помер.
Мудрость недосказанного
Соображения о рассказе «Алеша Горшок»
Персонаж начинается с имени собственного – фигурка из палочек и кружочков, которую мы наделяем характеристиками. Из первого же слова этого рассказа мы узнаем, что есть человек по имени Алешка. Затем он спотыкается и падает, разбивает горшок. За это его бьет мать и дразнят другие мальчишки – дают прозвище «Горшок».
Начинает возникать мальчишка.
Далее – он «худощавый», «лопоухий», нос у него «большой» («нос, как кобель на бугре» – или, в переводе Сэма Э. Кармэка, «нос, как тыква на шесте» [81]). Так или иначе, такой нос сам себе никто б не выбрал, но нам Алешка, бедолага, с таким носом нравится. Нет у него таланта к учебе, да и времени на школу нет. Он трудяга, из самых прилежных в литературе: помогает отцу «сызмальства», пастухом с шести лет, за плугом с двенадцати.
Во втором абзаце фигурка из палочек обрастает плотью: тощий пацан с большим носом, вроде бы изгой. Мы могли б вообразить кого-то, кто тоже подвергается нападкам, с виду несуразен, но работящ – и при этом зловредный до чертиков. Но не таков Алешка: «Всегда он был весел». Затем Толстой рассказывает нам, в чем именно состоит то веселое настроение (из всех возможных веселостей какая бывает у Алеши?): когда другие мальчишки смеются над ним, Алешка либо помалкивает, либо смеется вместе с ними; когда на него орет отец, Алешка молчит и слушает. Это очень особый ребенок,
