ПВТ. Тамам Шуд (СИ) - Евгения Ульяничева

Михаил гадал, все ли судна нашли гибель на этом Хоме или некоторых черпанули сачком да притащили с собой, на опару…

Одна из убитых тэшек стояла низко относительно товарок. Ее себе наметил Лин, на нее смотрел.

— Допрыгну, — возразил, сбрасывая с плеч эгоф.

Остался в тонкой рубашке с коротким рукавом, липнущей к телу будто вторая кожа. Ткань была млечно-матовой, словно в противовес угольной черноте доспехов Третьих.

Правая рука, схваченная жилой, уже двигалась, и все же Лин старался особо ей не действовать. Разъятые обратно актисы лежали смирно, их Первый доставать не торопился.

— Но ты должен мне помочь, — обернулся на Михаила, и тот не смог сдержать вздоха.

— Чего ты хочешь? — спросил с некоторым раздражением. — Думаешь, эта… Этот спрут подвластен твоим актисам?

— Я должен попробовать, — отозвался Лин с тем упрямством, которое отличало всех Первых. — Должен взглянуть ближе, разобраться в устройстве. Полагаю, это лишь корабль с одним пилотом, пусть даже в симбиотическом союзе.

— Откуда бы такая уверенность? — Михаил недоверчиво нахмурился.

Лин глубоко вздохнул, очевидно досадуя на промедление. Но пояснил, скованно, будто стесняясь:

— Я же умею видеть, Миша. Дальше и глубже, чем положено Первым вообще и отбраковкам… Я не могу этим управлять, но стараюсь обернуть на пользу.

— Ты видел, что это?

Лин ответил уклончиво:

— В общих чертах. Мне нужно подобраться к нему и, если возможно, ударить теперь — пока он занят.

Михаил понял его. Спрут действительно был занят — корабеллы Волохи кружили вокруг, как косатки вокруг тюленя на льдине. Был ли это план русого, сговор, или мальчишка решился действовать сам, используя момент?

Плотников не знал. Волоха сразу из шатра взошел на Еремию, а Лин потащил его в поле…

— Какая помощь тебе нужна?

— Подсади меня, — сказал Лин и Михаилу показалось что он ослышался.

— Что, прости?

— Подсади, — Лин нахмурился, сплел пальцы и показал. — Подтолкни. Моя рука еще не полностью функциональна, и я не смогу прыгнуть так высоко. Подтолкни и брось вверх. Ты сильный, у тебя получится.

Михаил покачал головой в ошеломлении. Что за воплощенный бред?

— Тебя подстрелят. Ты будешь живой мишенью.

— Не успеют, — Лин успокаивал его, уговаривал, как малого ребенка. — Я прыгну и окажусь под прикрытием корабеллы в мгновение ока. На левом крыле, видишь? Правый борт они различают, левый — нет.

— Лин, — Михаил прикрыл глаза, облизал пересохшие губы.

Даже голову стиснуло обручем.

Ты не допрыгнешь. Тебя убьют. Тебя сожрет то кошмарное чучело наверху. Тебе просто окончательно оторвет нахрен руку.

— Миша, пожалуйста.

Лин вдруг взял его за лицо, возложил пальцы, и Михаил застыл, мучительно борясь с воспоминанием, как точно таким жестом лила заставил говорить человека…

Первый смотрел в глаза снизу-вверх, словно выпрашивая сладость или погладить кошку, а не пособничество в смерти.

— Это надо сделать. Пока оно не знает, на что мы способны. Пока Волоха отвлекает. Пока я здесь. И ты здесь, со мной. Помоги мне.

— Если ты так и будешь мять вымя, то ему помогу я, — сказали со стороны, и Михаил встретился взглядом с Нилом.

Тот усмехнулся.

— Мои руки тоже достаточно сильные для твоего пацана, Мигелито, — продолжил на языке Ивановых.

Михаила кольнула глупая, неуместная ревность.

