Жена чародея (Чародей - 1) - Пола Вольски

Глава 21

Утренние небеса над Ланти-Юмом были более или менее чисты. Солнечные лучи падали на башни, купола, особняки и каналы. Продавцы, торгующие с плотов, разложили свой товар, горожане ходили, прицениваясь, и на всем лежал налет повседневности. Лишь чудовищные с виду дымящиеся развалины дворца Грижни напоминали о резне и о прочих событиях минувшей ночи. Поговаривали, что среди руин можно найти обгоревшие человеческие тела, но никому не хотелось проверять истинность этих слухов. Поговаривали также, что царя демонов убили, но самые рассудительные лантийцы возражали на это, утверждая, что такого не может произойти никогда. Куда вероятней представлялось другое: Фал-Грижни просто-напросто удалился в запредельное пространство Эрты, чтобы, выбрав удобный момент, вернуться и отомстить всему роду человеческому.

В это утро, в утро своего торжества, Саксас Глесс-Валледж пребывал в превосходном настроении, потому что его будущее стало отныне воистину лучезарным. В конце концов все его козни увенчались полным успехом. Террз Фал-Грижни умер смертью предателя, чего он на самом деле и заслуживал. Глесс-Валледж, самый могущественный в рамках Познания из числа оставшихся в живых магов, да к тому же личный друг герцога, несомненно должен был стать магистром ордена Избранных. Однако больше всего его радовала чистота, с которой, удалось осуществить заранее намеченные планы. Никто ни в чем не сможет теперь упрекнуть самого Валледжа. Бренн Уэйт-Базеф, от которого при случае можно было ожидать неприятных сюрпризов, умер. Дополнительной и совершенно неожиданной радостью стало исчезновение командора Хаика Ульфа, которое, скорее всего, должно было означать его гибель. Единственно от кого можно было бы ожидать обвинений или разоблачений, это от таинственно исчезнувшей леди Грижни. И о ней, точно так же, как об Ульфе, у Валледжа не было никаких сведений. Оставалось надеяться, что она как верная жена решила разделить с мужем его огненную гибель, но никаких подтверждений этому не поступало. Валледж пожал плечами. Строго говоря, это уже не имеет никакого значения. В том крайне маловероятном случае, если леди Грижни всплывет, чтобы обвинить его, Валледж всегда сможет с нею справиться.

Пружинистым шагом поднялся маг к себе в уединенную лабораторию. Пока он отпирал дверь и входил, лицо его сияло от радости. А вот и они, все на месте, четыре больших коробка, точь-в-точь в том виде, в котором их доставили сюда гвардейцы. Достояние Фал-Грижни, ставшее отныне достоянием Саксаса Глесс-Валледжа.

Валледж открыл самый меньший из коробов. Да, вот они, смеси и снадобья, состав которых ему еще предстояло изучить, а вот линзы, амулеты, талисманы, хирургические инструменты. И все это тоже используется в обращении к Познанию. Валледж с первого взгляда узнал древний Крунийский круг; торжествуя, обнаружил самое меньшее пять воистину бесценных фосфоресцирующих камней из Во. Все это было прекрасно, на всем лежала печать превосходной степени: самое редкое, самое дорогое, самое древнее. Чего же удивляться тому, что, обладая всеми этими сокровищами, Фал-Грижни был столь могуществен? Но теперь Глесс-Валледж сумеет превзойти его. Он вскрыл еще два короба - и обнаружил, что они тоже битком набиты истинными сокровищами. Заветный сон мага обернулся явью.

Правда, здесь оказалось меньше записей, чем ожидал и надеялся найти Валледж. Этому можно было подыскать лишь одно объяснение. Каким-то образом Грижни сумел перед смертью выкроить время на уничтожение записей. Валледж вздохнул. Великая утрата, конечно, воистину великая. Впрочем, один короб он еще не вскрывал, причем напоследок оставив самый большой.

Должно быть, волнение и алчность заставили Глесс-Валледжа забыть о всегдашней осмотрительности. Искусный и многоопытный чародей, он тем не менее не почувствовал, как начало вступать в силу Познание, и потому оказался совершенно неподготовлен к тому, с чем столкнулся, сняв крышку с последнего короба.

Оттуда поднялось косматое черное облако. Реакция чародея оказалась молниеносной: он тут же захлопнул крышку. Но при всей его стремительности облако успело выскользнуть из короба, и, следовательно, Валледж опоздал. Отступив на шаг, он сделал глубокий вдох, после чего заговорил властным голосом. Испуга он не почувствовал. Он находился, как ему казалось, на самом гребне своего могущества и не сомневался в том, что сумеет совладать с Познанием мертвого соперника. Поэтому он необычайно изумился, когда выяснилось, что ему не удается добиться желаемого результата. Его собственное Познание оказалось вытесненным волей высшего порядка - точно так же, как сам он некогда без малейшего труда подавил Познание Бренна Уэйт-Базефа. Да и обстоятельства были во многом сходными. Неизъяснимый туман заткал сознание Валледжа. Он предпринял вторую попытку, оказавшуюся столь же безуспешной, и на его неизменно красивом и доброжелательном лице появилась страшная гримаса.

Глесс-Валледж понимал, что не имеет смысла зря тратить время и силы. Было ясно, что с этим зловещим видением ему без дополнительного подкрепления не справиться, поэтому он, сохраняя хладнокровие, однако быстрым шагом, направился к двери. Но она оказалась запертой, и Валледж своей волей не смог отпереть ее. Он попал в ловушку. И развернулся лицом к черному облаку, осознав это.

Оно меж тем менялось. На глазах у Валледжа оно изменило форму, перегруппировалось - и вот перед ним возник знакомый и ненавистный образ. В комнате появился Террз Фал-Грижни, и Валледж понял, что это - призрачная проекция чувств и эмоций его заклятого врага, проекция, тысячекратно более могущественная, чем та, что появилась во время состязания по Дройлю. И хотя он ясно понял, с явлением или существом какого рода столкнулся, Глесс-Валледжу все равно не удалось скрыть дрожь. Призрак Фал-Грижни представлял собой жуткое зрелище - фосфоресцирующая фигура, сотканная из тумана, переливающегося цветами в диапазоне от бледно-серого до кромешно-черного. На смертельно бледном лице у призрака яростным пламенем горели неправдоподобно живые глаза. Весь призрак был покрыт ранами, из которых черными струями вытекала кровь. А из перерезанного горла она била фонтаном.

Следя за призраком, Валледж осознал два обстоятельства. Во-первых, ему угрожала смертельная опасность, а во-вторых, он испытывал невыносимый ужас. Многоопытному магу, да к тому же члену Совета, как правило, удается избавиться от такого чувства, как страх, и действительно Валледж давно не испытывал его - но вот сейчас испытал. Маг такого уровня, разумеется, не стал бы пасовать перед собственным ужасом, и Валледж не спасовал. Он заговорил вновь - и вновь сила Познания изменила ему. Внезапное чувство собственной беспомощности стало просто-напросто нестерпимым.