Тепличный цветок - Криста Ритчи

- Вы собираетесь оставить ребенка?

- Ага, - кивает он. - И из-за этого я уже чувствую себя ужасно.

- Возможно, у малыша не будет проблем с зависимостью, - говорю я.

- Нет, дело не в этом, - Ло поднимает глаза от салфетки и указывает ручкой на Коннора. - Нашему ребенку придется расти вместе с их малышом. А это уже само по себе отстой, хотя он еще даже не родился.

Я не могу сдержать улыбку. Коннор тоже старается со всех сил скрыть свою усмешку, заслоняясь чашкой.

- Ребенок Коннора будет еще тем снобом, так что ты можешь быть уверен, твой будет не до конца испорченным мальцом, - говорю я.

Коннор открывает рот, чтобы запротестовать, но вдруг из гостиной до нас доносятся звуки всхлипов. Я выпрямляюсь. Черт, мы все схватываемся на ноги.

- Следует ли нам пойти к ним? - спрашивает Ло, хватаясь за край столешницы, готовый броситься в гостиную.

Коннор единственный кажется спокойным.

- Дадим им еще пять минут.

Надеюсь, я смогу продержаться так долго.

ГЛАВА 67

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Лили начинает плакать еще до того, как я дохожу до середины своей исповеди. Я сижу на деревянном полу, пока они ютятся вместе на диване. Девочки предложили мне присесть на подлокотник, но я решила, что хочу видеть их в лицо. Больше никаких отговорок.

Роуз жестом приглашает меня продолжить.

- Рассказывай дальше. Она слишком эмоциональна из-за гормонов.

- Ага, - кивает Лили и принимает салфетку, которую Роуз бросает ей на колени. - Мне жаль, Дэйзи. Я просто думаю, что знаю, куда клонится твой рассказ. Но да, продолжай. Прошу, - она снова кивает и медленно выдыхает.

Сперва я объясняю им, что в течение почти года мой сон был ужасен. Что мне пришлось обращаться к врачам, и все они, изучив мой сон, делали заключение, что я страдаю бессонницей. Что они прописали мне Амбиен, от которого ночные страхи лишь усилились. Я не говорю о причинах своих проблем, оставляя это напоследок. Их сложно признавать даже перед самой собой.

Роуз быстро заполняет тишину, когда я делаю паузу.

- И все это время ты была совсем одна? - ее выражение лица сразу же переполняет сожаление и вина. Я пытаюсь не фокусироваться на боли в глазах, ее и Лили. Я всегда хотела радовать окружающих, а не доводить до слез. Но сейчас этого не избежать.

- Со мной был Рик, - говорю я. - Он был всегда рядом ради меня.

- Но у тебя не было нас, твоей семьи, - говорит Роуз, сжимая коробку с салфетками в железной хватке. - Ты знаешь, ты могла бы прийти к нам с чем угодно, Дэйзи, верно? Мы любим тебя.

Лили кивает, соглашаясь.

- С чем угодно, мы здесь.

Я верю им, но пока что сестры еще не слышали о причинах моей бессонницы. Они знают часть истории, но я понимаю, что должна прояснить картину до конца. Сначала я описываю легкие случаи. Те, которые я рассказывала своему врачу и Рику раз сто.

Об операторе, который вломился в мою спальню.

Раздраженном парне, который напал на мой мотоцикл и саму меня.

Но история, которая причиняет больше всего боли следует после всех других. Она просит, чтобы ее освободили, умоляет, чтобы ею поделились и отпустили. Просто нужно начать ее рассказывать.

Однако начать как раз очень сложно, так как она затягивает людей и вызывает желание узнать конец. А конец наиболее болезненный, он может ранить их так сильно, что сестры еще долго будут истекать кровью.

У меня нет времени на молчание. Потому просто начинаю рассказ.

Я смотрю на свои руки, не в силах взглянуть сестрам в лицо.

- Мне было шестнадцать, когда твоя сексуальная зависимость стала мировой сенсацией, Лили, - я делаю паузу и глубоко вдыхаю перед тем, как продолжить. - Я помню день, когда вернулась в школу. Мои друзья все задавали эти вопросы, - сначала я колеблюсь повторять ли их, но поднимаю взгляд, и Лили мне кивает, поощряя продолжать.

Она говорит:

- Все в порядке.

Сила моей сестры передается и мне, и это подталкивает меня к тому, чтобы продолжить, словно порыв ветра в нужном направлении.

Несмотря на боль, я произношу:

- Мои друзья спрашивали меня: Твоя сестра просто сидит в комнате и трахается днями напролет? А она трахается с девочками? - меня передергивает, когда вспоминаю еще больше тех вопросов. - Как сильно ей этого хочется? А она трахнулась бы со мной? А с бездомными она трахается? - я сглатываю. - И я не знала, что ответить им ни на один вопрос. Я не знала правды, но все равно защищала тебя, - я все еще защищала бы ее и сегодня. И сделала бы это снова. Я не могу даже сожалеть об этом. - Однако со временем вопросы начали меняться.

