И на щите Давидовом начертано «Моссад» - Юрий Певзнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Моссад» потребовал подробную информацию о встрече на ранчо Кашоги и получил ее от Дэвида Кемчи.
Ицхаку Хофи, естественно, не понравилось ни то, что его отстранили от встречи с Нимейри, ни то, что по линии Минобороны начали крупномасштабную тайную операцию без участия не только «Моссада», но и «Амана», — а аналитики обеих разведслужб всегда с недоверием относились к Аднану Кашоги. Аналитики «Моссада» давно пришли к однозначному выводу о том, что в политическом плане время «беби-шаха» и его генералов прошло. Операция вторжения в Иран небольшими силами, предпринятая в то время, когда он успешно противостоял огромной армии Ирака, имела очень мало шансов на успех и могла привести только к серьезным потерям и разоблачению как международного заговора, так и заговорщиков. Кроме того, аналитики «Моссада» смогли представить правительству четкую аргументацию отсутствия реальной необходимости «суданского арсенала» — действительные интересы и возможности Израиля не требовали рисковать ни жизнями своих граждан, ни деньгами и престижем государства ради сомнительных операций в далеких странах.
Бегин, с подачи Хофи и поддержавшего эту позицию министра иностранных дел Шамира, заявил Шарону, что ему нужны более серьезные доказательства того, что переворот в Иране может увенчаться успехом, — а тем временем Хофи тайно отправил одного из своих заместителей в Марокко для встречи с «беби-шахом». Там представитель «Моссада» заявил принцу: «Я уполномочен высшим руководством Израиля сообщить вам, что израильтяне, с которыми вы встречались, не являются нашими официальными представителями. От них у вас будут одни неприятности. Пожалуйста, в будущем поддерживайте прямой контакт с нами, хотя сам по себе «суданский проект» нас не интересует».
Вторжение в Ливан
Другая из «Шароновских авантюр» начавшаяся в середине семидесятых, обернулась четвертьвековым кровопролитием для многих стран и заинтересованных сторон, серьезно изменила всю ситуацию на Ближнем Востоке и принесла, по мнению многих наблюдателей, прямо противоположные тем, ради которых она затевалась, результаты для Израиля. Речь идет о вводе израильских войск в Ливан.
В шестидесятых годах, как бы в продолжение политики «периферийных союзов», «Моссад» и «Аман» поддерживали тесные контакты с фалангистами — формированиями христианской милиции Ливана. К 1974 году ситуация в этой небольшой стране, где проживали несколько национальных и религиозных групп (христиане разных конфессий, мусульмане сунниты и шииты), заметно осложнилась. Христианские лидеры почувствовали, что теряют доминирующее положение в стране: соперники сформировали коалицию, в которую вошли, кроме местных партий и организаций, палестницы, нашедшие убежище в Ливане. Христиане решительно отказывались от любых реформ системы власти; назревал конфликт, который грозил вскоре перерасти в гражданскую войну; соотношение сил было весьма неопределенным. Победа радикально-исламской коалиции — один из весьма вероятных исходов — не устраивала «умеренных». Король соседней Иордании Хусейн убедил христианских лидеров Камилля Шамуна и Пьера Джемаеля вступить в контакт с Израилем; переговоры с ними вел сам премьер-министр Ицхак Рабин. Было достигнуто несколько тайных договоренностей — и тут в 1975–1976 годах в Ливане вспыхнула гражданская война. Один из красивейших городов мира, Бейрут, был опустошен и разрушен.
Настоящей победы не одержал никто. Страна оказалась расчлененной назоны влияния и понесла тяжелейшие потери. Израиль поддерживал, в том числе поставками оружия, фалангистов; в порядке «партнерства» «Моссад» получил разрешение на открытие еще одной своей ливанской резидентуры, оснащенной мощным радиопередатчиком, расположенным в порту Джуней. В дополнение к разведчикам в Джуней были направлены армейские офицеры, которые помогали фалангистам Джемаеля.
В подготовке боевиков-фалангистов из Северного Ливана принимали участие инструкторы израильской армии, а также «Моссада» и «Шин Бета». Фалангисты также создали с помощью Израиля свои собственные службы безопасности и разведки, которые возглавил Илиэ Хобейка.
Одновременно израильтяне создали свою собственную милицию на юге Ливана, которая должна была противостоять влиянию ООП в этом регионе и защищать северную границу Израиля. Это формирование, в котором господствовали христиане из района Марджаюна, получило название Армии Южного Ливана. Ее бойцы были одеты в израильскую военную форму, на автомашинах и танках этой армии сохранялись надписи, сделанные на иврите. За подготовку и боевое оснащение этой армии отвечал «Аман». Кроме успешной работы по формированию южноливанской милиции, разведке удалось создать на этих территориях разветвленную сеть осведомителей, которые оказывали существенную помощь в предупреждении акций палестинских террористов. Тем не менее до 1981 года отношения с фалангистами строились по принципу «мы помогали им помогать себе». Фалангисты знали: Израиль не будет воевать за них. Аналитики «Амана» сообщали, что полученное фалангистами от Израиля оружие нередко оказывалось у палестинцев. Некоторые христианские лидеры вели подпольную торговлю оружием и наркотиками. «Аман» также выступал против военных операций, которые могли привести израильскую армию в прямое соприкосновение с сирийскими силами в Ливане. Тем не менее Бегин приказал расширить и углубить контакты с фалангистами.
Ариэль Шарон, «Бульдозер», министр обороны в правительстве Бегина, считал, что Башир Джемаель[56] — тот человек, который способен реализовать создание на Ближнем Востоке «нового
