Сила меча - Дмитрий Тедеев

Я видел, что Олегу неприятны эти знаки внимания, в этом он был похож на Максима. Но, в отличие от Сына Бога Олег вовсе не выглядел от этого смущённым или тем более – растерянным. Он быстро шёл, спокойно и просто приветствуя на ходу поклоняющихся ему людей. Он явно не считал, что заслуживает этого поклонения, но также и не считал нужным пресекать его.

Когда мы остались наедине, Небесный Посланник заявил, что отправляется в замок Его Великой Святомудрости. Я даже не понял сначала, что он имеет в виду, и начал было объяснять, что этот замок – самый неприступный в Фатамии, да, пожалуй, и во всех других странах, поэтому осада и штурм его потребуют серьёзной и длительной подготовки.

Олег, не перебивая, смотрел на меня чуть прищуренными насмешливыми глазами, и я вдруг облился холодным потом, неожиданно поняв, что имеет он в виду вовсе не осаду и не штурм замка, что он собирается войти в замок не как завоеватель, а как гость, возможно – парламентёр.

Я, призвав на помощь всё своё красноречие, изо всех сил принялся убеждать Олега отказаться от этой самоубийственной идеи. Я приводил казавшиеся мне совершенно неотразимыми доводы, доказывал, что Его Великая Святомудрость ни за что не выпустит Олега из замка живым, не тот это человек, чтобы упустить свой шанс расправиться со своим самым страшным врагом, врагом, о котором его предупредила сама Первая Книга. Я доказывал, что этому старику нельзя ни в чём верить, что для него не существует ничего святого, ничего, что бы он не смог предать или уничтожить.

Я говорил и говорил, а Олег, всё так же, не перебивая, насмешливо смотрел на меня. Он знал все эти мои “неотразимые” доводы наперёд. И я с ужасом убеждался, что своего решения он не изменит. Сам засунет собственную голову в пасть этому чудовищу.

На что он рассчитывает? Что у этого монстра будет плохой аппетит? Что в нём проснётся совесть или понятие о чести, которых у него отродясь не было?

Видно, эти мои вопросы так ясно отразились на моём лице, что Олег успокаивающе и одновременно как бы извиняясь, рассмеялся, дружески хлопнул меня по плечу и сказал, что пока не может рассказать про свой план. Даже мне. Не потому, что допускает мысль о моём возможном предательстве, мне он доверяет полностью. Но всё равно лучше будет, если даже я не буду пока ничего знать.

Он приказал немедленно подготовить совсем небольшой (до неприличия небольшой) сопровождающий конный отряд человек в тридцать, ему самому – коня поспокойнее.

С обезоруживающей откровенностью Небесный Посланник признался, что ездил верхом дважды за свою жизнь.

Этим он тоже очень отличался от Максима, тот тоже совсем не умел поначалу ездить верхом, но боялся в этом признаться. И учился верховой езде тайком, с помощью Леардо. Небесный Посланник ничего не боялся. Даже показаться смешным перед своими слугами.

И буквально через пять минут мы отправились к замку Его Великой Святомудрости.

По пути была только одна остановка. Один из самозванцев решился принять вызов Олега на поединок. Это был рослый, с широченными литыми плечами и надменным взглядом молодой аристократ, явно очень надеющийся на свою силу и умение владеть длинным и тяжёлым мечом. Увидев Олега, он ещё больше приободрился, Олег был вовсе не богатырского сложения, а перед этим самозванцем вообще выглядел тщедушным подростком. Разговаривал он с Олегом нагло и оскорбительно.

Олег ловко (даже и не скажешь, что всего третий раз в жизни был в седле и что совсем недавно был ранен в ногу) спрыгнул с лошади и бесцеремонно прервал наглеца, заявив, что ему совершенно некогда разводить длительные церемонии, поэтому лучше бы сразу и приступить к делу. Олег спросил, положив ладонь на рукоять Лунного Меча, готов ли его противник к немедленному бою. Тот, тоже положив руку на эфес своего меча, важно сообщил, что готов. И собрался было торжественно вытащить меч. Но не успел.

Олег выхватил свой Меч первым. Священный клинок сверкнул серебряной молнией, и…

На этом всё и закончилось.

У самозванца, так и не успевшего обнажить свой меч, оказался глубоко рассечён живот. Эту рану Олег нанёс тем самым взмахом своего Меча, когда выхватывал его из ножен.

Небесный Посланник даже не взглянул на страшно закричавшего противника, упавшего наземь и пытающегося зачем-то заталкивать обратно в живот вываливающиеся оттуда внутренности. Олег тщательно обтёр Лунный Меч от крови куском материи и спокойно вложил его в ножны.

