Сломленный ангел - Лесли Пирс

Но тут вдруг Рой отодвинул занавеску и выглянул наружу.

Бет засмеялась при виде удивленного выражения его лица, ведь она, должно быть, походила на ведьму, со своим белым лицом и черными волосами. Но, вероятно, он все-таки услышал ее смех, потому что распахнул окно.

— Бет? — промолвил он, словно не мог поверить своим глазам, что это действительно была она.

— Да, я, пытаюсь совершить незаконное вторжение на территорию чужой частной собственности, — прошептала она в ответ, не прекращая хихикать.

— Может, стоит оставить тебя там, где ты сидишь? — так же шепотом отозвался он.

— Я закричу, если ты это сделаешь, и тогда сбегутся все твои соседи, — сказала она. — Должна тебя предупредить, что под этим пальто у меня, кроме ночной рубашки, ничего нет.

Он исчез из окна и внезапно оказался прямо под ней, в халате и с голыми ногами. Подняв голову, Рой глядел на нее.

— Как, ради всего святого, ты там оказалась? — проговорил он.

Бет перебралась по ветке обратно к стволу, а потом спустилась на другую, уселась на нее и протянула к нему руки.

— Лови меня!

Рой легко поймал ее, крепко прижав к себе.

— Ты сумасшедшая, — произнес он театральным шепотом. — Почему ты не позвонила?

Он нес ее на руках, как пушинку.

— Ты бы не сделал этого, если бы я предупредила тебя, что собираюсь приехать, — смеясь, заметила она.

— Ты заслуживаешь того, чтобы тебя отшлепали по заднице, — с нарочитой серьезностью сказал он и опустил ее на пол у электрического камина, который немедленно включил. — Здесь не слишком тепло, меня ведь долго не было дома. Я лег спать сразу же, едва добрался до кровати.

— Ну, тогда пойдем и заберемся в нее вместе, пока и она не остыла, — сказала Бет, выключая камин. Она встала и протянула ему руку.

Было так приятно видеть его широкую улыбку, и она была рада, что он не спросил, уверена ли она в том, что делает. Он крепко сжал ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Следуйте за мной, миледи, — сказал он и повел Бет за собой наверх по лестнице.

Оказавшись в темной спальне, Рой снял халат, но Бет смогла разглядеть, что на нем еще оставались трусы. Затем он снял с нее пальто и в буквальном смысле закутал в одеяло.

— Ты совсем как ледышка, — воскликнул он, забираясь в кровать рядом с ней. Он притянул ее к себе, отпрянув на миг, когда почувствовал, как она замерзла. — Мне придется не только вдохнуть в тебя жизнь поцелуями, но и быстро растереть.

Ни на одно мгновение у нее не возникло чувства страха или хотя бы опасения. Ей казалось вполне естественным и приличным, что он своими большими руками втирает тепло в ее руки, ноги, спину и ягодицы. Она чувствовала, что тает, когда он поцеловал ее и его тело так уютно прижалось к ее телу, словно они были единым целым.

Он не пытался тронуть ее грудь, пока она сама не прильнула к нему, и когда наконец его рука легла на ее грудь, Бет охватил такой же экстаз, как тогда, в шестнадцать лет, когда она впервые обнималась и целовалась с мальчиком.

Они занимались любовью так медленно, нежно и осторожно, что Бет забыла обо всем, и только чувствовала, как ее несет куда-то в новые, доселе неизвестные ей дали, поднимает к таким вершинам наслаждения, что прошлое перестало для нее существовать и ничего больше не имело значения, кроме вкуса губ Роя и его ласковых рук. Все было совсем так, как в ее сегодняшнем сне, только намного горячее, чувственнее и восторженнее. Страха не было, осталось лишь одно желание, чтобы это никогда не кончалось. Она не могла поверить в то, что наконец-то с ней рядом мужчина, сумевший разбудить в ней все те чувства и желания, которые, казалось, уснули навсегда.

— Скажи мне, что тебе больше всего нравится, — прошептал Рой.

— Не могу, все просто замечательно, — выдохнула она. — Но покажи мне, как доставить удовольствие и тебе.

— Мне доставляет удовольствие одна только игра с тобой, — сказал он и принялся покусывать ее груди. Затем ввел в нее палец, и она содрогнулась от удовольствия. — Я люблю тебя, Бет, я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.

Бет показалось, что из реального мира она перенеслась в мир невероятных чувственных ощущений, ее тело больше не принадлежало ей, превратившись в орган, на котором играл Рой. Ощущения все нарастали, обостряясь, пока наконец ее не охватило жаркое, ошеломляющее, оглушающее чувство, и тогда она поняла, что такое оргазм.