— Я сделаю, — сказал с глухим раздражением.

— Спасибо, — Лин проникновенно глянул, сжал его плечо. — Я возьму разбег, прыгну тебе на руки, а ты в тот же миг вытолкни меня наверх, хорошо?

Ледокол коротко кивнул. Все он понял.

Сердце громыхало, как град по жестяной крыше, но странное дело — присутствие Крокодила заставило его успокоиться. Собраться. Надо сделать. Надо попробовать.

Лин отошел так далеко, как только мог. Что-то прошептал, смеряя взглядом траекторию, намечая будущее движение.

Михаил едва не пропустил разбег, занятый своими мыслями. Успел поймать и, выпрямившись, толкнул вверх со всей силы.

Лин взлетел, как птица.

— Стыковка, — коротко прокомментировал Нил столкновение Лина и крыла трафарета.

Первый повис, удачно зацепившись. Изогнулся, подтянулся на одной руке и оказался на боковом движителе. Показал зрителям большой палец.

Крокодил отсалютовал, Михаил тихо выругался.

— Неплохо, старик, — музыкант насмешливо толкнул его кулаком в плечо, — совсем не плохо.

***

С близи существо выглядело еще страннее. Осколки корабелл и веллеров, части палубы и обшивки, выгрызенные хребты, чешуя — все плавало вокруг, обнимало существо подвижным экраном. Само же оно, казалось, состояло из ядра и исходящих оттуда ветвей.

Лин медленно передвигался, удачно прикрываясь кусками разрушенного транспорта. К нему существо особого интереса не испытывало. Вот Волоха занимал ее куда больше.

Или, подумал Лин, тебя привлекает корабелла? Плоть ее, могущая стать щитом? Или опасность, которую она воплощает?

Еремия, поджарая и быстрая, казалась и заманчивой добычей, и опытной охотницей. Дотянуться до нее существо не могло, но следило внимательно.

Гаер сходу отмел предложение Дмитрия «взъебнуть пушкой». Я в душе не знаю, что из этой пиньяты нам на бошки посыплется, так ответил.

Названый брат был прав. Они не знали имени этого существа, не знали, чем оно грозит и из чего состоит, чем движимо. Возможно, грубая атака привела бы к худшему…

Лин подобрался совсем близко. Для этого пришлось прыгнуть на отломанный руль высоты, лечь на живот и так подплыть к самому телу. Здесь, среди тесного переплетения отростков-ветвей, были видны зазоры. Крупный мужчина бы не прошел, но Лин легко бы справился.

Он помедлил немного, зацепился руками за прутяную стену, останавливая дрейф своего «плота». Сосредоточился, стараясь раскрыть фрактальное зрение. Прав был Мастер: его веер раскрывался сам, непредсказуемо, но зато как глубоко он мог заглянуть…

Осколок руля дернулся под ним, правую руку прострелила боль. Жила, нанизывающая кости и мясо, трудилась усердно, но Первому недоставало терпения. Лин подтянулся и решительно скользнул в щель.

Внутри оказалось… уютно. Лин сам удивился, сколь неожиданно-точным было пришедшее на ум определение. Ветви сплетались прихотливо, обеспечивая опору, на ощупь были прохладными и чуть шершавыми.

Пахло сухим деревом. И все.

Лин погладил пруты, пытаясь рассмотреть, разгадать то, что таилось в самой сердцевине. Возможно, Второй бы справился с задачей лучше — но Лин не привык перекладывать ответственность.

Осторожно, кошкой, полез вперед, пробираясь в ажурные соты деревянной сети, платом кутающей ядро. Они становились все уже и уже, пока Лин не остановился. Приник, разглядывая средостение через рябь ячеек.

Там, внутри — было нечто, похожее на пульсирующий шар. Сгусток цвета, тревожный куб пламени, мигающий, вспыхивающий и от коротких этих вспышек к прутам бежали искры.

Шар словно увидел его и, полыхнув особенно ярко, выбросил