Я тебя искал. Я тебя нашла - Наталья Литтера

Музыка закончилась. Перед ней стоял Илья. Таня не слышала, как он вошел в дом, – музыка играла слишком громко. Но все равно, разве можно так пугать?! Сердце билось сумасшедше. Они смотрели друг на друга через перья этой штуки от пыли. Смотрели и молчали. Таня пыталась успокоиться, а он… Да что он? Маньяк-фетишист он. И этим все сказано.

На диске зазвучала следующая песня. Старая-старая, еще времен папиной юности. Sam Brown «Stop». Ну что же, раз ты ничему не научился… держись! Таня вручила Илье пипидастр (кто придумал такое название?!) и сделала три шага назад, а потом, глядя ему в глаза, начала двигаться. Повела в такт бедром, подцепила пальцем низ обтягивающей майки и стала медленно поднимать ее вверх.

* * *

Есть такое устойчивое выражение – «Дадим джазу!». А у них тут – «Дадим блюзу!». А еще лучше, давайте Илье Королёву дадим.

Он не очень понимал, как умудрился дойти до дивана. Сел. С удивлением обнаружил, что в руках у него разноцветная метелка с каким-то дурацким названием – но он, разумеется, сейчас бы ни за что не вспомнил каким. Он сейчас вообще мало бы что смог вспомнить. Он просто смотрел.

Перед Ильей Королёвым впервые в его жизни танцевали стриптиз. И не кто-нибудь, а любимая девушка. Он завороженно смотрел, как медленно оголяется красивый плоский живот… выше… на Тане сверху нет белья… и это прекрасно… прекрасно и…

Перед глазами что-то мелькнуло. Илья моргнул. Оказывается, он обмахивается этой чертовой метелкой.

Мелькнуло еще раз. Оказывается, в Илью швырнули майкой. Правильно, нечего отвлекаться. Он отбросил пушистую хреновину на диван. Таня жестом фокусника выудила откуда-то из спрятавшегося в складках короткой пышной юбочки кармана носовой платок и прикрыла стоящую на рояле фигурку. Правильно, маленький еще Модест Ильич – младший для таких танцев.

Хриплый женский голос надрывно пропел «Stop!». Но никто и не думал останавливаться. Пополз вниз замок юбки, потом сама юбка тоже с одного краю опустилась вниз, еще больше обнажив красивый женский живот. Потом снова вверх. Потом с другой стороны вниз. И снова вверх.

А потом юбка взметнулась от резкого движения, Таня повернулась спиной, оперлась ладонями о рояль и начала…

…и начала в такт музыке двигать бедрами.

Впрочем, «двигать бедрами» описывало это действо примерно так же, как фраза «играет музыка» описывает гениальное исполнение Чайковского.

Это было не движение. И даже не танец.

Магия.

Он, конечно, под нее попал.

Таня жадно прижалась к нему всем своим сильным и почему-то очень горячим телом, когда Илья порывисто обнял ее сзади.

Он не мог и не хотел останавливать движения своих ставших очень жадными рук. А она не останавливала движения своих бедер.

– Я не подозревал, что ты так шикарно танцуешь, – сейчас еще можно что-то сказать. Точнее, прошептать в маленькое и тоже горячее ухо. Спустя минуту, не больше, они говорить уже не смогут.

Таня повернулась. Снова прижалась бедрами.

– У тебя еще много интересных открытий впереди.

На его шею легли ее руки. Губы сомкнулись в поцелуе. Двое, не размыкая рук и губ, рухнули на диван.

Единственным снятым предметом одежды оказалась Танина маечка. А пипидастр они все-таки сломали.

* * *

На кухне стояли крокусы. В горшке, раскрашенном под медь. Крокусы одним своим существованием говорили, что началась весна. Каждый раз, заходя на кухню, Таня чувствовала их аромат и подходила к подоконнику. Надо же, крокусы. Он подарил ей на Восьмое марта крокусы и невообразимое каре от «Гермес» таких же расцветок, как красота на подоконнике: голубое и медь. К «Гермесу», наверное, тоже надо привыкать. Как и к «Луи Виттону».

На кухне стояли крокусы, а в гостиной был рояль. И этот рояль сейчас играл. Не сам по себе, конечно, с помощью Ильи.

После того как они сломали ту штуку от пыли, надо было немного успокоиться. При воспоминании о танце Таня улыбнулась. Она сама от себя такого не ожидала. Она, если честно, вообще такое не практиковала… А зря! Надо взять на вооружение.

За стеной раздавался прекрасный и унылый Малер. Потом его сменила какая-то новая, незнакомая Тане музыка – абсолютно космическая. А потом зазвучал Кейдж. Илья каждый день играл Кейджа – готовился к записи нового альбома. Сказать по правде, Таня не была от этой музыки в восторге. Илья ее, конечно, исполнял чудесно, и первые раза три Таня даже с огромным интересом слушала это своеобразное музыкальное полотно, но к четвертому устала. Есть такая музыка, от которой устаешь. Как Илья ее играет раз за разом? Загадка.

Таня еще раз посмотрела на крокусы и вынула из холодильника грудку индейки. К рису идеально.

Так они провели ближайшие сорок минут. Он играл, она готовила, крокусы благоухали.

А потом Таня пошла в гостиную и прервала вечерние занятия. Она наклонилась, обняла Илью со спины и тихо сказала на ухо:

– Ужин готов. А Модесту нужен небольшой перерыв. Он уже немолод.

– Модест – просто младенец по меркам роялей, – Илья прижался щекой к ее руке. – Что у нас на ужин? Я ужасно голодный.

– Рис с индейкой и овощи. И белое вино.

– Звучит заманчиво. Что празднуем?

Илья встал, и они вместе пошли на кухню. Правда, Таня на несколько секунд задержалась. Она сняла платок с Модеста Ильича – младшего. Бедный, столько времени стоял в темноте. Ай-ай-ай!

– Мы празднуем твой первый рабочий день в строительной компании, – ответила Таня, зайдя на кухню.

Илья рассмеялся:

– Ване вино сегодня нужнее, чем мне. У него стресс.

– Да?

Таня наблюдала, как он открывает бутылку и разливает вино по бокалам. Она заметила, что Илья практически совсем не употребляет спиртное. Но в некоторых случаях это так вкусно! Вино является отличным вкусовым дополнением к еде. Сегодня Таня решила ему это показать. Сегодня просто день показов.

– Он весь день ходил с круглыми глазами и молчал, – продолжал свой рассказ об Ине Илья. – Что для твоего брата совершенно неприлично.

Таня взяла свой бокал.

– Да уж… – согласилась она. – А ты как?

– Знаешь, сегодня я понял одну вещь. В проектировании домов и сочинении музыки – много общего. В музыке – тоника-доминанта, тоника-доминанта, тоника-доминанта. В проектировании – стены-перекрытия, стены-перекрытия, стены-перекрытия. А потом – субдоминанта. Или атриум. Это ужасно интересно, – он протянул свой бокал.

Таня задумчиво подперла рукой щеку и задала риторический вопрос:

– И откуда ты такой взялся?

Она тоже протянула свой бокал. Стекло, соприкоснувшись, зазвенело.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – ответил Илья.

Только вот Таня не знала, кто