Ведьма-хранительница - Ольга Громыко

– Да!

– Они тебя не обижали? – дотошно выспрашивала Травница, как ретивая бабушка, примчавшая на помощь любимому и единственному внучку и готовая собственноручно накостылять гнусным хулиганам, покусившимся на ее драгоценное чадо.

– Келла! – раздраженно возопил Лён. – Нет, они меня всего-навсего убили!

По отряду вампиров прокатился дружный вздох, из взятых наизготовку гвордов с сухими щелчками выскочили длинные строенные лезвия, кое у кого засверкали мечи – к счастью, не гномьи. Несмотря на пяти-шестикратно превосходящие силы противника, отступать никто не собирался. Напротив – смертельно оскорбленные вампиры, злобно нахмурившись и ощерившись, ждали только сигнала к атаке. Оного пока не поступало ни от Келлы, ни от советника, одинаково огорошенных нежданно-негаданно свалившимся на голову противником и лихорадочно продумывающих план действий.

Тем временем с противоположной стороны площади появился еще один отряд, побольше и пошумнее. На сей раз – человеческий, и тоже чем-то весьма недовольный.

– Вы куды мою дочку дели, вомпэры кляты?! – Зычный голос перекрыл гул трех стакнувшихся на площади воинств.

– Батька!!! – радостно заверещала наемница, так пихнув Ролара локтем, что тот уступил ей дверной глазок, свалившись с бруса. – Я здесь! Задай перцу этим гадам!

– Твой отец – командующий приграничными войсками Винессы?! – вытаращил глаза вампир, разглядев горластого седовласого мужика на белой лошади с заплетенной в косицы гривой. Винесские знамена реяли над грозными рядами подчиненных ему всадников; их было не меньше двух сотен. – Ты что же это нам мозги пудрила, отважная наемница, бедная селянская дочка, бескорыстная патриотка?! В пику папочке решила поступить в Легион союзного королевства?!

– Не твое вампирье дело! – взвилась Орсана. – Нет, ну вы только посмотрите на этого мерзавца – самого выперли из Арлисса, даже вампирам надоел хуже горькой редьки, а туда же – поучает! Куда хочу – туда и поступаю, тебя не спросила!

– Меня не выперли, я – в добровольном изгнании, это разные вещи!

– Неужели? – скептически изогнула бровь Лереена, и Ролар сорвался уже на нее:

– А ты, сестренка, лучше помолчи, пока я тебе под шумок шею не свернул! Заварила кашу – сейчас выкинем тебя наружу, будешь расхлебывать!

– Сестренка?! – потрясение ахнули мы с Орсаной.

– Сводная, – неохотно уточнила Лереена. – И нечего так на меня смотреть, все претензии к моей матери! Уж я-то ни за что бы не опустилась до смешанного брака...

– Ну и помрешь старой девой, – окрысился Ролар. – Тебя не то что Повелитель – последний тролль в жены не возьмет, разве что полдолины в приданое наобещаешь! Впрочем, она теперь и даром никому не нужна – кишмя кишащая ложняками, отгороженная от всего мира отравленной рекой! Как ты умудрилась расплеваться еще и с русалками, а? Они-то тебе чем помешали?

– Они первыми начали! – возмутилась Повелительница.

– Что, вообще без причины? Ты хотя бы пыталась с ними поговорить?

– Я? С русалками, стоя по пояс в воде и выслушивая их вечные насмешки?! – Лереена скорчила брезгливую гримаску. – А для чего мне тогда Совет Старейшин?

– Все ясно, – обречено заключил Ролар, – русалки сразу раскусили ложняков и без разговоров отправили их ко дну, а Лерка, не удосужившись лично во всем разобраться, послала к Данавиэлю кого-нибудь вроде своего фальшивого советничка. А тот, вернувшись, наплел Повелительнице о совсем рехнувшихся русалках и подбил ее протравить реку. Верно?

– А что мне еще оставалось делать? – огрызнулась Повелительница.

– Ничего, – смиренно признал вампир и, внезапно метнувшись к алтарю, так рявкнул, нависнув над Лерееной, что она с писком опрокинулась спиной на плиту, как нашкодивший щенок. – Все, что ты могла, ты уже сделала, идиотка! Насмешки ее, видишь ли, коробят! Неохота в новом платьице в речку соваться! Ну так теперь ты вляпалась по самую макушку, причем отнюдь не в воду!

В другое время мы бы с огромным удовольствием понаблюдали за бурной семейной сценой, но тут за дверью раздался многоголосый вопль, сменившийся топотом, ржанием, лязганьем оружия и разрозненными криками ярости и боли. Орсана снова прильнула к глазку, а я согнулась у щели.

Неизвестно, кто из командиров первым отважился махнуть рукой, но долгожданный жест был воспринят с энтузиазмом, и на площади царило столпотворение. К нашему несказанному облегчению, подкрепление правильно сориентировалось в обстановке и дружно атаковало лжевампиров с гномьими аспидами. Две сходящиеся конницы буквально смяли несколько рядов ложняков, но затем увязли в толпе и пустили в ход мечи и гворды.

За моей спиной Ролар продолжал орать на Лереену, но его голос терялся в общем гаме, и отдельных слов было не разобрать.

Через несколько минут и людям, и вампирам пришлось спешиться – на живых ложняков кони не реагировали, но, учуяв зловоние истаявших трупов, быстренько опомнились и наотрез отказались участвовать в битве. В седле осталась только Келла. Она галопом нарезала круги вокруг площади, благоразумно не ввязываясь в схватку по причине отсутствия оружия, и Вольту приходилось отдуваться за двоих, топча подвернувшихся на пути ложняков.

Мы так увлеклись этим зрелищем, что испуганный вскрик обернувшегося Лёна: “Ролар, прекрати! Она же сейчас...” – несколько запоздал.

“Сейчас” уже наступило.

Лереена как-то странно вывернула шею, судорожно дернула нижней челюстью, и та внезапно раздалась вперед и вширь, вовлекая в трансформацию всю голову, а за ней и тело. Зубы заострились и удлинились, руки неестественно вытянулись, белое платье истлевшими клоками осыпалось на пол. Ролар едва успел отскочить, как извивающаяся на алтаре тварь подняла красноглазую, клыкастую морду, сложила крылья вогнутой полусферой, вытянула шею и беззвучно завопила. Нас разметало по углам и прижало к полу, звуковая волна ударила по спине, как мешком с опилками. В ушах нестерпимо засвербело, потом их словно заломило от ледяного ветра. Еще мгновение – и из них хлынула бы кровь, но, на наше счастье, тварь с лязганьем захлопнула пасть, переводя дыхание и оглядываясь.

– Под алтарь! – громко скомандовал Лён, вдохновляя нас личным примером.

Только мы успели добежать и на четвереньках заползти под плиту, как Лереена завелась снова, уже уверенно и надолго, волнообразно меняя тональность, но не силу звука. Вокруг с дребезгом взрывались статуи, пятифунтовые мраморные осколки с грацией пушинок кружились в вихревых потоках, то и дело выстреливая в стороны, как из пращи. Стены и пол быстро покрывались вмятинами. Драгоценным камням полагалось бы вообще рассыпаться в пыль, но, к моему изумлению, они целыми и невредимыми лежали на полу, словно прилипнув к углам гексаграммы – видимо, их оберегала остаточная магия Круга.