Вереница - Элисон Синклер

– До ужаса банально, – проговорила она чуть погодя, освободив его из объятий, пока он вытирал ей глаза и машинально тер сырые пятна на рубашке, – но я клянусь: только когда Эй Джи сказал, что эти люди, которые похитили тебя, могут с тобой сделать… Только тогда я поняла… Клянусь, я только тогда поняла, что ты… что я… – Руки ее порхали над его пальцем, и всю ее профессиональную уверенность как ветром сдуло. – О Боже, Стэн! О Боже!

Софи глядела ему в лицо, умоляя ответить на вопрос, которого не могла задать.

– Будет лучше, если ты услышишь это от меня, – выдавил Морган. – Я сказал им все, о чем они спрашивали. – Он подавил приступ тошноты. – Все.

Это почему-то успокоило ее; очевидно, это было яе самое страшное из того, что приходило ей на ум. Она взяла его палец в одну руку, а саму его ладонь – в другую.

– Эй Джи предупреждал, что у тебя не будет выбора. –Софи сглотнула. – Я знаю, знаю: тебе это сейчас не поможет. Могу себе представить… Но я рада, что ты не дал им изувечить себя еще больше.

Похоже, подумал Морган, она сама не понимает, как нелепо это звучит.

– Это все из-за меня, Софи, – сказала Хэтэуэй. – Он не хотел, чтобы меня мучили. Когда тот тип сломал ему палец, он вытянул руку вперед и сказал: “У меня еще девять пальцев. Валяйте дальше!”

Судя по выражению лица Софи, ее это скорее напугало, чем восхитило. Она перевела взгляд с Хэтэуэй на Моргана.

– Иногда я вас действительно не понимаю…

– Кого – нас? Калифорнийцев? – с вызовом спросила Хэтэуэй.

– Вас двоих, – нашлась Софи. – Вас двоих. – Она чуть задумалась, и какая-то мысль заставила ее немного покраснеть. – Послушай, Стэн! Ты не должен себя упрекать только потому, что я… Черт возьми! Ты ужасно себя чувствуешь, и вид у тебя ужасный… А я думала… Я сама не знаю, чего я ожидала… У меня такое чувство, будто мне семнадцать лет…

– Не загибайте! – вмешалась Хэтэуэй. – Я бы дала вам лет тринадцать. Знаете что, вы бы попросили кого-нибудь заняться его рукой, а?

– Да, конечно. – Софи еще минуту стояла, не отрывая от Моргана завороженного взгляда. Затем с усилием взяла себя в руки и пробормотала: – Это безумие.

– Точно! – подтвердила Хэт. – Он вовсе не такой уж красавчик!

Софи пропустила ее реплику мимо ушей и усадила Стэна, не отпуская его руки. Растерянная женщина уступила место сосредоточенному врачу. Софи повернула ладонь Моргана, внимательно осмотрела ее, легонько коснулась кожи и спросила, чувствует ли он прикосновение, может ли пошевелить рукой, жар ли у него или, наоборот, озноб…

– Придется немного подождать. Наш ортопед сейчас занят, а я хочу, чтобы он тебя осмотрел. Боюсь, у тебя смещение в среднем суставе, а возможно, и трещина, но без рентгена нам придется работать вслепую. Однако Раман вправит палец, и в худшем случае сустав со временем будет поражен артритом. Нервные окончания, похоже, не повреждены.

– Смогу ли я по-прежнему играть на пианино? – не очень остроумно пошутил Морган.

Софи задумчиво посмотрела ему в лицо. Он увидел блестящие капельки пота, застрявшие в паутинке морщинок возле глаз и рта. Ее глаза были вблизи скорее голубыми, чем серыми; просто издали их немного обесцвечитали многочисленные крапинки. Брови были чуть темнее, чем волосы, и на левой бровинке Морган разглядел два седых волоска. Вокруг губ собирались морщинки. Человеческие губы всегда казались ему вблизи немного похожими на дождевых червей, но ее губы были слишком розовыми.

– Чему ты улыбаешься? – спросила она.

