Царство юбок. Трагедия королевы - Эмма Орци
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какое бесстыдство! Эти люди воображают, что их красная мантия все дозволяет им!
Тут ему впервые пришла мысль, что слова графини и даже письмо могут оказаться фальшивыми, и он высказал это самой графине, прибавив, что лишь тогда поверит ее уверениям, если она в один из последующих дней устроит ему так давно желаемое им свидание с королевой. Графиня рассеяла его сомнения, и за аудиенцию у королевы он обещал ей, как знак своей благодарности, пятьдесят тысяч франков.
При этих словах на скамьях, занятых врагами королевы, знатными вельможами, как Роган, Вергон и др., послышался ропот одобрения.
— Сдержала ли графиня Ламотт Валуа свое обещание? — спросил председатель.
Принц де Роган не сразу ответил; он заметно побледнел и на его красивом лице выразилась душевная борьба.
— Высокое собрание, — сказал он наконец дрожащим голосом, — в эту минуту я чувствую, что под одеждой священника в моей груди бьется сердце мужчины, а всякий мужчина совершает преступление, когда разоблачает тайну женщины, подарившей его своею милостью; но я обязан защищать честь духовного лица и потому совершу этот проступок. Может быть, я был обманут, но я должен снять с своего сана подозрение, будто я мог сам быть обманщиком, и поэтому мне приходится раскрыть тайну дамы… тайну королевы.
Голос кардинала звучал так кротко, так трогательно, что на скамьях зрителей послышалось сдержанное рыдание, а глаза председателя де Лэгра наполнились слезами.
— Ваш святой долг — говорить на суде всю правду, — сказал он, — поэтому, монсиньор, повторяю свой вопрос: доставила вам графиня обещанное свидание?
— Да, — взволнованным голосом ответил кардинал, — доставила.
Затем он рассказал, что графиня передала ему желание королевы встретиться с ним в саду Версаля, причем кардинал должен был быть одет, как простой горожанин. В подтверждение своих слов, графиня показала ему адресованное ей самой письмо королевы, в котором Мария Антуанетта советовала своей милой подруге быть крайне осторожной, не говорить громко и выйти из кустов в назначенном месте только тогда, когда сама королева подаст знак. Это письмо вполне убедило кардинала, и в назначенный день и час он в наемной карете отправился с графиней в Версаль. Спрятав его в указанном месте на террасе, графиня отправилась предупредить королеву, совершавшую обычную вечернюю прогулку с графом и графиней д’Артуа. Скоро кардинал при свете луны увидел благородную фигуру в красной одежде и с голубыми лентами в волосах, быстро приближавшуюся вместе с графиней Ламотт Валуа. Кардинал не мог более сомневаться: это была королева. На ней был тот же костюм, в котором он видел ее в прошлое воскресенье. Он упал пред нею на колени и поцеловал протянутую руку.
— Я довольна вами, монсиньор, — сказала королева, — и скоро вы получите от меня знаки величайшего благоволения. А пока вот вам залог! — и, сняв со своей груди розу, королева подала ее кардиналу, — И еще вот вам на память, — прошептала она, — мой портрет. Смотрите на него почаще и не сомневайтесь, что я…
Но в это время подбежала графиня, ждавшая в отдалении, и сказала:
— Сюда идут! Ради Бога, ваше величество, удалитесь!
На другой день графиня передала кардиналу второе письмо королевы, в котором ее величество жаловалась, что свидание было прервано, и обещала скоро назначить второе. Затем кардинал по делам церкви должен был уехать в Эльзас, но уже на другой день к нему явился муж графини с новым письмом от королевы. Она желала, чтобы он немедленно вернулся в Париж, потому что она нуждается в его помощи и только ему может довериться в деле, которое графиня разъяснит ему. Он примчался в Париж, и графиня рассказала ему, что бриллиантовое ожерелье, от которого королева сначала отказалась из-за высокой цены, страшно нравится ей, и что, боясь, что оно будет продано в Константинополь, она желает, тайно от короля, купить его, но что ее касса в настоящее время пуста, так как она все сбережения раздала бедным. Она поручает кардиналу купить ожерелье, для чего дает собственноручно написанную доверенность, которую он может показать ювелирам, но должен оставить ее у себя. Первые шестьсот тысяч франков кардинал должен заплатить сам; остальное, также и свой долг кардиналу, королева желала уплатить в известные сроки. Кардинал был весьма польщен доверием королевы, а через два дня графиня Валуа принесла ему доверенность ее величества на покупку бриллиантов, помеченную в Трианоне и подписанную «Мария Антуанетта Французская». В таком важном вопросе кардинал решил посоветоваться со своим другом, графом Калиостро, который за несколько лет пред тем вылечил его от тяжелой болезни и с тех пор был его советником в делах, неоценимым другом и отчасти пророком его судьбы. Граф попросил невидимых духов и получил ответ, что кардинал должен оправдать выказанное ему доверие, что будущее его возвышение послужит на благо Франции. Кардинал купил ожерелье. Доверенное лицо должно было явиться за ним в дом графини, которая пригласила кардинала тайно присутствовать при передаче ею бриллиантов.
Первого февраля 1784 г. он отправился к графине; его доверенный камердинер сопровождал его и нес шкатулку с ожерельем, которую при входе в дом кардинал сам передал графине. Она спрятала его в комнате, рядом со своей комнатой. Сквозь стеклянную дверь он услышал, как доложили: «По поручению ее величества!» — и в комнату вошел человек, которого он уже не раз видал у графини и которого она назвала кардиналу, как доверенного камердинера королевы. Этот человек получил из рук графини шкатулку и удалился, а кардинал почувствовал глубокую радость и удовлетворение, что мог оказать услугу супруге своего короля, матери своего будущего короля, и избавил ее
