Истории, рассказанные у камина (сборник) - Артур Дойл

Этот человек обладает стальными нервами. Он с серьезным и внимательным лицом без тени удивления или обиды выслушал меня до конца, потом молча прошел в другой конец комнаты и позвонил в звонок.

– Попросите мисс Андреас зайти к нам, – сказал он служанке.

Когда пришла дочь, он закрыл за ней дверь и взял ее за руку.

– Элиз, – промолвил он, – ваш отец только что узнал, что я преступник. Теперь ему известно то, что вы знали раньше. – Она стояла молча и слушала. – Он считает, что теперь мы должны расстаться навсегда, – добавил он. Элиз все так же молчала и руку свою не отняла. – Вы будете верны мне или оставите меня без того единственного доброго, что есть у меня в жизни?

– Джон, – с огромным чувством вскричала она, – я никогда не оставлю вас! Никогда! Никогда, даже если весь мир будет против вас!

Напрасно я пытался спорить с ней, уговаривать. Ничего не помогало. Вся ее жизнь зависела от этого мужчины. Моя дочь, джентльмены, для меня все. Кроме нее мне некого любить, поэтому можете себе представить мое отчаяние, когда я понял, что не смогу спасти ее от гибели. Моя беспомощность, должно быть, тронула этого человека, который был причиной моих несчастий.

– Возможно, все не так плохо, как вам представляется, сэр, – произнес он спокойным уверенным голосом. – Моя любовь к Элиз настолько сильна, что может спасти даже человека с таким прошлым, как у меня. Только вчера я дал ей слово, что никогда в жизни не совершу ничего такого, за что ей было бы стыдно. Я так решил, и никогда еще я не принимал решений, которые не воплощал в жизнь. – Говорил он так уверенно, что ему нельзя было не поверить. Замолчав, он сунул руку в карман и достал маленькую картонную коробку. – Я хочу представить вам доказательства своей решимости, – сказал он. – Это, Элиз, первые плоды вашего спасительного влияния на меня. Сэр, вы совершенно правы, я действительно собирался украсть драгоценности, порученные вашим заботам. Мне эта задача представлялась захватывающей, и в этом деле риск для меня имел не меньшую ценность, чем сама добыча. Эти знаменитые древние камни, которые носили иудейские первосвященники, были вызовом моей смелости и мастерству. Я решил во что бы то ни стало завладеть ими.

– Я догадался.

– Вы не догадывались только об одном.

– О чем же?

– О том, что я уже завладел ими. Они вот здесь, в этой коробочке.

Он раскрыл коробочку и высыпал ее содержимое на угол моего письменного стола. Волосы на голове у меня встали дыбом, холод прошел по всему телу, когда я это увидел. Передо мной лежали двенадцать восхитительных квадратных камушков с выгравированными мистическими письменами. В том, что это действительно камни урим и туммим, сомнений быть не могло.

– Боже правый! – воскликнул я. – Как вам это удалось? Почему этого никто не заметил?

– Потому что я заменил их фальшивыми камнями, изготовленными специально по моему заказу. Они настолько похожи на настоящие, что невооруженным глазом отличить их невозможно.

– Так, значит, в музее сейчас выставлены фальшивые камни? – спросил я.

– Да, уже несколько недель.

После этого настала тишина. Дочь стояла бледная от волнения, но продолжала держать его за руку.

– Элиз, вы видите, на что я способен, – наконец сказал он.

– Я вижу, что вы способны на раскаяние и можете не только признать, но и исправить свои ошибки, – отозвалась она.

– Да, и в этом ваша заслуга! Я оставляю камни вам, сэр. Поступайте с ними, как посчитаете нужным. Но помните, любые ваши действия против меня будут направлены против будущего мужа вашей единственной дочери. Вы скоро услышите обо мне, Элиз. Это был последний раз, когда я доставил боль вашему нежному сердцу.

С этими словами он вышел из комнаты и из дома.

Я оказался в ужасном положении. Драгоценные реликвии были у меня в руках, но как мне было вернуть их без скандала и огласки? Я слишком хорошо знал характер своей дочери, чтобы не сомневаться в том, что мне никогда не удастся заставить ее отвернуться от человека, которому она отдала свое сердце. Я даже начал сомневаться, стоит ли разлучать их, если она имеет такое благодатное воздействие на него. Мог ли я разоблачить его, не доставив невыносимую боль ей? Имею ли я право разоблачать его, если он сам добровольно отдал себя в мою власть? Я думал, думал, пока наконец не принял решение, которое вам покажется нелепым, но, если бы мне снова пришлось решать, я избрал бы тот же путь, потому что считаю его единственно верным.

Я задумал незаметно вернуть камни. У меня были ключи, поэтому я мог в любое время попасть в музей, к тому же я не сомневался, что сумею обвести вокруг пальца Симпсона, график работы и привычки которого мне прекрасно известны. Я решил никого не посвящать в свой план, даже дочь, которой сказал, что собираюсь навестить своего брата в Шотландии. Мне нужно было несколько свободных ночей, чтобы меня никто не искал. Для этого я в тот же вечер снял квартиру на Гардинг-стрит, где представился работником типографии и сказал, что работаю по ночам.

Ночью я проник в музей и заменил четыре камня. Сделать это оказалось не так-то просто, и у меня ушла на это вся ночь. Шаги Симпсона были слышны издалека, поэтому я всегда успевал спрятаться в саркофаг. Кое-какие познания о работе с золотом у меня имелись, но я был далеко не так искусен, как вор. С оправой камней он поработал так, что я готов биться об заклад, что ни один человек не смог бы ничего заметить. Я же все сделал грубее, но понадеялся, что, пока я не закончу, никто не станет присматриваться к наперснику и не заметит, что оправы камней повреждены. На следующую ночь я заменил следующие четыре камня и сегодня закончил бы работу, если бы не печальное обстоятельство, которое заставило меня открыть многое из того, что я хотел бы сохранить в тайне. Я прошу вас, джентльмены, взываю к вашей чести и состраданию, примите правильное решение, стоит ли давать ход этому делу. Моя жизнь, будущее моей дочери, надежды на исправление этого человека – все теперь зависит от вас.

– Что ж, – сказал мой друг, – все хорошо, что хорошо кончается, и прямо здесь и сейчас в этом деле можно ставить точку. Завтра золотые оправы будут восстановлены ювелиром, и можно считать, что урим и туммим удалось избежать величайшей опасности со времен разрушения Храма. Вот моя рука, профессор Андреас, и я могу только надеяться, что, случись мне оказаться в подобном непростом положении, я сумею повести себя так же благородно и разумно, как вы.

И последнее дополнение к этой истории. Через месяц Элиз Андреас вышла замуж за человека, в котором, если бы я имел бестактность назвать его истинное имя, мои читатели наверняка узнали бы лицо, сейчас широко известное и пользующееся заслуженным уважением. Однако правда заключается в том, что уважения больше заслуживает не он, а хрупкая девушка, которая сумела вырвать его из той трясины, откуда возвращаются немногие.