Прекрасные создания - Кэми Гарсия

— Святые небеса, нет! На зимнем балу, она вызвала пожарную сигнализацию, чем полностью испортила всем вечер, сломала музыкальное оборудование стоимостью четыре тысячи долларов. И, как будто этого было недостаточно, она еще столкнула мисс Ашер со сцены, из-за чего та сломала ногу, и, по словам врачей, пройдут месяцы, прежде чем она поправится.

Лена смотрела прямо перед собой.

— Благодарю вас, миссис Линкольн.

Мать Линка повернулась и улыбнулась Лене. Вовсе не искренней или хотя бы саркастичной улыбкой, эта улыбка говорила: «я собираюсь сломать тебе жизнь и сделаю это с удовольствием».

Миссис Линкольн пошла на свое место, вдруг резко остановилась и посмотрела прямо на Лену:

— Чуть не забыла. Есть еще кое-что, — она вытащила из своего клатча сложенные листки бумаги. — У меня есть записи из предыдущей школы мисс Дюкейн в Виржинии. Хотя было бы правильно называть это заведением.

Я не была ни в каком заведении. Это была частная школа.

— Как уже заметил директор Харпер, это был не первый случай, когда мисс Дюкейн была замечена в проявлении насилия.

Голос Лены в моей голове был на грани истерики. Я пытался ее успокоить.

Не волнуйся.

Но я волновался. Миссис Линкольн не сказала бы подобного, не будь у нее доказательств.

— Мисс Дюкейн очень нестабильная девушка. Она страдает от психического расстройства. Минуту…, - Миссис Линкольн провела пальцем вниз по странице, как будто что-то искала. Я ждал, какой же диагноз психического заболевания она назовет в оправдание Лениной непохожести. — Ах, да, вот оно. Как оказалось, мисс Дюкейн страдает от биполярного расстройства, что доктор Ашер может подтвердить, является очень серьезным психическим отклонением. Люди, страдающие от этого заболевания, склонны к насилию и непредсказуемому поведению. Эта болезнь передается по наследству, ее мать была тоже больна.

Не могу поверить, что это все реально.

Дождь замолотил по крыше. Поднялся ветер, двери в спортзал заскрипели.

— Более того, ее мать убила ее отца четырнадцать лет назад.

Все в комнате ахнули.

Бросок. Удар. Нокаут.

Зал зашумел.

— Леди и джентльмены, прошу вас, — директор Харпер попытался всех успокоить, но это было бесполезно. Если пламя разгорелось, пожар уже не потушить.

Через десять минут в зале наступило подобие спокойствия, но Лене до него было очень далеко. Я чувствовал, как бьется ее сердце, словно это было мое собственное, и в моем горле стоял тот же ком едва сдерживаемых слез. Хотя, судя по ливню на улице, выдержка давалась ей с трудом. Я был удивлен, что она еще не выбежала из спортзала. Либо она очень смелая, либо не может шевельнуться от шока.

Я знал, что миссис Линкольн лгала. Я верю в то, что Лена была в том заведении не больше, чем в искренность намерений Ангелов по защите учеников Джексона Хай. Но я не мог сказать, было ли ложью то, что миссис Линкольн сказала про убийство матерью ее отца.

Но я был абсолютно уверен в том, что готов был убить миссис Линкольн. Я знал мать Линка всю мою жизнь, но в последнее время я не мог воспринимать ее с этой точки зрения. Она уже не была больше похожа на женщину, вырывавшую с мясом провода или читавшую нам лекции о пользе воздержания. Это уже не походило на ее раздражающие, но незначительные затеи. Происходящее смахивало на месть, носящую личный характер. Я только никак не мог понять, за что она так сильно ненавидит Лену.

Мистер Холлингсворт пытался восстановить порядок:

— Итак, давайте, все успокоимся. Миссис Линкольн, благодарю Вас за то, что нашли время прийти сюда сегодня вечером. Я хотел бы взглянуть на эти документы, если вы не возражаете.

Я снова встал:

— Это же бред какой-то. Почему бы вам просто не кинуть ее в огонь и проверить, сгорит ли она?

Мистер Холлингсворт прилагал все усилия, чтобы взять под контроль заседание, которое уже стало походить на скандальное ток-шоу Джерри Спрингера.

— Сядьте на место, мистер Уэйт, или вам придется покинуть этот зал. Больше никаких выкриков в течение этого заседания. Я просмотрел письменные отчеты свидетелей о произошедшем, и, судя по всему, ситуация довольно прозрачна, так что я вижу лишь одно разумное решение…

Внезапно огромные металлические двери спортивного зала с треском распахнулись. В зал ворвался ветер с дождем.

И кое-кто еще.

Мэйкон Равенвуд, одетый в черное кашемировое пальто и элегантный серый костюм в тонкую полоску, степенно вошел в зал под руку с Мэриан Эшкрофт. У Мэриан в руках был маленький клетчатый зонт, которого едва хватало, что уберечь ее от дождя. У Мэйкона зонта не было, но он был абсолютно сухим. За ними тяжелой поступью вошел Страшила, его черная мокрая шерсть стояла дыбом, и становилось очевидно, что он куда больше волк, чем пес.

Лена развернулась на своем пластиковом оранжевом стуле и на секунду на ее лице отразилась вся та боль, которую она скрывала внутри. Я увидел облегчение в ее глазах и видел, каких трудов ей стоило усидеть на своем месте и не кинуться, рыдая, в его объятия.

Глаза Мэйкона метнулись в ее сторону, и она тут же намертво приклеилась к своему стулу. Он прошел по коридору по направлению к заседателям:

— Прошу нас простить за опоздание. Погода сегодня преотвратная. Не смею вам мешать. Продолжайте. Вы как раз намеревались сделать что-то разумное, если я не ослышался.

Мистер Холлингсворт был сбит с толку. На самом деле, большинство людей в спортзале были явно озадачены. Никто из них никогда не видел Мэйкона Равенвуда во плоти.

— Простите, сэр. Я не знаю, кем вы себя возомнили, но у нас тут заседание. И вы не можете приводить сюда эту… собаку. Только служебным собакам разрешается находиться на территории школы.

— Я все прекрасно понимаю. Но так уж вышло, что Страшила Рэдли — моя собака-поводырь.

Я не удержался от улыбки. С той точки зрения, что Страшила был его глазами — это было правдой. Страшила отряхнулся всем своим массивным телом, и брызги с мокрой шерсти полетели на всех, кто сидел близко к проходу.

— Тем не менее, мистер…?

— Равенвуд. Мэйкон Равенвуд.

Люди на скамейках хором ахнули, и по залу понесся громкий шепот. Весь город ждал этого дня еще до моего рождения. Страсти в зале накалились до предела от предстоящего спектакля. Не было ничего, ничего, что в Гатлине любили бы больше, чем спектакли.

— Леди и джентльмены Гатлина. Как приятно, познакомиться со всеми вами, наконец. Уверен, все вы хорошо знаете моего дорогого друга, прекрасную мисс Эшкрофт. Она любезно согласилась сопровождать меня по дороге сюда, поскольку мне плохо знакомы дороги нашего замечательного города.