Тропы воздуха (Крылатый, вторая книга) - Анна Тьма

-- Ладно, -- кисло, но без прежней смиреной покорности пообещал Ван. Отвернулся, глядя на озеро. Волшебный пендель дан, теперь, может, и придёт в себя. А если нет -- так я буду следить. -- Ладно, -- повторил Ван уже более уверенно. -- А ты лучше сам в норму возвращайся.

-- Договорились, -- кивнул я, и мы сцепили с братом руки тем особым способом, каким пользовались при заключении договора друг с другом пилоты "Межвременья". -- Пошли уже к двойняшкам, а то они нас голодными оставят без зазрения совести.

-- Да у них нет и не было никакой совести, -- фыркнул светлый.

За спиной разливала свой серебристый свет луна, солнце для нечисти.

...Император стремительно вошёл в свой кабинет, не глядя по сторонам, сорвал церемониальную мантию, швырнув её в кресло, туда же полетел и церемониальный венец, который тут же сменился венцом повседневным -- тонкой витой чёрной полоской. Покрутив колёсики в часах, Райдан повёл ладонью сверху вниз перед собой. Роскошный церемониальный костюм превратился в футболку с неформальной символикой, молодёжные джинсы и сбитые кроссовки. Размяв затёкшую шею, Император сквозь зубы высказался по поводу драного этикета и придурков-дипломатов.

-- Ты неисправим... -- раздался со стороны камина вздох.

-- А я и не собирался исправляться, -- ответил тёмный, не выдав, что удивлён наличием кого-то в своём кабинете. Тем более, если этот "кто-то" -- любимая жена.

Леди Илина стояла, устало прислонившись к камням нетопленного камина, собранная, непривычно просто и по-походному одетая. Почуяв неладное, Старший Рыцарь подошёл к жене, пристально взглянул в её тёмно-синие, как два бездонных океана, глаза.

-- Что случилось, любимая?

Она устало опустила ресницы, улыбнулась вымученно, от чего возле её тонко очерченных, пухлых как у ребёнка губ, залегли две скорбные складки. Райдан с жалостью и болью увидел, что последние недели заставили её выглядеть старше. Тёмные не стареют очень долго и в свои сто лет Илина как была двадцатилетней, так и оставалась, но теперь, казалось, прожитые годы бросили тень на неё. Император провёл пальцами по её лицу, очерчивая узкую скулу, тоненький подбородок, коснулся тонкой, изогнутой как крыло чайки, бровки. Пушистые, чёрные ресницы взметнулись вверх и снова два бездонных океана глаз взглянули в душу тёмного.

-- Иля, Иленька...

Императрица уткнулась в широкую грудь мужа, пытаясь согреться и оттаять в его объятьях. Прижалась щекой, слушая, как бьётся его сердце.

-- Я не могу больше ждать, Райд. Они же ещё совсем маленькие! И они там совсем одни! Там же мир не чета нашему... Они же ничего не знают! Райд, мы должны их вернуть. Почему отец не сказал, что у тебя был ещё один брат, и что Ван -- наш племянник?! -- Первая Леди с детства называла Дария Завоевателя отцом или папой наравне с его сыновьями. Владыка растил Илину вместе с ними с десяти лет, когда погибли её отец и мать. -- Я не могу спокойно жить и каждую ночь не спать, думая, как они, что с ними... Райд... я не могу потерять сына...

Тёмный рыцарь гладил жену по спине, успокаивая и позволяя выговориться, выплакаться...

-- Иленька, любимая моя, ты сейчас только послушай и постарайся понять, ладно? -- осторожно сказал Император, когда всхлипы затихли. -- Наш малыш всегда играл для нас с тобой ребёнка, но никогда таковым не был. Иль, ты знаешь, что Ирдес уже три года как получил вторую ступень и отказался от третьей? Знаешь, что убивать он умеет наравне с отцом и спокойно ходит по "десятке"? Знаешь, что Ван в Свободном сумел выжить только благодаря тому, что смог стать безжалостным и стяжал себе страшную славу одного из лучших снайперов? Малыши -- не будущие Владыки. Они уже Владыки. Уже Рыцари. Прошу, Иль... дай им пройти свой путь. Дай нашему сыну шанс выжить. Пойми, мы сломаем ему жизнь, есть полезем поперёк со своей волей и своим желанием упрятать его подальше от всего страшного в мире. -- Тёмный не выпустил жену из своих сильных рук, когда она попыталась возмущённо отстраниться и возразить. Перебил, не позволяя вставить ни слова: -- Я тоже боюсь за детей! И как только появится возможность, я тут же пойду за ними. Но помни о том, что у нас есть ещё один сын, любимая. И если ты сейчас не займёшься Шоном, не поговоришь с ним, он наделает глупостей. Меня он и слышать не хочет.

Леди некоторое время гневно разглядывала своего мужа, сжав кулаки, потом вздохнула, признав его правоту. Райдан с радостью увидел, как уходил из её глаз тоскливое отчаянье, уступая место обычной решимости, как разглаживаются скорбные складки у губ.

-- Хорошо, муж мой Император, -- улыбнулась она. -- Твоя взяла. В этот раз ты прав.

Не удержавшись, Райдан склонился и поцеловал жену. Он любил её уже почти девяносто лет. И терпел её дурной характер столько же. Оторвавшись от пьянящих губ, снова с обожанием поглядел на неё, растрепал рукой её обычно довольно коротко остриженные чёрные волосы.

-- Ты бы причесалась, что ли! -- весело сказал Император. -- Растрёпанная как чучело...

-- Да ну тебя! -- оттолкнула руку мужа Императрица, сама улыбнувшись. -- На себя бы посмотрел, разгильдяй.

Она направилась прочь, намереваясь отыскать старшего сына и задать ему хорошую трёпку. Райдан с любовью и нежностью проводил её взглядом, выждал несколько минут и вприпрыжку рванул к тайному ходу! Способ прямо сейчас отправиться в мир из которого пришли сюда первые тёмные, был, безусловно был! И Райдану до зуда в энном месте хотелось кинуться в этот омут с головой. Но он всё же здравомыслящий тёмным и должен сначала позаботиться о возможности попасть домой. А лучше -- о возможности ходить туда и обратно постоянно. Ведь сын сказал, что пока не может вернуться, а значит причина есть веская. Ирдес, не смотря на всю свою кажущуюся легкомысленность, не бросает слов на ветер. Это отец своего сына хорошо знал...

На второй день пути на горизонте показалось человеческое селение. Мы укрылись в лесу. Судя по карте, селение называлось неприветливым именем Репейники. Только на карте указан хутор в пару десятков домов, а здесь вполне цивильная глушь, почти сельский центр.

Накинув плащ, я спрятал крылья. Не люблю плащи, неудобно с ними, но придётся терпеть.

-- Кстати, -- заметил я между делом, наблюдая, как готовятся к походу в деревню друзья. -- А мы ведь нищие бомжи и бродяги. Нам даже за ночлег и еду заплатить нечем. Что делать будем?

-- На месте определимся, -- вздохнул, почесав в затылке, светлый. -- Если что, я продам свой арбалет.

-- Да не нищие мы, -- заявила Манька, увлечённо копаясь во внутренних карманах своей куртки. -- Нас снабдили валютой.