История бастарда. Верховный маг империи - Диана Удовиченко

— Боритесь! — кричал он.

Я в ужасе наблюдал, как раскрылись двери, на площадку выбежали маги Совета и окружили нас. Лучи мирно обходили их, даже не пытаясь прикоснуться. Хохоча, я попытался сотворить хоть какую-нибудь волшбу, но не вспомнил ни одного плетения. Все произошло стремительно, слишком стремительно…

19

Полковнику Рою Локфасту не спалось. Мучимый неясной, невесть откуда взявшейся тревогой, он уже в который раз обходил с проверкой дозоры и патрули. Стояла мутная беззвездная ночь, согретая сырой предвесенней оттепелью. Над оттаивающей землей курился белый туман. Порывы слабого ветерка как-то бессильно перекатывали косматые клубы между редкими деревьями. То ли из-за этой неприятной, неуютной, тоскливой ночи, то ли в силу интуиции, свойственной опытным воинам, командир охранявшего границу Лесного края полка имперских волков испытывал странное предчувствие. Именно оно не дало полковнику уснуть, заставило надеть доспех, взять в руки щит, и вытолкнуло в ночь. Вокруг все было спокойно. Гарнизон спал. Лишь дозорные на сторожевых башнях всматривались вперед, в затянутую туманом черную стену эльфийского леса. «Демона лысого тут увидишь, — с неожиданной злобой подумал полковник Локфаст, — мало того, что клятый Аллирил опаснее любой крепости, так еще и туман этот. А человеческое зрение с эльфийским и сравнивать смешно! Самая подходящая ночка для вылазки белоглазых…» Он снова возблагодарил Луга за то, что его семья — жена и двое взрослых сыновей — находятся сейчас в тихом безопасном имении края Дождей, и тут же ощутил острую, как боль, тоску по родным людям.

Барон Локфаст — крепкий коренастый сорокалетний человек — был потомственным воином. Его отец, дед, прадед и еще несколько поколений Локфастов верно служили Галатону. Для семьи это было делом чести. Рой никогда не сомневался в своем предназначении. Посвятить себя защите своей страны — это ли не лучший, достойнейший жребий для настоящего мужчины? Ничто не могло изменить убеждений полковника, каждую минуту своей жизни он был готов вступить в бой и умереть во имя интересов империи. Но Рой Локфаст никогда не был глупым человеком. Он не мог не замечать странных событий, не мог не думать о них. Вот и сейчас, вслушиваясь в тихие звуки ночи, он размышлял над происходящим вокруг.

Гарнизонная крепость медленно, но верно разрушалась. Выстроенная более пятисот лет назад, еще до того как Ридриг Первый заключил с эльфами договор о ненападении, она с тех пор ни разу не подвергалась серьезному ремонту. Не зря крепость была названа Хаардейл, что на древнегалатском означает «твердыня». В старину строили на совесть: высота стен составляла около четверти фихта, а толщина — десяток локтей. Крепость тянулась вдоль границы на пять майлов, закрывая собой подступы к Лесному краю. На востоке от нее путь эльфам преграждали Орлиные горы, на западе — глубоководная река Серебрянка. Хаардейл имела прямоугольную форму. Над линией стен возвышались двенадцать башен. Две из них — северная и южная — были воротными, остальные — глухими. Широкие северные ворота выходили на Аллирил. Несмотря на то, что отношения между людьми и эльфами всегда были напряженными, строители Хаардейла не могли возвести на севере глухую стену. Ворота были необходимы, так как через Аллирил пролегал единственный тракт, по которому с гор Золотой цепи шли гномьи караваны с товарами для галатцев. Южные ворота открывали выход в имперские земли. Крепость считалась в народе неуязвимой, но полковник отнюдь не разделял такой точки зрения. Толстые стены некогда несокрушимой твердыни сейчас каждую весну весело расцветали легкомысленными розовыми цветочками: за пять веков принесенные ветром из Аллирила семена неведомых кустов пробили себе дорогу в щелях между камнями. Роя Локфаста эти неуставные растения страшно бесили, и он ежегодно отряжал нескольких солдат для искоренения эльфийской заразы. Но упорная зелень не сдавалась и то тут, то там проклевывалась новыми побегами. Каменщиков для обслуживания крепости вечно не хватало. Крестьяне Лесного края не желали как следует трудиться за мизерное жалованье, положенное им государством. Продолжая числиться на довольствии, они больше занимались собственными огородами и хозяйством, чем починкой крепостных стен. Да и что они могли сделать с широкими трещинами, угрожающе змеившимися по камню? Здесь требовались опытные маги-созидатели. Полковник отправил в Виндор не меньше сотни служебных писем, в которых указывал на состояние крепости и просил прислать волшебников для ее починки. Пару раз присылали, конечно, но настолько молодых и неумелых, что толку от них не было. Недоучки латали прорехи, но спустя год разрушения снова давали о себе знать. То же можно было сказать и о боевых магах, присланных в гарнизон сразу после университета. Они ничего не знали и не умели. В полку служили два немолодых, матерых чародея. Им-то и приходилось заниматься обучением молодняка. Но получив столь необходимые уроки боевого волшебства и отслужив положенное по контракту время, юноши предпочитали оставить Хаардейл. Они возвращались в большие города, нанимались в охрану к богатым людям либо открывали собственные лавки. А про некоторых, самых талантливых, ходили даже слухи, что они подались в кайлары. В полку же все начиналось сначала: молодое пополнение, обучение, уход… Сейчас в крепости было одиннадцать магов: десять ротных и полковой — капитан.

Если во время правления Ридрига Второго делалось хоть что-то, то с болезнью императора про Лесной край как будто все забыли. Рой подозревал, что средства на содержание гарнизона все же выделялись, но все они оседали в бездонных карманах многочисленных чиновников. При воспоминании о чиновниках полковник сморщился, будто от зубной боли: «Воруют, м-мать их…» В последнее время солдатам задерживали жалование, с продовольствием тоже было плохо: на трактах шалили разбойники, грабившие обозы. Среди воинов крепло глухое недовольство. Они не понимали, чего ради должны служить в этой Лугом забытой дыре, не получая денег, вдали от семей. Половина солдат наверняка разбежалась бы, если бы не принятые полковником меры. Барон Локфаст объявил, что будет поступать с дезертирами по закону военного времени. Он и впрямь лично повесил троих на крепостной стене, после чего остальным воинам пришлось смириться и с безденежьем, и с неустроенностью, и продолжать тянуть служебную лямку. Недаром за смертельную хватку, упорство и бесконечную преданность империи полковника называли за глаза Псом Локфастом. А иногда Бешеным Псом. Он знал только одну цель: несмотря ни на что, граница империи должна быть защищена.