– Просто вспомнил, как я обычно разочаровывал женщин.

– Нарочно или нет?

– Не нарочно. Большинство из них не были учеными.

– Я женщина, – сказала она, склонившись к нему еще ближе, – и я ученый.

– Но твои губы не… – сказал он, почти касаясь их.

– Что – мои губы? – прошептала она.

– Не похожи…

– Черт побери! Как приятно старому вояке, когда женщина следует его совету! – заявил Эй Джи Лоуэлл из дверного проема.

Они отпрянули друг от друга: Морган – неохотно, Софи – залившись румянцем.

– Пойду посмотрю, не освободился ли Раман, – сказала она и ушла, сопровождаемая тихим смешком Эй Джи.

– Ни дать ни взять подростки, которых спугнули в парадном! – сказал сержант.

Хэтэуэй открыла было рот, как рыба, которой насыпали корма, однако ей хватило ума промолчать.

Эй Джи посерьезнел и сел на низкую стенку.

– Ладно, друзья мои. Я рад видеть вас снова, живыми и более или менее здоровыми. Расскажите, что с вами приключилось. Меня особенно интересует, кто был в пещере, кто принимал участие в нападении, кому, по вашему мнению, удалось сбежать и так далее.

Тошнота, которая мучила Моргана и вроде бы немного отступила, вернулась снова. Он подумал, что тошнота эта была не только физической, но и моральной – необходимостью снова и снова говорить о своих поступках вслух, чтобы очиститься от них.

– Я все им выложил.

– Я так и думал, сынок, – просто сказал Эй Джи. – Слишком хорошо все было спланировано, чтобы считать их дилетантами.

– Он спасал меня, – упрямо заявила Хэтэуэй.

– И он не снабдил их информацией, о которой его не спрашивали, – вступилась за Моргана Мариан.

– Я вырос в паршивом районе, где не было принято болтать, – произнес Морган, обращаясь к аргиллиту.

– Вы хорошо усвоили урок, – сказала Мариан и перевела взгляд на Эй Джи, – Насколько я понимаю, вы использовали аргиллит и как камуфляж, и как оружие? Они говорили, что вы “зарылись в стены”.

– Мисс Уэст! – подумав, произнес Эй Джи. – Я даже рад, что начали с профа, а не с вас. Хотя, – он нагнулся, – похоже, вас тоже обработали.

Она провела по лицу чуть дрожавшими пальцами.

– Знала бы я, что мне это пригодится, не бросила бы занятия борьбой без оружия, как не бросила свой… – Ее лицо помрачнело. – Они отобрали у меня пистолет! “Вальтер”. Вы не скажете…

– Он у нас, – прервал ее Эй Джи. – Женщину, у которой он был, убили прежде, чем она сумела им воспользоваться.

– Спасибо, – выдохнула Мариан.

Морган взглянул на нее. Значит, ее тоже угнетало тайное бремя вины.

– Женщина? – спросила Хэтэуэй.

– Да. Предводительница женщин из боковой пещеры. Крупная брюнетка.

– Ханна! – с горечью сказала Мариан. – Ханна погибла?

– Да, она умерла, пока мы несли ее в медпункт.

Около минуты Мариан сидела, тяжело дыша, и слезы катились, путаясь в морщинистой коже, а они с тревогой смотрели на нее – или же тактично отводя глаза.

– Сколько? – хрипло спросила она.

– Пока четырнадцать мертвых и двадцать три тяжело раненных, которым нужна операция. Вряд ли все они выкарабкаются. Трое из убитых – наши скауты, погибли, когда противник ворвался в пещеру. Мы знали, что они нападут на рубку управления, и даже имели довольно четкое представление о том, где они попытаются прорваться, поскольку в других пещерах у нас тоже много друзей. Когда стало темно, мы зарылись в стены и стали их ждать. Они попали под перекрестный огонь. Но мы, к сожалению, не подумали о том, что враг прорвется в лагерь и попытается убить членов комитета. Именно тогда и погибли скауты, а Арпад был ранен в плечо.