Расправился с самозванцем Олег быстро и деловито, без всякой ярости, он вовсе не сражался, он просто убил своего противника. Спокойно и просто, как будто свинью зарезал. Вот только свинью стараются резать так, чтобы она поменьше мучилась, а Олег к этому вовсе не стремился. Скорее – наоборот.

Максим сражался совсем иначе. Он обязательно дал бы парню лёгкую смерть, а Олег специально не сделал этого. От раны, нанесённой Олегом, его противник неминуемо умрёт, никакой лекарь тут уже не поможет. Но умрёт он нескоро, будет ещё долго мучиться. Если, конечно, никто не поможет ему умереть.

Но Олег запретил добивать несчастного. Он заявил, что вина самозванца, осмелившегося осквернить Святое имя, огромна, но он, настоящий Небесный Посланник прощает его и даже дарит ему возможность хотя бы частично искупить свою вину собственными предсмертными страданиями.

Я просто содрогнулся от этих его слов. И не только я один. Такого от Посланника Святого Максима, Сына Бога, совершенно неспособного на жестокость, не ожидал, наверное, никто. Все думали, что парень, вызвавший на поединок Олега, очень, конечно, рискует, но рискует всего лишь умереть. Что ему придётся так умирать, оказалось полнейшей неожиданностью.

Зато теперь охотников поспорить с Олегом в поединке явно поубавится. Мало, кто захочет так рисковать. Если вообще кто-то захочет. И Небесному Посланнику не придётся тратить свои силы и время на эти глупые дуэли, он вместо этого сможет заняться чем-нибудь другим, более необходимым. Явно именно для этого, чтобы запугать других возможных претендентов, Олег, скорее всего, и пошёл на такую жестокость.

Всё это было понятно и вполне разумно. Но меня всё равно мутило Не по мне такие методы достижения своей щели. Даже благой цели. Стоит ли даже благая цель того, чтобы идти к ней через такое?

Я потом думал, прав ли был Олег. И решил, что всё-таки – прав. Страшная смерть этого недоумка, который сам себе выбрал свою судьбу, в дальнейшем предотвратила не менее страшную смерть сотен, а то и тысяч невинных. Этой смертью Олег мгновенно отнял у всех самозванцев возможность дурачить и посылать на смерть доверчивых людей.

Кто пойдёт в бой за человеком, называющим себя Небесным Посланником, но опасающимся доказать свою истинность в святом поединке? Никто не пойдёт. Все сразу поймут, кто есть кто, и за кого стоит сражаться. Олег этим поединком фактически сразу уничтожил все воинственные секты, сумел мгновенно прекратить массовую кровавую бойню, прекратить которую мне самому казалось просто невозможным.

Вызывали у меня вначале сомнения и то, как он провёл этот поединок. Он открыто, напоказ надругался над сводом рыцарских правил, чтобы все сразу и до конца поняли, что он, Посланник Сына Бога, вовсе не намерен подчиняться кому-либо или чему-либо в этом мире, включая и древние правила ведения поединка. Олег демонстративно отказался от соблюдения правил и традиций, и теперь он уже никогда не сделается их рабом. В отличие от Святого Максима.

И при этом Небесного Посланника нельзя было упрекнуть, что он напал на безоружного, что он не предупредил о своём нападении. Все слышали, как он спросил, готов ли его противник к бою, и как получил на свой вопрос утвердительный ответ. Другое дело, что противник его совершенно не предполагал, что означает этот вполне заурядный вопрос, не предполагал, что его убьют немедленно, ещё до того, как он обнажит свой меч. Но это, если разобраться, нельзя ставить в вину Олегу. Самозванец сам вызвал Олега на бой, сам же подтвердил, что готов к бою, и этот бой тут же состоялся, он получил то, чего и добивался, и винить тут – некого.

Олег был прав, полностью прав. Его хладнокровная жестокость была оправдана тем, ради чего он пошёл на неё. Его руку направляла Любовь, Божественная Любовь к нашему несчастному миру. Он обрёк на страдания одного ради того, чтобы избавить от страданий всех остальных, пролил кровь для того, чтобы кровь вообще перестала литься. Одним ударом своего Меча он добился удивительных, невероятных результатов.

Поразительная расчётливость, хладнокровие и выдержка Олега явно не уступали этим же качествам Его Великой Святомудрости. Но только у Олега эти качества были не Дьявольскими, а Божественными. Бог тоже, наверное, может быть жестоким, но его жестокость всё равно направлена на Добро. Причиняет он боль только из-за Любви, большой, Божественной Любви к людям, и причиняя эту боль, страдает сам не меньше того, кому он её причинил.