- На какие? - спрашивает Роуз, хмурясь.

Я пожимаю плечами.

- Они начали спрашивать меня обо мне самой. Типа, а ты тоже делаешь подобное все это время? Тебе нравится анал, Дэйзи? Ты бы хотела меня трахнуть? Хочешь мне отсосать?

- Боже, - говорит Роуз, хватая свой мобильный. - Кто это говорил?

Лили тянется к рукам Роуз и шепчет тихим голосом:

- Позволь ей закончить, Роуз.

Моя самая бесстрашная сестра неохотно отключает телефон и ждет, что я продолжу.

Я тру глаза и гляжу на пол, словно серьезно опасаюсь, что от меня отвалится кусок. Прошу, скажи это, Дэйзи. Не будь такой трусихой. Я глубоко вдыхаю.

- Все время... я думала, мои друзья, Клео и Харпер были все еще моими друзьями. То есть... - я испускаю тихий плаксивый смешок. - Я выросла с ними. Я знала Клео с шести лет и считала подругой детства, той, кто по крайней мере... похожа на тебя с Ло, - говорю я Лили. Мои глаза сверлят дыры в собственных пальцах. Я соскребаю с ногтя желтый лак.

А тем временем проигрываю конец истории у себя в голове. Я вижу все, будто это было вчера. Вспышки лампочек, воспоминание, всплывающее, чтобы преследовать меня и освободить от этого ада.

Клео и Харпер позвали меня на шоппинг вместе с ними, но от них несло выпивкой. Они были на дневной вечеринке с несколькими другими ребятами из нашей школы. Очевидно, там подавали пунш. И они сказали, что много разговаривали обо мне, но так и не рассказали о чем именно. Они просто хихикали и смеялись в пьяном угаре.

Мне следовало уйти, но я волновалась, что они сделают что-то глупое, типа украдут что-то в магазине. Так что осталась с ними и поехала на лифте в пентхаус Клео - где она тогда жила со своими родителями и их черной кошкой по имени Тень.

И тогда Клео, белокурая девочка с сумкой Birkin в руке, сделала кое-что... она нажала кнопку аварийной остановки.

Я улыбалась в ответ на ее кривую ухмылку, думая, что они хотят немного пошалить.

- Что мы делаем? - спросила я.

- Проверим, подходит ли это, - сказала Клео и заговорчески взглянула на Харпер. Они обе снова захихикали. Клео начала раскачиваться на каблуках, а Харпер засунула руку в пакет с покупками, доставая розовый вибратор.

Моя улыбка тут же исчезла.

- Что происходит? - спросила я.

- Некоторые ребята хотели бы знать, - сказала Клео, - сколько дюймов в тебя помещается. Мы пообещали им выяснить это.

Я попыталась рассмеяться, очаровать ее. Но она была пьяна. А Харпер была под наркотой. Они не знали, что делали, верно?

- Очень забавно, - сказала я. - Пойдем уже к тебе домой, - я попыталась нажать на кнопку этажа Клео, но она загородила собой панель, пока Харпер стояла в стороне с секс-игрушкой в руке.

Волоски на моей шее встали дыбом от волнения.

- Клео, отойди, - мой голос больше не выражал веселья. Я не играла. - Это не смешно.

Харпер помахала передо мной вибратором.

- Ты вероятно все время используешь такие.

- Ага, - сказала Клео. - Ты полюбишь этот. В твоей семье же есть шлюха, - и тогда Харпер схватила меня за руку.

- Остановитесь! - закричала я. Я вырвалась и инстинктивно отошла к стене. Застыла от шока и страха, а затем Клео сделала все еще хуже.

Она сказала:

- Если ты не сделаешь этого, мы превратим твою жизнь в ад до самого выпуска из школы. Каждый день в коридоре и классе будут для тебя невыносимы, - я узнала, что парень, который надоумил Клео сделать это со мной в лифте, был старшеклассник, в которого она втюрилась, Хьюстон Боггс.

Ей пришлось послушаться, так как если бы она не сделала этого, то выглядела бы плохо в его глазах, все бы говорили о ней и дразнили ее. Она просто хотела показать ему, что может играть в большой лиге. Она хотела использовать меня, а я просто хотела, чтобы меня оставили в покое.

- Прекрати, - сказала я. - Пожалуйста.

Слезы пришли в тот момент, когда Харпер схватила меня за запястье и толкнула на колени.

- Сделай это, шлюха! - заорала Клео, словно я не была ей подругой. Она смеялась, а Харпер улыбалась. Пока я плакала.

Я начала расстегивать пуговицы на шортах, потому что думала, что не смогу переживать эту пытку до самого выпускного. Мне тогда оставалось шесть месяцев. Полгода. Эти шесть месяцев казались вечностью.

А что такое один момент по сравнению с неделями?

Но я все равно продолжала плакать.