Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

Я подождала, прислушиваясь — ничего.

— Пап, дай ключ, — тихо попросила я, понимая, что могу стучаться в дверь весь остаток ночи.

Отец передал мне ключ, а сам ушел в кухню. Я вошла в ванну, Ника сидела на полу, подтянув колени к подбородку, ее плечи мелко вздрагивали.

— Эй, ты что это? — я опустилась на колени рядом с девочкой и осторожно погладила ее по голове. — Тихо, тихо, не надо плакать. Уже все закончилось. Теперь все будет в порядке.

— За-зачем я ему? — всхлипывая и заикаясь, прошептала она.

— Кому? — не поняла я.

— Твоему отцу. Что он будет со мной делать? Зачем я ему?

— Зачем? — переспросила я, начав понимать, чего именно боится девочка. — Да без зачем! Просто потому, что ты осталась одна, а он бросить тебя не мог, понимаешь?

— Нет! — замотала она головой и икнула. — Не бывает 'без зачем'! В том замке было так страшно, я не знала, что будет дальше, а потом появляешься ты с тем рабом и он ощупывал меня так… так мерзко… А потом те люди в масках… страшно… и… и вот теперь я здесь! Зачем?

— Затем, что ты осталась одна, затем, что тебе страшно, и еще затем, что твой родной отец первосортнейший ублюдок и если бы ты осталась на Леоне, то он мог найти способ вернуть тебя и заново продать. Поверь мне, генералу совращать малолетних ни к чему. Он у нас мужчина видный и любая девица за ним и так пойдет. Да и некогда ему этим заниматься, в смысле совращением — он постоянно на работе. Так что хорош носом хлюпать, поднимайся, давай умоемся и пойдем чай пить, а потом спать.

Я подняла Нику и помогла умыться.

— Вот, так гораздо лучше, — улыбнулась я, промокая лицо девочки пушистым полотенцем, — а если так сильно боишься папаню, то можешь дверь в комнату запереть, когда спать соберешься.

— Он большой, дверь на раз вынесет, — засомневалась Ника.

— Он чего — совсем без мозгов, по-твоему? — хохотнула я, — Что он дурак любимым организмом железную дверь выносить? Так и убиться можно!

Губы девочки растянулись в несмелой улыбке.

— Да, кстати, ты зачем над Владом в лифте смеялась?

— Я не смеялась, — замотала она головой, — я испугалась сильно, а когда я пугаюсь, то губы сами собой кривятся в идиотской улыбке. Если бы ты знала, сколько раз я за это получала по лицу!

— Я так и подумала, — вздохнула я.

Я вернулась в свою каюту как раз вовремя, что бы успеть выключить будильник и не разбудить Влада. Парню нужен длительный отдых. Надеюсь, у него хватит ума не геройствовать, на что парень мастак, и не подниматься лишний раз, иначе придется привязать к кровати и воткнуть во все возможные места катетеры. Неприятно, зато практично.

Я разглядывала свое отражение в зеркале — лицо бледное в синеву, под глазами черные круги. И как я теперь на дежурство пойду? Больные все разбегутся, даром, что под наркозом! Я приняла прохладный душ, это позволило мне немного взбодриться. Теперь осталось влить в себя литр кофе и можно заступать на дежурство. Сейчас приду на работу, подышу кислородом, прокапаю глюкозу и буду в норме. Как всегда.

Глава 13

Дни сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Влад быстро оправился, напоминанием о его первой полицейской операции служили лишь с десяток побелевших ниточек-шрамов, и уже спустя неделю он смог вернуться к занятиям. До экзаменов оставалось чуть меньше месяца, что Влад сдаст их успешно, я не сомневалась. С одной стороны его поджидало место санитара, а с другой место в бригаде генерала. Правда и отец и Влад от меня это скрывали, очевидно, опасаясь, что я буду против. Я, молча, посмеивалась над их скрытностью, и ничем не обнаруживала свою осведомленность, не желая обламывать мужикам удовольствие.

Отец всерьез занялся поиском места, куда можно пристроить Нику, что, правда, не мешало ему безжалостно забраковывать все предлагаемые варианты. Я все гадала, насколько же его хватит, оказалось — на две недели, по прошествии которых, папа забросил поиски под предлогом свалившейся неожиданно работы. Ну, конечно, работа она такая, она всегда сваливается неожиданно… А еще через неделю у Ники появились новые документы, а у меня пятьдесят кредов, которые проспорила Наташка.

Ника быстро осваивалась в новых условиях и оказалась веселой девчонкой с живым, в меру вредным характером. Теперь она совсем не походила на ту дикарку, которую мы забирали из замка. Конечно, все было не так гладко, конечно, девочку мучили кошмары, что очень беспокоило генерала. Я успокаивала отца, объясняя, что скоро кошмары отступят, и все, что мы можем сейчас сделать, это обеспечить девочке спокойную обстановку. А это означало терпение, много терпения. И никаких криков в ее присутствии, даже если эти крики к ней не относятся. Отец все это знал и без меня, но одно дело ЭТО знать и совсем другое в ЭТОМ жить. Особенно с папиным взрывным характером. И еще я настоятельно посоветовала устроить Нику в учебный центр, ей нужно общение со сверстниками. Из-за этого у нас с отцом даже вышел бурный спор, отец мне доказывал, что еще рано, а я настаивала, что в самый раз. Медицина победила, и отец подал документы Ники в учебный центр.

Единственный, с кем у девчонки возникали проблемы, это Влад. Она никак не могла простить того осмотра в подвале замка, когда Влад старательно играя раба владелицы борделя придирчиво и унизительно ощупывал девочку, высоко задирая мешковатое платье. Я объясняла, что Влад не мог по другому, что иначе никто не поверил бы, а это означало провал. Ника, молча, выслушивала меня, кивала, стараясь принять мои доводы, но стоило ей увидеть Влада, как вся вредность девичьего характера обрушивалась на парня с новой силой, превращая его существование в ад, тем более что Влад не мог ей достойно ответить, осознавая, через что прошла девочка. Вот и сегодня день еще толком не начался, а Ника уже успела поругаться с Владом, зайдя к нам за какой-то литературой, которую тот взял из фонотеки генерала. Я насторожено вслушивалась в их спор, готовая вмешаться в любой момент. Влад у нас парень терпеливый, но и его терпение не безгранично.

…Влад зло швырял в рюкзак учебные пособия, собираясь на очередной зачет. За неимением никого лучшего, пытался на учебниках выместить дурное настроение, сам не понимая, как удалось этой заносчивой девчонке настолько его достать! Он всегда считал себя уравновешенным и гордился умением сдерживаться, но с того момента как она появилась спокойствию пришел конец. Ника делала все возможное, чтобы отравить ему жизнь. Горчица и перец, высыпанные в кофе, самое безобидное из списка. Влад знал, на что именно обижена девочка и не мог с этим ничего поделать, все его мольбы о прощении и Анины объяснения пропадали даром. Девчонка и не думала зарывать топор войны. О том, что бы попросить кого-то повлиять на безобразницу не могло быть и речи, понимая, насколько мелко и глупо будут звучать его жалобы. Оставалось только стиснуть зубы и терпеть, и выжидать. Чего? А бог его знает — чего! Может, того, что Нике, в конце концов, просто надоест измываться над бедным рабом или, что она найдет более интересную для себя цель. Аня видела, что происходит, сочувствовала и старалась оградить его от нападок, заставляя Влада чувствовать себя еще более неудобно. Он так и не смог привыкнуть, что его защищают.