i 42cf63a15e16204e - Admin

   Бросив последний взгляд на Владу, Олег подобрал топор, выпрямился и вышел на улицу.

   Он взял с собой еще пару тонких кинжалов с идеальным балансом и совсем маленький складной нож. Убрав все это в мешок, он поднял с земли двустволку, с прискорбием отметив, что и для нее остался лишь один патрон. Но бросить все огнестрельное оружие он не мог, поэтому зарядив обрез, принял решение продолжать путь именно с ним. Брать непроверенную винтовку, которая могла подвести, ему не хотелось, да и вес у обреза был значительно меньше, чем у военного автомата.

   Температура упала почти до нуля. Холод сковывал и без того едва слушающиеся приказов мышцы. Олег бы с удовольствием попрыгал, чтобы согреться, но сил на это не нашлось. Вокруг уже сгустились вечерние сумерки, почти полностью устранив естественный свет. Теперь его заменяли прожекторы на стенах арены, пока еще еле-еле разрывая подползающую темноту своими лучами. Тут и там за деревьями виднелись каркасы фонарей на солнечных батареях, тоже начавших светиться равномерной неяркой желтизной, будто подражая все тому же солнцу, давно скрывшемуся за высокими стенами.

   Плотные тучи нависали над землей, скрывая звезды и луну. Не было видно вообще ничего, будто небесный свод и вовсе пропал, оставив атлетов предоставленными лишь самим себе и этой арене.

   Олег вяло пошевелил плечами, размял шею, и двинулся прочь, стараясь забыть, все что произошло.

   Но он видел лишь то, как снова и снова вонзает длинное покрытое ржавчиной сечение гвоздя в ее карий глаз. Как ее раскрытый рот с удлиненными клыками силиться укусить его, или что-то сказать. Этого не происходит. И снова все сначала.

   Дойдя до деревьев, Олег уперся лбом в прохладную смолянистую кору.

   Жужжащий за спиной дрон бесил его, но сил показать свою злость тоже не было. Мужчина стоял с открытыми глазами, плохо видя что-либо так близко. Он боялся закрыть их, понимая, что увидит только кровь, в которой он сам весь перемазан и которая уже залила всю арену.

   Сжав кулак, Олег ударил в дерево. Еще. И еще.

   Под разорванными перчатками было видно, как костяшки сильно покраснели, и еще чуть-чуть и кожа лопнет, выплеснув новую волну боли.

   Атлет замер.

   Почему именно эта смерть, смерть Влады, так пошатнула его? Что было особенного в этой женщине? То, что он знал, чья она дочь? Все они чьи-то дети, это не аргумент. Все они знали, на что идут, принимая участие в состязании. Но что тогда? Он ненавидел ее сильнее многих других, но просто не хотел, что именно ему досталась роль вонзить гвоздь в ее глаз? Может быть. И все же, Олег в легкой растерянности отстранился от дерева и, стараясь сосредоточиться на карте, двинулся по узкой тропинке, петляющей между ловушками.

   В темноте было непросто читать знаки и вообще понимать, куда можно ступить, а куда нет. Иногда Олег надолго замирали и вертел карту в руках, стараясь понять, не ошибся ли он в своих расчетах и не стоит ли прямо посреди звуковой ловушки.

   Все обходилось.

   Когда он дошел до последнего участка, отмеченного на карте, его внутренний голос подсказал ему затаиться, как можно быстрее, и мужчина нырнул в ближайший темный кустарник, выползший прямо на дорогу перед ним.

   Меньше, чем через минуту, из-за раздвоившегося ствола высокой сосны, вышел волк.

   Зверь выглядел скверно: опаленная шерсть местами обнажала дрожащее тело, кровавые пятная на задних лапах, одна из которых сильно хромала, из холки торчали обломки какой-то деревяшки. Но все это не мешало хищнику злобно скалиться и тихо рычать, выискивая того, на ком можно отыграться.

   Волк точно почуял Олега. Он повернул свою вытянутую морду в направлении атлета и щелкнул пастью, но нападать не спешил.

   Наученный горьким опытом, зверь толи хотел сначала разобраться, кто же попался ему на пути, толи просто искал силы для еще одной схватки. В его темных глаза отражались несколько бликов от далеких прожекторов. Олег будто видел в них свое отражение, утопающее в океане волчьей злости и боли.

   Но зверь, похоже, чувствовал нечто подобное. Он поднял голову к небу и завыл свою долгую и протяжную песню.

   Мужчина держал обрез наготове. Палец лежал на курке, но нажимать на него не пришлось. Внезапно перестав выть, волк оглянулся, к чему-то принюхался, и быстро побежал в ту сторону, откуда появился.

   Олег выдохнул.