И он вошел в нее, а она прижалась к нему всем телом, с головой погрузившись в блаженство. Она слышала свой голос, она звала его по имени, извивалась под ним, умоляя его войти еще глубже. Это было самое восхитительное ощущение, которое ей когда-либо довелось испытать.

Серый, тусклый свет сочился сквозь занавески, и они лежали, обнявшись, сонные, но пока еще настолько новые и непривычные друг для друга, что не могли заснуть по-настоящему.

— Мне пора на работу, — с грустью заметила Бет.

— Нет, не пора, — возразил Рой. — Скажись больной и оставайся здесь со мной.

— Но у меня назначено несколько встреч…

Рой прервал ее возражения поцелуем.

— Они все воры и мошенники, пусть подождут денек или два, — сказал он. — Кроме того, ты же не можешь вернуться домой среди бела дня в одной ночной рубашке.

Об этом Бет не подумала. Действительно, она никак не могла припарковать машину и прошагать в свою квартиру в том виде, в каком явилась сюда.

— Ну, и что же мне делать? — поинтересовалась она.

— Я могу позвонить вместо тебя, я — хороший обманщик, когда обстоятельства того требуют, — ухмыльнулся он. — Мы останемся в кровати до обеда, потом я схожу в супермаркет и куплю нам что-нибудь поесть, а тебе — кое-что из одежды.

— Кажется, я заболеваю всерьез и надолго. — Она захихикала и поглубже нырнула под одеяло. — Может пройти не одна неделя, прежде чем я выздоровею.

— Тогда и я заражусь от тебя, — заявил он, укрывая их обоих одеялом с головой. — Этак мы вообще никогда не выберемся из этой постели.

Стивен улыбнулся, положив телефонную трубку на рычаг. Он только что разговаривал с Роем. Его рассказ о том, что у Бет возникли проблемы с желудком после обеда в его доме, мог бы убедить кого угодно. Но Стивен прекрасно знал, что Бет была из тех, кто предпочитал болеть дома. Он понял, что ее болезнью была любовь.

Он был рад за Бет. Действительно рад тому, что изо всей этой жуткой истории с Сюзанной получилось хоть что-то хорошее. Но, с другой стороны, если бы не Сюзанна, то он так никогда и не узнал бы Бет по-настоящему, Анна продолжала бы пить, а девочки по-прежнему оставались бы несчастными.

Он поднялся на ноги. Ему придется пойти к Брендану и сказать, что Сюзанна не нуждается больше в его, Стивена, услугах и что Бет больна. Брендану не понравится ни то, ни другое, но Стивену было, в общем-то, наплевать. Единственное, в чем можно быть уверенным адвокату по уголовным делам, так это в том, что он никогда не будет испытывать недостатка в клиентах. Стивен просто надеялся, что если появится вторая Сюзанна, то ей не удастся так разбередить его душу, как это сумела сделать первая.

Глава двадцать первая

— Чего это ты такая довольная, а, Феллоуз?

Сюзанна улыбнулась женщине, которая отперла ей ворота. Багнелл, или Багги, как звали ее остальные заключенные, была одной из немногих приличных тюремщиц. Она отличалась бесцеремонностью, но не приветствовала жестокость и не была лесбиянкой. Она даже частенько приходила к Сюзанне в камеру поболтать. Ей нравилось копаться в саду, и в тюрьме Багги отвечала за теплицы.

— Только что беседовала со своим адвокатом, — сообщила ей Сюзанна. — Похоже, суд состоится в самом начале июля.

Сейчас был апрель. Сюзанна провела в тюрьме Иствуд-парк уже шесть месяцев.

— Ты ведь знаешь, что тебя переведут отсюда? — предостерегла тюремщица. Багги была крупной женщиной, с жесткими русыми волосами в мелких кудряшках и большой родинкой на щеке. Сюзанна подозревала, что она стала тюремщицей, чтобы спрятаться от окружающего мира. — Скорее всего, ты попадешь в Дурхем, во всяком случае на некоторое время. Это не увеселительная прогулка, точно тебе говорю, одно время я там работала.

— Ну, тогда я буду хорошей девочкой, и им придется перевести меня куда-нибудь еще, — беззаботно откликнулась Сюзанна.

Она больше не боялась тюрьмы. Теперь она знала, как себя вести. После того как она отбыла наказание в карцере, ей отвели камеру-одиночку. Всем стало известно, что она отделала Фрэнки, и ее волшебным образом сразу же оставили в покое, все издевательства прекратились. Потом Багги нашла ей работу в теплице, и оттого, что отныне она могла проводить пару часов на свежем воздухе, ухаживая за высаженными на клумбах растениями, жизнь и настроение Сюзанны переменились к лучшему. Вдобавок ей наконец-то выдали очки, так что теперь она могла читать.