   Плотные клубы пара не спешили рассеиваться, складываясь в какую-то непонятную картину. Прижавшись спиной к зарослям, затрещавшим от человеческого веса, Олег пытался увидеть какой-нибудь позитивный образ в этих витиеватых переплетениях тонких исчезающих нитей. Но все, что приходило ему в голову, так это ломающиеся кости, пронзающие друг друга иглы, сплетающиеся в толстые лезвия ножей, и гильзы, сыплющиеся так быстро, что глаза не успевали считать их.

   Несколько раз моргнув, прогоняя эти мысли, он поднялся и вышел из кустов, тут же в очередной раз столкнувшись с проблемой, куда же ему двигаться дальше. Он знал свою цель, но понятия не имел, где она находится. Поэтому просто выбрал первое попавшееся направление и неспешно зашагал вперед, высматривая возможные ловушки под ногами.

   В полутьме сделать это было совсем непросто.

   Олег чуть не свалился в яму с торчащими кольями, а потом едва не привел в действие растяжку, соединенную с висящим под веткой продолговатым лезвием, которое легко бы распилило его надвое.

   Но все эти препятствия ему удалось обойти не без потерь. Чувствуя себя все хуже и хуже, атлет затаился у подножия сразу нескольких растущих близко друг к другу деревьев.

   Организм требовал воды. Голод тоже давал о себе знать. Боль в груди продолжала усиливаться, и теперь на нее нельзя было просто так закрыть глаза. Поднять руки становилось все сложнее. Кожа покрылась мурашками от холода, сковывающего такие легкие когда-то движения, а сейчас будто приходилось продираться сквозь слои толстой паутины, чтобы сделать хоть что-то.

   Олег сильно закашлялся, прикрывая рот ладонями. Отняв руки от лица, он увидел свои пальцы, перепачканные в свежей липкой крови.

   Вытащив из мешка, который тоже уже изрядно поистрепался и только каким-то чудом сохранял форму, шприц с адреналином, он перевел взгляд на него. Больше всего на свете ему сейчас хотелось ощутить прилив сил, хотя бы ненадолго. Согревающее тепло, разливающееся по всему телу и заглушающее боль. Но сдержался, тоскливо глядя на пневматическое устройство в своих руках. Еще не предел, а значит, чуть позже именно от этого может зависеть его жизнь. И что будет, если он использует его сейчас?

   Опустив руку на землю, Олег наблюдал за игрой света на содержимом ампул. Он по-прежнему гадал, что же это за препарат синего цвета, но уже давно решил, что на себе его испробовать он точно не будет, а сделает это на ком-нибудь другом.

   Убрав шприц на место, Олег пытался отдыхать с открытыми глазами, постоянно ищущими опасность. Сделать это было очень непросто. Снова и снова потирая переносицу и тяжелеющие веки, мужчина понимал, что ему необходимо что-то делать. Он уже жалел, что не остался на ночь в доме посреди леса. Но в свое оправдание Олег мог сказать только одно: нельзя было наверняка утверждать, что триумфаторы не явятся за ним в полночь, решив устранить единственного атлета, который захотел отстраниться от состязания и переждать все среди смертельных ловушек.

   Поэтому он сидел сейчас под деревьями и растирал мерзнущие пальцы, лишь бы не провалиться в сон, который грозил стать последним в его жизни.

   Еще одна вспышка вознеслась над ареной. Яркие красные огоньки быстро затухали, перед этим осветив купол неба. Они смешно искрились, словно брошенные в воду зажженные свечи: все они были обречены погаснуть, но перед этим продолжали гореть, выполняя свое предназначение.

   Олег сжал зубы.

   Их осталось девять или меньше. Он уже почти не сомневался, что все атлеты в игре и теперь состязание по-настоящему идет до последней жертвы, и чтобы не стать таковой нужно было двигаться.

   Заставив себя подняться на ноги, мужчина пошел дальше.

   Ему все сильнее хотелось использовать обрез как короткую трость, а топором проверять наличие ловушек впереди, втыкая его в землю перед собой. Не делал он этого только потому, что прекрасно понимал, сколько шума будет издавать, да и от направленного вниз дула вряд ли будет какой-нибудь толк, если один из атлетов выскочит прямо перед ним.

   Олег усмехнулся.

   Ему так сильно везло на всем пути к этому моменту, что впору было задуматься о собственной неуязвимости. Но стоило только посмотреть на перемотанное тряпками тело, все покрытое засохшей кровью вперемешку с сырой землей, сразу вспоминалась слабость плоти и обыденность человеческого бытия. Откуда у него вдруг возникли такие эпитеты, Олег не знал, но они здорово подняли ему настроение. Он широко улыбнулся и зашагал вперед чуть быстрее.